А каковы же установленные законом функции административного аппарата Южного федерального округа и его руководителя?

Федеральная целевая программа «Юг России» как бы естественным образом соответствует зоне ответственности полпреда. Вольно или не вольно СМИ довели эту ответственность до полной идентификации: «В. Казанцев отвечает за реализацию ФЦП «Юг России». А реально административный аппарат полпреда В. Казанцева может, в соответствии с указом Президента России о функциях и назначении института федеральных округов, всего лишь «присматривать» за ходом выполнения программы и «лоббировать» ее в интересах проблемного региона России. Единственный управленческий ресурс при этом сводится к усилиям самого полпреда, использующего свой боевой авторитет и личностные возможности популярного политика-администратора.

Относительные успехи по реализации ФЦП — прямое следствие регионального авторитета полпреда В. Казанцева, без которого бы экономическая программа вряд ли оказала заметное влияние на экономику округа. Но эффективных рычагов экономического управления у полпреда нет!

Выход на высокие темпы экономического развития в данной ситуации определяется созданием законных механизмов реальной и неотвратимой ответственности за выполнение принятых экономических решений, персонификации прав и выравнивания административных возможностей ответственных лиц с уровнем порученного дела. Фактически речь идет о необходимости применения в российских условиях положительного мирового опыта по быстрому выводу из кризиса проблемных экономик, где наряду с элементами рыночного регулирования существует система жесткого государственного администрирования.

Одна из основных причин тяжелой ситуация в экономике Юга России не сводится исключительно к отсутствию государственных и частных инвестиций. Инвестиции появятся, когда появится уверенность в их эффективности. Важнейшая причина — это полное отсутствие законодательно определенной системы согласованного выполнения крупных экономических проектов, требующих объединения человеческих, природных и финансово-экономических ресурсов огромного региона.

Будучи одновременно причиной и следствием экономического роста, инвестиции представляют собой феномен взаимосвязи и взаимодействия ключевых экономических категорий. Однако за годы реформ ни на национальном, ни на региональном уровне так и не удалось создать систему активизации инвестиционного процесса.

Последствия финансово-экономического кризиса, а также сама логика экономических преобразований способствуют переносу «центра тяжести» инвестиционного процесса на уровень федеральных округов.

Субъекты Российской Федерации, расположенные на Юге России, в части возможных инвестиционных перспектив характеризуются весьма высокой степенью неоднородности параметров, влияющих на инвестиционный процесс, что объективно затрудняет выработку адекватных законодательных и административных мер по улучшению ситуации.

Практически для всех субъектов Российской Федерации этого региона портфельные инвестиции, в силу целого ряда объективных и субъективных причин, не имеют в обозримом будущем шансов оказать решающее влияние на региональные инвестиционные процессы. Гораздо более привлекательной для потенциальных инвесторов формой являются прямые инвестиции, позволяющие непосредственно влиять на управление предприятием.

Инвестиционный потенциал, как количественная характеристика инвестиционной привлекательности региона, охватывает основные социально-экономические показатели региона (численность населения, доход на душу населения, размер валового регионального продукта и другие показатели) и насыщенность территории факторами производства (природными ресурсами, рабочей силой, основными фондами, инфраструктурой и другие факторы).

Риски — неотъемлемый атрибут инвестирования. Теоретически инвестиционный риск, как интегральный показатель политической, социальной, экономической, экологической и криминальной ситуации, отражает вероятность полностью или частично потерять вложенный инвестором капитал или приобретенные активы.

По мнению авторов Федеральной целевой программы, на сегодняшний день распределение субъектов Российской Федерации этого региона по условиям инвестирования выглядит следующим образом:

Высокий потенциал — незначительный риск (1A)

Краснодарский край

Высокий потенциал — умеренный риск (1B)

Ростовская область

Волгоградская область

Средний потенциал — незначительный риск (2A)

Ставропольский край

Астраханская область

Средний потенциал — умеренный риск (2B)

Республика Северная Осетия — Алания

Низкий потенциал — незначительный риск (3A)

Кабардино-Балкарская Республика

Низкий потенциал — умеренный риск (3B)

Республика Адыгея

Республика Ингушетия

Карачаево-Черкесская Республика

Низкий потенциал — высокий риск (3C)

Республика Дагестан

Оценка регионального инвестиционного климата и имиджа должна постоянно совершенствоваться как в методическом, так и в содержательном отношении. Инвестиционный климат регионов в современных российских условиях чрезвычайно динамичен и постоянно меняется в ту или иную сторону. В этом смысле проблема мониторинга инвестиционного климата весьма актуальна. Причем региональный мониторинг должен не только фиксировать происходящие изменения, но и пытаться установить глубинные причинно-следственные связи между протекающими в регионе социально-экономическими процессами и тем, каким образом они отражаются на инвестиционной привлекательности региона, осуществлять профилактику наиболее слабых элементов инвестиционного климата.

Сложность и напряженность ситуации требует кардинальных изменений экономического содержания и организационно-экономической региональной политики России.

В Федеральной целевой программе предлагается некоторый перечень первоочередных институциональных организационно-экономических преобразований на уровне федеральных округов России:

1. Создание эффективной системы защиты прав собственников.

2. Развитие региональной экономики на основе сокращения лицензируемых видов деятельности, упрощения порядка регистрации.

3. Приведение регионального хозяйственного законодательства в соответствие с федеральным, разработка региональных законодательных актов.

4. Создание институтов интеграционной экономической политики региона.

5. Стимулирование развития институтов общественной самоорганизации — ассоциаций предпринимателей, банков, профсоюзов, союзов потребителей, научных сообществ и др.

6. Расширение системы подготовки хозяйственных кадров за счет средств региональных бюджетов.

Дополнительно авторы программы выделяют шесть направлений институциональных преобразований на региональном уровне, что позволит повысить эффективность региональных институциональных структур:

Мониторинг государственного и муниципального регулирования региональных и муниципальных рынков.

Создание и внедрение системы финансовых институтов (фьючерсных региональных контрактов) на сельскохозяйственных рынках региона.

Разработка и внедрение новых институтов в области государственных закупок.

Создания институтов по аккумулированию инвестиционных ресурсов на уровне региона.

Разработка и реализация региональной концепции раскрытия информации о состоянии и динамике рынка ценных бумаг.

Создание «Региональной информационной системы регулирования спроса и предложения рабочей силы».

Перечисленные мероприятия федеральной программы, сформированные как продукт осторожных надежд провинциальных экономистов, нельзя считать достаточными для выправления экономики на Юге России. Но и они останутся благими пожеланиями авторов Программы, если не будут подкреплены инвестициями, которых от иностранцев не получить, а от граждан России якобы «не допросишься» из-за дефолта 1998 года.