Украшенный портретом Брэдока вагончик пополз в гору. Пассажиры на ходу вскакивали в трамвай, не имевший с правой стороны стенки. Судя по их ожив ленным лицам, это путешествие доставляло им детскую радость.
Не дожидаясь остановки, Мун спрыгнул прямо у аптеки. Несколько посетителей с молниеносной быстротой уничтожали стандартное блюдо — сосиски с горошком. Вредные последствия обжорства они могли устранить при помощи продаваемых тут же патентованных слабительных таблеток. В худшем положении были покупатели разложенных на прилавке детективных и эротических книжек, рассчитанных на самый непритязательный вкус.
Свен познакомил Муна с молодым вьетнамцем. Парень работал докером в порту, но казался весьма интеллигентным для своей профессии. Вьетнамец протянул Муну руку.
— Спасибо! — сказал он. Его крепкое рукопожатие без лишних слов выражало не только признательность за проведенное Муном расследование, но и точку зрения на события во Вьетнаме.
— Где вы его раскопали? — осведомился Мун, оставшись вдвоем со Свеном.
Свен хитро прищурился.
— Не забудьте, я целый месяц провел в Ханое. Приобрел там много друзей. Представьте себе, они доверяли мне больше, чем вы! А все остальное вас не касается…
— Оказывается, и у вас есть тайны? Как же профессиональная совесть позволяет вам скрывать что–то от своих читателей?
— Как видите, иногда приходится. Между прочим, это не единственный мой секрет. Я узнал кое–что насчет «Золотой стрелы». Такая новость, от которой вы сразу упадете в обморок.
— Не тяните кота за хвост! Выкладывайте!
— Увы! Пока я лишен возможности убить наповал вас, а главное, своих читателей. Ничего не поделаешь… Я обещал…
До самой гостиницы Мун пытался вытянуть из Свена его тайну. Но журналист оказался на редкость стойким.
Дейли они застали у открытого холодильника. Он как раз вынимал из него новую бутылку.
— Как вижу, Дейли, вы становитесь алкоголиком! Наверно, решили, что уже имеющихся в наличии пяти миллионов пьяниц недостаточно для такой большой страны?
— Есть отчего! — пробормотал Дейли. — Пока вы отсутствовали, я узнал о двух весьма прискорбных фактах.
— Факт номер один?
— Мэри выходит замуж за своего двоюродного брата. Что мне делать?
— Посоветовать ей приобрести в рассрочку домик для медового месяца… Ну, а второй?
— Бесчувственный человек! На ваших глазах преждевременно умирает большая любовь, а вы даже не считаете нужным выразить соболезнование… Вот! — Дейли протянул Муну газету.
— Вы поместили траурное объявление?
Но это была короткая информация. Капитан Иво отказался от участия в поисках «Золотой стрелы» ввиду того, что Фонд океанографических исследований предоставил ему крупную сумму для осуществления давнишней мечты. Иво со своими помощниками собирался провести месяц в глубоководной колонии. Далее в информации говорилось, что только что основанный фонд создан на частные пожертвования В беседе с корреспондентом газеты Иво просил передать благодарность своим заокеанским меценатам. Их имена не были названы.
— Очевидно, вы имели в виду эту новость? — обратился Мун к Свену. — Как видите, я еще не упал в обморок.
— Это пустяк!.. У меня есть кое–что похлестче!
— Ну что ж, война продолжается! — сказал Мун. — Источник частных пожертвований мне ясен Ловкий ход! Фелано — сильный противник.
— Вот! Пробили, наконец, вашу толстую кожу! — ехидно заметил Дейли. — Видите, какой несчастный день!
— Не совсем. Могу похвастаться даже некоторой удачей. Свен познакомил меня с одним вьетнамцем, кстати, очень симпатичным парнем. Я дал ему послушать попугая. Как мы и ожидали — антикоммунистические лозунги. В общем, если исключить маловероятную возможность случайного совпадения, это попугай Нгуэна.
— Надо действовать! — воскликнул Дейли.
— Как? Через начальника полиции? Вы знаете, чего мы можем от него ждать.
— Но инспектор Олшейд обещал вам…
— Только в том случае, если дипломатические переговоры дадут соответствующий результат.
— Пожалуй, я сумею вам помочь, — объявил Свен.
Мун и Дейли удивленно взглянули на него.
— Вы полагаете, что ваше корреспондентское удостоверение приведет начальника полиции в такой трепет, что он позабудет свою дружбу с Фелано и немедленно сделает все, что вы от него потребуете?
— Напрасно иронизируете. Недаром прессу называют великой державой. Наш главный редактор в хороших отношениях с министром иностранных дел. В результате взрыва чуть не погиб шведский подданный. Значит, наше правительство имеет все основания потребовать ареста преступника.
— Свен! Произошло чудо! — просиял Мун.
— Вы воспылали любовью ко мне?
— До этого еще далеко. Но по крайней мере мне уже не так обидно, что я спас вас!
В китайском квартале был какой–то праздник. Горели остроконечные фонари, похожие на пагоды в миниатюре. Часть их освещала улицы еще во времена газовых рожков. Выбывшие из строя заменялись точно такими же. Горели тысячи китайских лампионов. Звенели развешанные по углам колокольчики. Шумела состоявшая из местных жителей и многочисленных туристов толпа. Люди запрудили улицу. Особенно много собралось их вблизи «Желтого Дракона», где артисты китайского ансамбля разыгрывали церемонию изгнания злых духов. Весь этот праздник был оригинальной рекламой. Товаром в данном случае служил китайский колорит, покупателями — туристы.
Праздник пришелся как нельзя кстати. Дюжина нанятых Муном детективов агентства Пинкертона смогли, не вызывая подозрений, окружить здание «Желтого Дракона». Люди инспектора Олшейда не годились для этого. Весь успех операции зависел от внезапности. Олшейд должен был узнать о возложенном на него задании только в последнюю минуту. Таким образом Мун надеялся уменьшить до минимума возможность какого–нибудь подвоха со стороны Фелано.
Машину пришлось оставить на площади у памятника Сунь Ятсену. Несмотря на это, швейцар сразу узнал Муна. Тому даже показалось, что дверь распахнулась перед ним с еще большей предупредительностью, чем в первый раз.
— Вы к хозяину? — спросил швейцар. — Я провожу вас.
Это было весьма подозрительно. Мун кивнул. Швейцар пошел вперед. С улицы доносились голоса, звон колокольчиков, веселый смех. Швейцар открыл тяжелую дубовую дверь. Где–то в глубине прозвенел колокольчик. Возможно, Муну только показалось. Это мог быть случайно пробившийся сквозь стены отголосок уличного шума. Еще две комнаты, и они оказались у двери Хай Куанга. Швейцар поклонился, показывая жестом, что дальше не пойдет. Мун, точно как в первый раз, вручил ему пять долларов. Швейцар взял их и поклонился еще ниже. «Преувеличенно низко», — подумал Мун. Швейцар распахнул дверь. Мун решительно вошел.
Все было таким же, как в прошлый раз, — портреты с автографами на стенах, матовый свет плафона, Хай Куанг, восседающий в кресле, наподобие Будды. Клетки с попугаем не было. На столе лежала стопка конвертов с тисненным в углу желтым драконом.
— Я вас ждал! — сказал Хай Куанг.
— Ждали? — оторопел Мун.
— Разумеется. Один великий мудрец сказал: «Однажды вошедший в ворота, за которыми скрывается неизведанное блаженство, будет искать их до конца дней своих». — Лицо Хай Куанга расплылось в улыбке. — В прошлый раз я был лишен возможности узнать, остались ли вы довольны… Надеюсь, что на этот раз смогу лично… — Его раскосые глаза, походившие в эту минуту на занавешенные на три четверти окна, внимательно следили за Муном. На лице Муна блеснуло что–то похожее на зарницу.
В пепельнице еще дымился окурок. Сигарета с марихуаной. Нгуэн только что был здесь!
Хай Куанг перехватил его взгляд. Спокойным движением взял сигарету, затянулся, положил обратно и как ни в чем не бывало закончил фразу:
— …сопровождать вас в страну прекрасных иллюзий.
Мун посмотрел на белоснежные зубы Хай Куанга, на ногти. Ни малейших следов никотина. Даже если Хай Куанг в прошлый раз не заверил бы Муна, что не курит, этого одного было достаточно, чтобы прийти к такому заключению. Мун решил перейти в наступление.
