– А другие друзья у него были?

– Немного. Он не любил больших компаний. Дрю был этим, как его… интровертом.

– Картер, а он употреблял наркотики?

– Дрю?! – изумленно переспросил он. – Никогда. Точно говорю, никогда. Он был парень честный и прямой и в такие дела впутываться бы не стал, лейтенант. У него были отличные мозги, он ими очень дорожил. И работу свою ценил, хотел получить повышение. А за такие вещи тебя вышвырнут в один момент, глазом моргнуть не успеешь.

– Вы уверены, что, если бы он решил попробовать, вы бы об этом узнали?

– Прожив с человеком пять месяцев, неплохо его узнаешь. – Картер снова помрачнел. – Привыкаешь к нему. Я уже говорил, он мало с кем общался. Любил сидеть один за компьютером, любил всякие виртуальные игрушки.

– Значит, был нелюдимым?

– Пожалуй. Но депрессивным его назвать было нельзя, просто так ему больше нравилось. В последнее время Дрю все говорил о какой-то новой игре. Он вечно что-то придумывал. А на прошлой неделе сказал, что скоро заработает целое состояние. И что сам Рорк ему будет завидовать.

– Рорк?

– Он ничего особенного в виду не имел, – поспешно добавил Картер: ему явно не хотелось говорить о покойном друге ничего плохого. – Понимаете, Рорк для нас… Ну, он – звезда. Куча денег, роскошная жизнь, власть, сила, молодая красавица-жена… – Тут он запнулся и покраснел. – Прошу прощения.

– Ничего страшного. – Ева усмехнулась и подумала, что надо будет решить на досуге, приятно ли, когда двадцатилетний юноша считает тебя красавицей.

– Мы все им восторгаемся, а Дрю его просто обожал. Он был честолюбивым парнем, миссис… простите, лейтенант. У него была цель в жизни. Я не могу понять, зачем он это сделал!

– Не знаю, Картер. Возможно, этого никто никогда не узнает…

Ева говорила с ним долго и подробно, заставляла вспоминать каждую деталь и через час составила наконец представление о том, каким был покойный Дрю Матиас. Теперь ей оставалось лишь составить отчет для тех, кого пришлют из Гамильтона завершать расследование.

В лифте, уносящем их с Рорком на крышу, в пентхаус, Ева устало прислонилась лбом к зеркальной стене.

– Хорошо, что ты догадался устроить Картерана ночь в другом номере. Возможно, там он сумеет заснуть.

– Особенно если примет транквилизаторы. А ты-то сама как, заснешь?

– Надеюсь, только мне было бы легче, если бы я нашла хоть какую-то зацепку. Совершенно непонятно, что его толкнуло на самоубийство. – В коридоре Ева остановилась у двери и ждала, пока Рорк отключит сигнализацию. – Пока что я знаю только, что этот парень занимался компьютерами и собирался многого добиться. Женщин смущался, любил пофантазировать. Обожал свою работу. – Она задумчиво пожала плечами. – К нему не поступало никаких звонков, и сам он никому не звонил, электронной почты тоже не было. К нему никто не приходил, он проводил вечер дома, а потом ни с того ни с сего повесился.

– Психология самоубийц загадочна, Ева. Тебе вовсе незачем так беспокоиться. Ведь это не убийство.

– Нет, не убийство. Винить и наказывать некого. Всего-то – погиб молодой парень. Смерть в самом начале пути… – Она вдруг обернулась к Рорку и крепко обняла его. – Рорк, ты изменил всю мою жизнь!

Он удивленно взглянул на нее. Взгляд у Евы был суровый и напряженный.

– Что это с тобой?

– Ты изменил мою жизнь, – повторила она. – И, кажется, к лучшему. Я хочу, чтобы ты это знал. И не забудь, пожалуйста, то, что я говорю тебе сейчас, когда мы вернемся в Нью-Йорк и на меня снова навалится куча работы. Ты для меня очень много значишь.

Он нежно коснулся губами ее лба.

– Ни за что не забуду. И тебе не дам забыть. Пошли спать. Ты с ног валишься.

– Точно. Валюсь.

Входя в спальню, Ева вдруг вспомнила, что до конца медового месяца осталось меньше двух суток. И решила, что чья-то бессмысленная смерть не должна омрачить последних часов их отпуска.

– Знаешь, а Картер считает меня красоткой, – сказала она, лукаво взглянув на Рорка.

Рорк замер и обернулся к ней:

– Что-что?

– А ты – звезда, – добавила Ева, расстегивая блузку.

– Да ну? Неужели?

– И еще какая! От тебя здесь все тащатся, как сказала бы Мэвис. И одна из причин – то, что у тебя молодая красавица-жена.

Скинув блузку, она уселась на кровать и стала снимать туфли, а он стоял, засунув руки в карманы, и с усмешкой за ней наблюдал. Ева улыбнулась в ответ.

– Итак, звездная личность, – сказала она, наклонив голову, – что вы собираетесь делать со своей молодой красавицей-женой?

Рорк плотоядно облизнулся и шагнул к ней.

– Пожалуй, я не стану этого объяснять, а просто покажу.

Думая об обратном пути, Ева решила, что хорошо было бы заснуть, а проснуться уже дома. И долго, используя всевозможные логические доводы, пыталась объяснить Рорку, почему не стоит лететь на его самолете.

– Понимаешь, мне совсем не хочется умереть во цвете лет.

На это он только посмеивался, что приводило ее в бешенство, и в конце концов схватил ее в охапку и потащил на борт.

– Я здесь не останусь! – заявила она, оказавшись в салоне. – Говорю это совершенно серьезно. Пока я в сознании – ни за что!

– Угу, – с серьезным видом кивнул Рорк и, выбрав кресло пошире и поудобнее, усадил Еву к себе на колени и крепко обнял, лишив ее малейшей возможности перемещаться в пространстве.

– Ты что делаешь?! – испуганно закричала она, безуспешно пытаясь вырваться из его объятий. – Отпусти меня немедленно!

Она вертелась удивительно соблазнительно, что и натолкнуло Рорка на мысль о том, как следует провести эти несколько часов путешествия.

– Взлетайте, как только получите разрешение, – приказал он пилоту, после чего обернулся к стюардессе, заглянувшей в салон, и сказал, очаровательно улыбаясь: – В ближайшее время вы нам не понадобитесь.

Когда стюардесса вышла, он встал и запер дверь.

– Я буду драться, – предупредила его Ева, но тут загудели моторы, и пол в салоне завибрировал, а это свидетельствовало о том, что до взлета остались считаные секунды. – Я решительно отказываюсь лететь, – заявила она мрачно. – Отмени взлет.

– Увы, слишком поздно, – ответил Рорк спокойно, после чего снова нежно ее обнял и поцеловал в шею. – Расслабься, Ева. Доверься мне. Этот перелет безопаснее, чем езда в автомобиле по Нью-Йорку.

– Что за чушь! О господи!

Моторы взревели в полную силу, и она крепко зажмурилась. Но когда самолет набрал высоту, Ева поняла, что грудь теснит лишь оттого, что она от страха забыла дышать. Тогда она шумно выдохнула, а потом стала судорожно ловить ртом воздух, как ныряльщик, вернувшийся из морских глубин.

«Ну успокойся, ты еще жива, – сказала себе Ева, – что уже немало. Правда, теперь придется прикончить Рорка…» И вдруг она поняла, что Рорк не только больше ее не держит, но уже успел расстегнуть на ней кофточку и нежно ласкает грудь.

– Если ты думаешь, что после всего этого я буду заниматься с тобой любовью…

Он молча развернул Еву лицом к себе, усмехнулся и прильнул ртом к ее груди.

– Сукин ты сын! – воскликнула она, а потом рассмеялась и, обхватив руками его голову, крепко прижала к себе.

На нее накатила волна возбуждения – мягкая, томящая, щекочущая. Она тут же забыла обо всем на свете и чувствовала лишь его ласки. А потом сама опрокинула его на толстый пушистый ковер, сама жадно прильнула губами к его рту.

– Войди в меня! – Она стала стаскивать с него рубашку. – Сейчас же!

– У нас впереди еще несколько часов. – И Рорк снова стал целовать ее маленькие упругие груди, уже согревшиеся от его ласк. – Дай мне тебя распробовать.

Чем он и занялся с упоением. От губ к шее, от шеи к плечу, а потом – к груди.

Он ласкал ее нежно, осторожно, наслаждаясь каждым движением, и Ева задрожала от возбуждения. Тело ее покрылось испариной, а Рорк медленно опустил руки ниже и осторожно снял с нее трусики. Он целовал ее живот, бедра, а когда кончик его языка погрузился в сладостные пучины, Ева содрогнулась от первого оргазма.