Рано утром следующего дня Дима и Шура, то и дело зевая и вяло передвигая с похмелья ноги, грузили в председателев «УАЗ» свои шмотки. (Тимофей Степанович любезно согласился подбросить их до Белгорода, так как ему все равно нужно было в город). Вместе с чемоданом и сумкой, друзья, пыхтя от натуги, погрузили в машину и два мешка с пятьюдесятью килограммами мяса убиенной Вовчиком коровы. Так, несколько оригинально, расплатился председатель с Холмовым за успешно проведенное расследование, жалуясь на отсутствие свободных денег в колхозной кассе. Одновременно, Тимофей Степанович выписал Шуре разрешение на реализацию говяжьего мяса на Белгородском колхозном рынке.

Когда Дима и Шура уже собирались садиться в машину, невесть откуда прибежала Фрося. Она бросилась к Холмову на грудь и, крепко обняв его, громко зарыдала, что-то несвязно бормоча. Шура растерялся, и, смутившись, тоже начал что-то говорить, поглаживая Фросю по плечу. Удивительное дело — к этой девушке, рядом с которой в Одессе он, как говорится, не сел бы рядом даже справлять большую нужду, Шура как-то по-своему привязался. О какой-то там любви, конечно, не могло быть я речи, но как женщина она Холмова вполне устраивала…

С большим трудом ревущую во весь голос Ефросинью удалось «отлепить» от Шуры и «Уаз» покатил по сонной еще деревенской улице. До Белгорода доехали вполне благополучно. Высадив друзей у мясного корпуса базара, председатель сердечно попрощался с Димой и Шурой и укатил в сторону районной психиатрической больницы, договариваться насчет Вовчика. Выгодно распродав к полудню всю говядину, Дима и Шура пообедали в кафе и отправились на вокзал. И вовремя — к их немалому удивлению нужный им поезд прибыл на станцию на час раньше, чем было указано в расписании.

— Вот это экспресс! — с восхищением произнес Холмов, глядя на грязные вагоны с обшарпанными табличками «Одесса-Новосибирск» на боках. — Известно, что у нас в стране поезда опаздывают сплошь и рядом, но чтобы приехать на час раньше…

Впрочем, очень скоро выяснилось, что похвалил Шура «суперэкспресс» абсолютно зря. Все дело было в том, что данный состав должен был быть в Белгороде еще почти сутки назад — он опаздывал на 23 часа. А тот состав, который должен был прибыть сегодня, задерживался на 18 часов. Тем не менее, друзьям удалось взять билеты на прибывший поезд, и вскоре они заняли свои места в вагоне.

— Прощай, немытая Россия! — с пафосом воскликнул Холмов, когда состав дернулся и стал медленно отходить от перрона. Приникнув к окну, Дима и Шура глядели, как мимо проносятся станционные строения. Неожиданно на стекле запыленного вагонного окна появилась размазанная капля, затем еще одна, еще и еще и вдруг как-то неожиданно в окно часто забарабанили крупные капли дождя, а где-то неподалеку, заглушив на мгновение стук колес, прогремел гром.

— Первая гроза, — подняв палец, многозначительно произнес Шура. — В дождь уезжать, Вайман — это очень хорошая примета. 3начит в Одессе нас ждет удача.

— Дай-то Бог, — вздохнул Дима.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШУРЫ ХОЛМОВА И ФЕЛЬДШЕРА ВАЦМАНА

— И воздух Родины, блин, нам сладок и приятен! — нараспев продекламировал Холмов, с шумом втянув в себя сладковато-вонючую, пропитанную выхлопными газами машин и тепловозов атмосферу одесского вокзала.

— Одесса, милая, как я по тебе соскучился…

— Однако, что делать будем? — озабоченно спросил Дима, глядя на снующих по перрону бабулек со стандартными плакатиками «Сдам квартиру у моря» в руках. — Нужно ведь что-то думать о жилье. Может, у кого-то из этих бабушек снимем для начала хату?

— Предлагаю для начала спрыснуть наше благополучное возвращение в родную Одессу, — широко улыбнувшись, подмигнул Холмов Диме. — Я. знаю тут неподалеку, на Чкалова, вполне приличное местечко… Спустившись в довольно чистенькую пивнушку, расположенную в полуподвальном помещении, друзья заказали два по двести пятьдесят водки и полдюжины бутербродов с колбасой и сыром.

— Значитца так, — произнес Шура, залпом осушив стакан водки и за три укуса сжевав бутерброд. — Конечно же, над данной проблемой я уже неоднократно размышлял, и в пьяном, и в трезвом виде. И пришел к выводу, что самым оптимальным выходом из создавшегося положения будет возвращение на старую квартиру, к Мусе…

— Как к Мусе?!.. — поперхнулся колбасой Дима. — А бандиты, мафия?

— В том-то и все дело, Вацман, что им и в голову не придет, что у нас хватило нахальства и дерзости вернуться на старую хату! — убежденно заявил Шура, рубанув воздух рукой. — Даю рубль за сто, что, проверив несколько раз нашу старую хату и убедившись, что мы окончательно исчезли, уркоганы будут искать нас где угодно, только не у Муси. Кроме того, этот адрес известен многим моим клиентам, а мне, Вацман, тоже на что-то жить надо, пойми меня правильно… Дима угрюмо молчал, громко сопя носом. Перед его глазами стояла картина варварского разгрома их уютной комнатки на Пекарной 21 «Б»…

— Ты, конечно, можешь перейти жить куда-нибудь в другое место, — поспешно произнес Холмов, словно угадав его мысли. — Может быть, так даже лучше будет. Действительно, с какой стати ты должен рисковать своим здоровьем из-за меня… Ты и так достаточно натерпелся по причине нашего соседства. Будем изредка, по четным субботам нечетного месяца встречаться на нейтральной территории — да хотя бы в этой пивнушке — и обсуждать последние новости… И Холмов криво улыбнулся, но улыбка его получилась какой-то натянутой и неестественной. Дима упорно продолжал молчать, опустив голову и ковыряя пальцем кусок хлеба.

— Да ты не переживай, я не обижусь. В натуре, не обижусь! — твердо сказал Холмов. — Ну, давай выпьем за нашу более чем полуторагодовую совместную жизнь и пойдем тебе хату искать. Они молча чокнулись и выпили. Поморщившись, Дима закусил колбаской и продолжал молчать, прислушиваясь к тому, как приятная алкогольная нега постепенно овладевает его организмом. В этот момент в пивнушку вошли двое мужчин в штатском, и, бегло осмотрев практически пустой зал направились в Диме и Шуре.

— Вы почему не на работе? — хмуро спросил один из мужчин, исподлобья глянув на Холмова.

— А твое, извиняюсь, какое собачье дело? — так же хмуро ответил Шура.

— Ты мне не тыкай! — внезапно взорвался мужчина и помахал перед носом опешивших друзей ярко-красным милицейским удостоверением. — Если спрашиваю, стало быть имею на то права, в рамках проводимых в стране мероприятий по укреплению трудовой дисциплины. Где вы работаете?

— Да там же, где и вы, — не растерялся Шура, и в свою очередь, помахал перед носом мужчин своим удостоверением. — У меня, понимаешь, встреча с осведомителем, а вы мешаете…

— А-а… — стушевался мужчина. — Ну, тогда ладно… И, повернувшись, ребята в штатском ретировались.

— Ты гляди, что делается! — сокрушенно покачал головой Холмов. — Круто дядя Андропов за народ взялся.

В этот момент Дима, которому стало окончательно хорошо, треснул со всего маху кулаком по столу и решительно объявил слегка заплетающимся языком.

— Э-эх, была не была, поехали к Мусе вдвоем! Действительно, сколько времени вместе жили и из-за каких-то подонков расставаться. Поехали!

— Подумай хорошо, Вацман, — осторожно предложил Шура. — Может быть в трезвом виде ты примешь иное решение.

— Нет, — упрямо помотал головой головой Дима. — Я уже все решил, поехали… Холмов ничего не ответил, но по его лицу было заметно, что ему приятно слышать от Димы эти слова.

Приятели доели бутерброды и вышли на улицу. Подойдя к обочине дороги, Шура поднял руку.

— На Пекарную, — отрывисто произнес он, когда перед ним остановилось пустое такси. Не доезжая ста метров до дома № 21 «Б», Холмов остановил машину. — Ты пока покукуй здесь, а я пока пойду разведаю обстановку. — негромко сказал он Диме, когда друзья вышли из такси. — Мало ли что… И Шура исчез во дворе их дома. Прошло пять минут, десять. Дима уже начал волноваться. когда наконец из ворот выглянул улыбающийся Холмов и махнул рукой — мол, иди, все в порядке.