«Тебе вовсе не нужны его объятия», – твердил рассудок. Но она промолчала и не сопротивлялась, когда Торп прижал ее к себе.

Торп тихонько провел пальцем по ее губам.

– Я уже столько дней желал прикоснуться к ним снова. – Он на мгновение прижал свои губы к ее рту. – Очень долго желал, – тихо сказал он.

«Не надо, чтобы он тебя целовал», – настаивал рассудок. Но она опять промолчала.

На этот раз Торп не был терпелив. Внезапное яростное желание было неистовым. Ливи вспыхнула мгновенно, оглушенная молниеносным взрывом чувств, которые столько лет были спрятаны за семью замками. У нее не было сил ни думать, ни рассуждать, она могла только идти за своими страстями. Ее руки сомкнулись вокруг его шеи. Губы раскрылись.

Откуда взялось это неотступное желание? Они оба попали в его ловушку и не в состоянии были сдерживаться или обдумывать последствия. Все разом пошло к черту. Ливи не могла остановить ни его, ни себя. Торп совершенно забыл о своем намерении терпеливо ждать. Отчаянный порыв охватил их. Неудержимое стремление касаться, чувствовать, принадлежать. Он не ожидал, что ее рот станет таким нежным и жаждущим. Ему захотелось сорвать с нее платье и взять ее прямо сейчас, на диване. Это было безумие. Он окончательно потерял самообладание.

Когда его рот коснулся ее шеи, Ливи застонала. Волны желания накрыли ее с головой. Как в полусне услышала она свой голос, требовавший новых ласк. Когда он коснулся ее груди, Ливи прижалась к его ладоням. Она сама потянулась к его рту.

Она умирала от голода и брала то, в чем так долго себе отказывала. Она жаждала еще большей близости, хотела ощутить, как его сильные руки станут двигаться по ее телу ниже, к талии, бедрам. И чтобы им не мешало это дурацкое платье. Накал ответной страсти, которую Торп пробудил в ней, испугал Ливи. Она не могла себе позволить желать любви. Риск был чересчур велик, а кара слишком сурова.

– Нет! – Ливи в страхе отпрянула. – Нет! – повторила она, отталкивая его.

Торп положил руки ей на плечи. Ливи читала вожделение в его глазах и знала, что это отражение ее собственных желаний.

– Почему нет?

В его хриплом голосе звучали и обида, и страсть. Он не ожидал, что она пробудит в нем такое неистовое, почти животное желание.

– Вы должны уйти.

Ливи высвободилась и встала. Ей важно было почувствовать себя на ногах. Когда он не прикасался к ней, как будто становилось легче.

Торп медленно поднялся.

– Я хочу вас. Вы хотите меня, – проговорил он нарочито спокойным и бесстрастным тоном, стараясь унять бившую его дрожь.

Отрицать это было глупо. Ливи сделала глубокий вдох.

– Я не хочу вас хотеть! – выпалила она, не заботясь о слоге. Главное было выражено верно. – Не хочу и не буду, – добавила она уже не так уверенно.

Торп не выдержал. Он резко схватил ее и прижал к себе. Зрачки ее расширились от страха.

– Черта с два, не будешь, – сказал он тихо.

Он отпустил ее так внезапно, что она едва не упала на диван, и сунул руки в карманы, подальше от искушения.

– Это еще не все, Кармайкл, – усмехнулся он. – Это только начало.

Он захлопнул за собой дверь и пошел к лифту. Ему надо было выпить.

– Пленку о заседании школьного совета еще монтируют.

Прежде чем проверить текст вечернего выпуска «Новостей», Ливи взглянула на часы. «У меня осталось бы больше времени, если не надо было бы заниматься озвучиванием рекламных роликов», – подумала она.

– Знаешь, сколько сообщений у нас сегодня?

Брайен развернул шоколадку и уселся на стол Ливи.

– Ну?

– Восемнадцать. – И он отломил изрядный кусок плитки. – И все должно уложиться в одну передачу. Главный в ярости из-за того, что мы потеряли пару очков в рейтинге. По слухам, он собирается изменить тональность прогноза погоды. Собирается повеселить зрителей. Может быть, наймет комика?

– Ага, или фокусника вместе с чревовещателем, – проворчала Ливи.

Подобные ухищрения на потребу публики ее раздражали. Разговаривая с Брайеном, она в то же время пробегала глазами график «Новостей», с которыми ей надо было сейчас выходить в эфир.

– Но, может быть, для разнообразия действительно неплохо, какая-то разрядка. – Брайен скомкал обертку и бросил в корзину для бумаг. – Главная новость – изнасилование на автостоянке супермаркета.

– Знаю.

Ливи одновременно читала текст, поглядывала на часы и разговаривала с Брайеном. Такие навыки журналисты приобретали быстро.

– Мэрили щелкнула там страшноватые кадры. Я только что видел пленку. – Он доел шоколад. – Проклятье. Моя жена ездит туда за покупками.

– Сегодня все новости как на подбор, одна мрачнее другой. – Ливи потерла затылок. – Оптовые цены поднялись на шесть процентов, безработица тоже выросла. И вдобавок к изнасилованию два ограбления в Северо-Восточном районе и поджог в графстве Энн-Арундел. Очень мило.

– Ну как не повеселить зрителя хоть прогнозом погоды? – подхватил Брайен.

– Хочу нарциссы, – неожиданно вырвалось у Ливи.

На нее вдруг навалилась усталость. «Неужели из-за этой подборки ужастиков?» – удивилась она. Но ведь за время работы у нее уже выработался к ним иммунитет. Может быть, от чего-нибудь другого? Что-то мучило ее уже несколько дней. Она плохо спала после того, как Торп ушел вчера вечером.

Брайен несколько секунд внимательно рассматривал ее лицо. Он еще утром обратил внимание на легкие тени у нее под глазами. Теперь было уже пять часов, и тени углубились.

– Не хочешь поделиться?

Ливи удивленно открыла рот. Потом закрыла – рассказать она ничего не могла.

– Я заметил, что последнее время тебя что-то грызет.

Он наклонился к ней поближе, чтобы другие не услыхали.

– Слушай, приходи к нам сегодня обедать. Я позвоню Кэти и скажу, чтобы она подлила в суп воды. Пара часов с друзьями иногда здорово помогает.

Ливи улыбнулась и сжала его руку.

– Это самое приятное приглашение, какое только может быть.

– В таком случае не отказывайся.

– Увы, придется. У меня на сегодня кое-что уже намечено.

Но приглашение Брайена согрело ей душу. Она почувствовала себя не такой одинокой.

– Может, оставишь приглашение в силе на будущее?

– Конечно.

Брайен встал, но Ливи задержала его.

– Большое спасибо, Брайен. – Она сжала его руку. – Я говорю серьезно.

– Не за что. – Он помог ей встать. – До эфира осталось всего ничего. Зайди в гримерную и попроси их что-нибудь сделать с твоими синяками.

Ливи инстинктивно провела пальцем под глазами.

– Неужели так скверно?

– Достаточно.

Ливи тихонько чертыхнулась и заторопилась. Только этого ей не хватало – плохо выглядеть на экране. И уж совершенно ужасно, если Торп увидит передачу и поймет, что она не спала всю ночь.

«Да, я плохо спала, но это не имеет никакого отношения к Торпу, – уговаривала себя Ливи. – Просто я в последнее время немного нервничаю. К тому же в восемь часов утра я уже была у Белого дома, чтобы узнать мнение правительственных чиновников. Конечно, я устала, но Торп тут ни при чем». Все это было глупо и смешно. Мало кому помогают столь неубедительные внутренние монологи.

Ливи закрепила микрофон и в последний раз просмотрела текст. Было важно точно распределить время, так как сообщения следовали одно за другим беспрерывно.

Она слишком много работает. Последние несколько дней были особенно суматошными – вот и все. Ти Си Торп меньше всего занимает ее мысли. Нахмурившись, она смотрела на текст, продолжая про себя бессмысленный спор неизвестно с кем. Она вовсе не думает о Торпе. С тех пор она ни разу о нем не вспомнила. Ни единого раза. Совсем ни разочка. Интересно, сколько получится в сумме?

Злясь на себя, она увидела, как вспыхнула красная сигнальная лампочка. Тридцать секунд до включения – Ливи выпрямилась и посмотрела в камеру. И краем глаза увидела, что у входа в студию, прислонившись к тяжелым дверям, стоит Торп. О господи! Это, наконец, навязчиво, кошмар какой!