Флаг-офицер церемонно проводил нас до выхода. Проходя анфиладу комнат, я рассеянно скользил взглядом по висевшим на стенах картинам и рыцарским доспехам — всему тому, что я уже не раз видел в богатых испанских домах, замках и музеях. Луис Убиета со своей слащавой, предательской улыбкой провожал нас.

Пройдет совсем немного времени, и Убиета сыграет свою черную роль; 8 февраля 1939 года в бухту Маон войдет английский крейсер «Девоншир» на борту которого будет находиться эмиссар Франко, губернатор соседнего острова Майорка граф де Сан Луис, которому Убиета безоговорочно сдаст остров со всем гарнизоном, обрекая таким образом на смерть сотни людей.

Покинув дом губернатора, мы бродили по городку, посидели в портовом кабачке. День клонился к закату. Истекали четыре часа, отведенные для подзарядки аккумуляторов лодки. Мы вернулись на пирс.

Когда заходящее солнце коснулось горизонта, С-4 отошла от пирса. Малым ходом мы прошли по узкой бухте, отсалютовали форту и ушли под воду сразу же изменив курс.

Спустя три часа в кромешной тьме зимней ночи мы всплыли. На западе небо затягивалось тяжелыми тучами. Ветер заметно усилился, по морю бежали барашки. Стоя рядом с командиром, я пытался в бинокль увидеть недалекий берег Майорки и гору Морей на нем. Медленно, промеряя глубины, мы подошли к берегу. Он возвышался над белым буруном прибоя. Была полночь. Теперь можно было точно определить свое место: мы находились в середине залива, юго-восточнее Алькудии. Берег был пустынный, и до ближайшего населенного пункта, километрах в семи от моря, шли поля и оливковые рощи. За Алькудией опять врезался в берег небольшой глубокий залив с портом Польенса в глубине. Если готовился десант, то здесь было самое удобное место для его погрузки. Едва двигаясь, лодка подошла метров на пятьдесят к берегу.

Матросы быстро под готовил и небольшую надувную лодку и погрузили в нее наше снаряжение. Изобретательный Виктор упрятал взрывчатку, патроны, пистолеты, гранаты и все, что нужно предохранить от сырости, в два молочных бидона. Герметически закрывающиеся пятидесяти литровые бидоны очень неудобно носить, но зато в них не проникает вода. Лодка была слишком мала, чтобы поднять нас троих со всем грузом, и мы погрузили в нее бидоны, карабины и консервы. Команда С-4 проводила нас добрыми пожеланиями. Виктор сел на весла, я и Таба пустились вплавь, держась за веревочные петли, пришитые к бортам. Волны разбивались о прибрежные камни, вздымая белую пену…

Вот наконец и берег. Стоя по пояс в воде, Таба держал лодку, пока мы с Виктором ее разгружали, а затем выпустили из нее воздух, нагрузили камнями и затопили у берега. Только длинный линь, привязанный к кусту на обрыве, удерживал теперь пустую оболочку, и на обратном пути нам будет легко ее найти…

Втаскиваем груз по крутому склону. Глаза привыкают к темноте, и мы уже различаем ближайшую оливковую рощу. Тучи несутся быстро, и в их просветах все чаще видны звезды. Над нами бесшумно летают маленькие летучие мыши, и их черные тени порой видны на фоне неба. Идти по вспаханной земле неудобно, и мы решаем отделаться от громоздких бидонов, перегрузив их содержимое в заплечные мешки. В шести километрах от Алькудии пересекаем дорогу и выходим на берег маленького залива. В яме среди кустов устраиваемся на дневку.

С рассветом нам виден весь залив, порт Алькудия и на северной стороне — Польенса. В бинокль я изучаю берег. В бухте снуют катера, на якоре — небольшой пароход, рядом — маленький танкер. Он, наверное, привез горючее для итальянской базы гидросамолетов.

Днем ведем круговое наблюдение за заливом и дорогами. Ни одной колонны с войсками или грузами, что могло подтвердить подготовку десанта, мы не заметили. Ни в Алькудии, ни в Польенсе нет сосредоточения войск. В таких маленьких городах войска были бы сразу заметны, но на улицах малолюдно. Никаких признаков десанта.

Днем перед нами открылись дали острова. За проходящей вблизи дорогой росли тополя и несколько ив у ручья. Дальше шли поля и луга, расстилавшиеся ковром разноцветных трав и цветов, еще дальше — оливковые рощи, за ними опять луга и зеленое море посевов. Над этим простором неслись облака, их тени скользили по земле. Виднелись деревни, они краснели черепицей крыш, белели колокольнями церквей…

Наблюдая за своим участком, Виктор рассказывал занимательную историю о своей учебе в морском корпусе в Петербурге и службе на миноносце на Черном море. Разглядев что-то заслуживающее внимания, он, не делая перерыва и не меняя тона, сообщал мне о своих наблюдениях, ждал, пока я запишу, а затем продолжал свой рассказ. Таба, не прерывая своих наблюдений, слушал Виктора молча.

По очереди мы немного поспали. Но это был не сон, а так, дрема с полузакрытыми глазами…

В сумерках группа итальянских гидросамолетов, пробороздив воды залива, взлетела и, пройдя в сторону мыса Форментор, легла курсом на Барселону; полетели бомбить…

Виктор хорошо владел испанским языком. Долгие годы общался с моряками, докерами и рыбаками. Он был похож на южанина, к тому же сильно загоревший, немного картавил, одевался как все простые приморские жители. Короче говоря, Виктор ничем не выделялся из общей массы испанцев, обитавших в южных, приморских городах и на островах.

Два дня мы изучали район возможного сосредоточения десанта, вели наблюдение за движением на дорогах и в населенных пунктах Пуэрто-де-Польенса, Польенса и Алькудиа. Нет, там не было войск, если не считать итальянской гидронавигационной части, не было судов для перевозки десанта. Но в семнадцати километрах от Польенсы, в складке невысокого лесистого хребта, находился городок Эскорка, а под ним, на северо-западном склоне, на берегу острова — небольшой порт Сольер и несколько маленьких заливов. Оттуда до Барселоны было всего 195 километров. А что там?

Эта мысль не давала мне покоя, и я считал нашу миссию невыполненной до тех пор, пока мы не обследуем и этот небольшой район. Однако идти туда всем рискованно. Я водил пальнем по карте, когда Виктор, как бы угадывая мои мысли, сказал, указав на Эскорку и северо-западный берег.

— Важно посмотреть и там…

— Пойдете туда? — спросил я.

— Пойду, — ответил он тоном, говорившим, что мой вопрос был лишним. — Вы командир, приказывайте…

— Документов-то никаких нет. Что вы предъявите, если потребуют?

В двойной седельный мешок, какие носят крестьяне, перекинув через плечо, или кладут на спину осликам, Виктор положил две ручные гранаты «лимонки» и свой крупнокалиберный «стайер» с запасными обоймами.

— Вот это и предъявлю, — сказал он своим обычным не то шутливым, не то ироническим тоном, — Хотя уверен, что до этого не дойдет. Они здесь непуганые. Я потолкаюсь на рынке, поболтаю осторожно с людьми в кабачках, угощу вином, затем пройдусь по городку, спущусь по склону и посмотрю, что делается в Сольере. К заходу солнца вернусь… Ну а если не вернусь, вы меня не ждите, — просто, но уже серьезно добавил он.

Виктор крепко пожал нам руки и скрылся в кустарнике, обрамлявшем шоссе. А мы остались у дороги, под старыми дубами с густыми кронами.

Было еще темно, когда в сторону Польенсы пронеслись два крытых итальянских грузовика с солдатами, возвращавшимися, видимо, с гулянки в Эскорке. До нас донеслось их нестройное пьяное пение.

С наступлением дня движение на дороге должно было усилиться, и мы решили укрыться в кронах дубов. Вскоре потянулись крестьянские возы с кукурузой, мешками с зерном и древесным углем. Почти у каждого воза бежала собака. Один пес подбежал к дубу, на котором сидел Таба. Он задрал лапу по своим собачьим делам, но, почувствовав присутствие человека, поднял голову и яростно залился лаем. Хозяин, шагавший рядом с возом, позвал его, но пес продолжал лаять и прыгать у подножия дуба. Тот еще раз окликнул собаку, а затем направился к дереву, стараясь разглядеть, что же привлекло внимание пса. А воз тем временем продолжал двигаться по дороге, и возница в замешательстве смотрел то на него, то на свою собаку. Наконец он решительно зашагал к дереву, взял собаку за ошейник и потащил к дороге.