В зеркало выставился, а на меня мурло с одним глазом глядит. Нос, как у папы Карлы, — сизый и распухший, как банан. Понял, что доска рикошетом лицо испортила, ударившись о сливной бачок. Ксюша говорит:

— Не ходи; на работе всёравно не признают, а узнают, так замучают расспросами.

— Что ты расскажешь? Читал, свежую газету. Она, прошлогодняя. Вот смеху.

— Папа, — вскричал сын, увидев разрушения. — Папа у вас не лицо, а мордодром, на котором произошло крушение мылолётов.

Что сказать — прав ребёнок. Тогда мы решили, что больше талоны не станем отоваривать, а будем дарить на дни рождения родным. На новоселье дарить. Они не именные. Говорят, что ловкие граждане покупают талоны и отовариваются несколько раз. На талонах нет ни корешков, которые могли бы отрывать, никто их не погашает. Писали в газете, что один пионер, собирая макулатуру, обнаружил пачку талонов и подарил их родной школе. Теперь дети в столовой кушают сладкое и на первое и на второе. Можно сделать талоны именными, которые действительно по предъявлению паспорта, но это кому-то невыгодно, поэтому и не всегда хватает сахара на предъявленный талон.

Ещё в своё время великий Хаджа сказал, что, сколько ни толкай талон в чай, сладким не станет.

— Сахар — далеко не мыло, — сказала Ксюша, забинтовывая мне голову. — Талонов на мыло хватает, а на сахар… Талонов хватает, а сахар, распределённый на него, куда-то уплывает. Зачем нам эта Каталония? Гарантия. Но фиктивная. Пропадает сахар, тает доверие к талонной системе распределения.

Переборем эти загадки и трудности. Что вы там пыхтите? 70 лет. Да за 70 лет много песку утекло. Мы же не голые. Зубы целее будут. Забота, хотя и скрытая. Что вы говорите? У них там сахару прорва. Зато у нас безработицы нет. Можно идти на все четыре стороны и везде найти любую работу. Направо пойдёшь, коня потеряешь… Куда вы уедете? Кому вы там нужны в галошах и в фуфайке? Там у них своих таких пруд пруди. Там вкалывать надо. Всем понятно, почему я не был на работе?

Собрание закончено? Зайду в магазин, вдруг сахар завезли.

1989

Пёрышкин увидел Аглаю без грима только через год после свадьбы, но было поздно. Он женился по любви. Со зрением у него всё нормально. Стрелял из воздушки в тире без промаха. Но недосмотрел, не рассмотрел. Такая судьба.

Поразительная вещь — любовь. Она создаётся нашим воображением и химическим процессом в органах. Часто залепляет нам глаза и уши, и вот наша избранница самая лучшая в мире. Как она поёт? Вы не видели её походку? Вы напрасно прожили свои шестнадцать лет. Не вру. Вам сорок? Ничего. Пусть семьдесят. Мне тоже было шестьдесят. И восемнадцать было. Глаза и уши, обоняние и осязание. За руку держали свою ненаглядную? То-то и оно. Конечно, уважаемые читатели, но и читательницы, вы правы — любовь — зла, обнимешь и козла. Так гласит много лет наша народная мудрость. Всё дело в воображении. И со мной подобное случалось. Не буду врать, что такой у нас один в подъезде Пёрышкин. Если широко посмотреть вокруг, то таких не мало. Эта история, которую хочу рассказать, если честно, со мной отчасти произошла, а в остальной части — с ним.

Женился Сидор по любви, как и я. Все у нас женятся и выходят замуж по этой самой любви. Если кто по расчёту обретёт семью, то их сразу видно. Почему? Им до получки всегда хватает. Эти пары не ругаются по утрам, как впрочем, и по вечерам, не ругаются и в обеденный перерыв, если встретятся в столовой.

Да, через какое-то время увидел свою самую лучшую в мире без этих штучек-вздрючек на ленточках и тесёмках, без туши и ретуши и загрустил. Не стану описывать увиденное, чтобы не травмировать ваше чувствительное воображение, ведь могут прочитать этот ужас и дети. Мужчины у нас нежные и слабовидящие, без нормального осязания и обоняния. Не все пороговно-поголовно, но большинство. Виновато пылкое воображение, просто пламенное. Вовремя не рассмотришь, не ощупаешь где надо, а потом махнёшь рукой — ну, ладно, мол, пусть и не Венера Милосская, так у моей — все руки на месте, а что ноги колёсиком, так ерунда — такая мода. Полюбилась бы Виолетта или Ефросинья, ошибка была ещё крупней. Моя-то все буквенные звуки иногда выговаривает. Нона половину пропускает, как лишние. Логопеда приглашать — поздно и накладно, будешь маяться, занимаясь дешифровкой, чтобы понять, послала ли в гастроном за портвейном или нужно ковры выколачивать на собачьей площадке.

Когда в конце недели у Пёрышкина выходной подходит, так ему лучше три смены отпахать. На работе знает, что делать — пилить или строгать, кран сменить или унитаз прочистить от инородных возникновений, а может фотки делать на документы. В понедельник дверь делал в подвал. Ширина известна, длина — измерена, работай и радуйся, как стружка вьётся, как пила поёт, а дома — ничего не ясно, непонятно, что произойдёт в следующий час, а любимый голос зовёт на подвиги.

— Чего в этом телевизоре не видел? Они ничего не умеют, вот и голяком плавают синхронно. Проверни мясо, сходи за тестом в кулинарию. Буду печь вам беляши. — Он не спорил, но соревнования досмотрел, потому как шла Олимпиада не первый день. Крутить мясо поставил к аппарату сынка — пятнадцатилетнего крепыша, стесняющегося ходить в магазин за продуктами, потому что если появиться с пакетом, пацаны, а особенно Тонька, будут вопить, что он маменькин сынок.

За недосоленный фарш Пёрышкину влетело шумовкой по заднему боку, но фарш солил Женик; хорошо, что высыпал только ложку, а не всю банку. А если бы Аглая видела, как её принц вытаскивал из кастрюли с тестом расшалившегося котика Мурзика, то женщину непременно хватил инфаркт или корь. Сидор знал, как нужно беречь любимую, не всегда доводил до сведения о таких мелочах, понимая, что слабый пол не только может рассердиться, но и впадёт в депрессию, которая не позволяет готовить завтрак, в меню которого может входить манная каша, отварное яйцо и чай. Котика незаметно отмыли в ванной, завернули в полотенце и положили на батарею отопления. Как только запахло первыми пирожками, именуемые беляшами, он спрыгнул на пол и принялся тереться о ноги Пёрышкина, работавшего на сковороде. Катала тесто и начиняла Аглая. Женюрка старательно дегустировал. Вся семья в хлопотах.

Пёрышкин напёк приличную горку пирожков. Смазывая руки мазью от ожогов, захотел на воздух. Он бы мог работать в верхонках, но жена не позволила брать сковородку руками в рукавицах.

— Это же антисанитария, Пёрышкин. Кто же беляши кладёт на сковороду варежками? Что скажет соседка Виктория Давыдовна, если увидит? Она всем расскажет, какой у меня муж недотёпистый. Мне это надо? Такая слава пойдёт по подъезду… Скажете, что не мужское дело стоять у огня, переворачивая беляши. Но кто если не мужчина, испечёт вкусную пахлаву для любимой? Мужчина не отвлекается на пустяки. Ему наплевать — есть ли мука на лбу или сажа на подбородке. Он обходится на кухне без зеркала и расчёски. Работает и — всё. Не плещет себе на руки жир в больших количествах.

Я и сам на первом году супружества научился заварить чай, разогревать борщ, поить дочку тёплым молоком. Жена обещала научить жарить глазунью из двух яиц. Научусь. Научусь. Мы, мужчины усидчивые. У телевизора без отдыха могу лежать десять часов, если никто не придёт в гости. Разве не смогу одолеть это кулинарное блюдо? Пёрышкин научился, а я чем хуже?

Сидор из подъезда вышел слегка пошатываясь. Посмотрел на своё окно. Из форточки тянулись вверх клубы дыма. «Проветривает», — подумал Пёрышкин, дыша полной грудью. Вдруг увидел странный предмет. Вытер слезящиеся глаза, рассмотрел, подняв. Это было произведение искусства, а не простая пуговица. Хотя где-то он видел подобное творение. «Надо же, — умилился Пёрышкин, — ещё недавно блистательные пальчики застёгивали свою одежду, ласково пропуская её в петлю. Потеряла, а теперь горюет. Подобную пуговку невозможно найти». — Он представил очаровательную незнакомку, потерявшую предмет своей первой необходимости. Он тотчас представил картину Крамского и загрустил по всем правилам. Несколько шагов в сторону от подъезда привели его в чувство. Пёрышкин начал думать, применяя дедуктивный метод. «Если пуговица лежит у подъезда, то возможно владелица, прекрасная владелица живёт на каком-то этаже. Возможно, пришла к подруге, а вдруг ушла? Хотя есть шанс увидеть эту очаровательную, если устроить засаду». Этажей было три, а не пять. Это увеличивало шанс на встречу.