Перед своим отъездом, 7 марта, Родичев в сопровождении Максимова посетил “Гангут”, на который ещё никто из депутатов не ездил, и, вторично, — на “Полтаву”, дабы ещё раз, по всей вероятности, удостовериться во вполне благонамеренных настроениях экипажа.*591

Вплоть до 6 марта ни на одном корабле бригады судовых работ не производилось. На “Гангуте” (надо полагать, что и на “Полтаве” тоже) судовые работы не производились ещё и 7 марта. Уже 11 марта корабли бригады посетили другие делегаты (например, депутат Г осударственной Думы А.Г. Афанасьев). Таким образом, этот день у матросов опять получился выходным.*592 1 6 марта значительная часть экипажей “Петропавловска”, “Севастополя”, “Полтавы” и “Гангута” находились на митинге, устроенном в честь приезда министра юстиции А.Ф. Керенского.*593 1 7 марта до трети экипажей бригады было уволено на берег для участия в похоронах “жертв революции”, которые продолжались до обеда.*594 Если добавить к этому визит на корабли 1-й бригады 18 марта английского военно-морского агента Д. Гринфильда и 30 марта члена делегации французской армии и флота капитана II ранга Б. Галю*595, то список крупных делегаций можно считать оконченным. Впрочем, помимо этого линейные корабли 1-й бригады посетило еще, по крайней мере, 2 делегации: во-первых, делегация от 2-го Балтийского флотского экипажа (из Петрограда) в лице матроса Б. Жемчужина. Он попытался провести митинг на “Петропавловске”, но агитация за окончание войны привела к тому, что матросы флагманского корабля попросту выкинули его за борт на лёд.*596 Во-вторых, депутация, приехавшая из Ревеля 16 марта и проводившая вполне благополучно митинги на всех линкорах 1-й бригады в течение второй половины дня.

На основании этих данных можно утверждать, что, по крайней мере, в течение 6 дней на линкорах 1-й бригады судовые работы, чёткое и в полном объёме выполнение которых особенно важно перед началом боевой кампании, не проводились вообще. На “Полтаве” и “Гангуте” это имело место 7 дней.

Для апреля тоже было характерно торможение судовых работ. 3 апреля на всех линкорах бригады проходили общие собрания команд. Главным обсуждавшимся вопросом было празднование окончания первого месяца революции в Гельсингфорсе. На другой день, объявленный праздничным, в городе состоялся парад. С каждого корабля в нем приняло участие по 125 матросов при 3 офицерах. Все желающие, за исключением вахтенных, в этот день списывались на берег.*597

17-19 апреля проходили выборы в судовые, бригадные и береговые представительства. Поэтому 17 апреля на “Полтаве” в первую половину дня, 18-го — на “Гангуте”, “Севастополе” и “Петропавловске” (на этом корабле ещё и 19-го) весь день судовых занятий не было.*598

Вообще же, в апреле 1917 г. поводом к частичному или полному отказу от работ стали учебные боевые тревоги. Такие боевые тревоги прошли 11-го, 14-го и 21- го на “Гангуте” и 19-го, 20-го, 25-го и 26-го — на “Севастополе”.*599 27 апреля была проведена общая тревога для всех линейных кораблей 1-й бригады, что имело следствием для частичной отмены работ на всех, кроме “Полтавы”, судах.*600 Необходимо учитывать, однако, что до революции подобные обстоятельства во флотском расписании не являлись препятствием к выполнению графика судовых мероприятий. Это в апреле доказал и экипаж “Полтавы”, который, несмотря на три проведенных учения, не потерял из-за этого ни дня!

Такой рост потерь во времени отчасти компенсировало снижение количества визитов и митингов на линкорах. За весь месяц дредноуты посетили с осмотрами командующий флотом вице-адмирал А.С. Максимов (16 апреля), комиссар Временного правительства на Балтийском флоте Ф.М. Онипко (24 апреля) и представитель японской военной миссии (30 апреля).*601 При этом Онипко побывал лишь на “Севастополе”, а японец — на “Гангуте”. Поездка же Максимова вызывалась грядущими выборами в комитеты, да и проходила она, как и японского офицера, в воскресенье. Так что судовые работы из-за этих визитов откладывались лишь на “Севастополе”.*602

Так же частично был потерян рабочий день 10 апреля и на “Гангуте”, где в этот день судовой комитет сдавал дела.*603 Другие вахтенные журналы о подобных фактах ни на одном линейном корабле бригады не сообщают.

То есть, в сравнении с мартом, мы отмечаем, во- первых, больший разброс в потерях рабочего времени (от 2,5 дней на “Полтаве” до 6 дней на “Севастополе”), и, во- вторых, появление на 3 дредноутах новой причины потерь — учебных боевых тревог (на фоне снижения числа собраний и митингов). Появился и первый случай, когда причину невыполнения работ установить не удалось. Такой простой имел место на “Петропавловске” 20 апреля и никак не объясняется: ни праздником, ни визитом на корабль, ни деятельностью судового комитета или общим собранием команды.*604

На протяжении мая к событиям и визитам, влиявшим на приостановку хода судовых работ, относилось, прежде всего, посещение 9 мая кораблей новым военным и морским министром А.Ф. Керенским. По данным вахтенных журналов, Керенский прибыл на флагманский корабль бригады “Петропавловск” в 11 ч. 25 мин., осмотрел команду, выстроенную на верхней палубе, произнес речь и ответил на вопросы,*605 В 11 ч. 45 мин. он отправился на “Гангут”, оттуда в 12 ч. 20 мин. — на “Севастополь” и в 12 ч. 40 мин. — на “Полтаву”.*606 На этих кораблях порядок был тог же. 20 мая свет увидела “Декларация прав солдата”. На дредноутах командиры зачитали её экипажам 21-го, в воскресенье. Весь день 22 мая ушел на обсуждение этого документа на общих собраниях команд, почему опять судовые работы не производились ни на одном дредноуте.*607

Увеличилось в мае число учебных тревог, и росло количество случаев, когда по этой причине работы не проводились либо до, либо после обеда.

Больше всего такое происходило на “Полтаве”:

4,12, 17, 19, 24 и 25 мая.*608 На “Гангуте” и “Севастополе” потери имели место по три раза: 5, 12, 26 и 15, 24, 30 соответственно.*609 На “Петропавловске” — 11 и 30 мая.*610 При этом отсутствие судовых мероприятий в двадцатых числах в некотором роде оправдывает то обстоятельство, что проводились не обычные тревоги, а практические стрельбы. И так как линкоры не стояли на внутреннем рейде, а выходили на внешний, то времени уходило значительно больше.

Кроме указанных факторов, влияние на ход работ оказывало в одном случае (3 мая, линкор “Полтава”) общее собрание команды, из-за которого команда не работала после обеда. Число же случаев, где причину “выходных” установить нам не удалось, в мае возросло. Так, 11 мая работы не проводились на всех судах бригады, на “Петропавловске” — ещё и 18 мая, на “Севастополе” — 10-го, на “Полтаве” — 29-го.*611