Литмир - Электронная Библиотека

— Я знаю, где обычно отец охотится, — сказал он.

— Далеко отсюда?

— Километрах в семи-восьми от деревни.

— Тогда нет смысла терять время, поехали. — И Самойлова повернула ключ замка зажигания. Еле слышно заурчал послушный мотор. — Только бы не застрять в этих ухабах, — сказала она, вдавливая педаль газа. Иномарка с разгона проскочила огромную лужу на конце спуска. Минут через пятнадцать «мерседес» остановился возле леса.

— Видишь холм в полутора километрах отсюда? — спросил мужчина. Получив утвердительный ответ сообщницы, продолжил: — Я спрячусь в лесу, а ты оттуда веди наблюдение. Постараюсь подловить удобный момент, когда Василий отстанет от напарника или ему зачем-то понадобится сходить к машине, и… — не закончил он, но собеседница и так понимала.

— Если что, вали обоих, свидетели нам ни к чему! — посоветовала она.

— Смотри не брось меня на произвол судьбы, — предупредил Виктор Тимофеевич. — Заложу, а доказательства у меня есть.

— Что — я враг себе? Пистолет не забудь. — И она открыла бардачок.

Колесников сунул оружие в карман и вышел из машины, а та плавно тронулась. Снег не проваливался из-за плотной ледяной корки, и Виктор Тимофеевич без труда преодолел сотню метров до первых деревьев, которые укрыли его от посторонних глаз. Он правильно угадал место, потому что вскоре на дороге показался приближающийся грузовик. Он встал метрах в трехстах от наблюдателя, но ветер, который дул в сторону притаившегося убийцы, доносил обрывки фраз, из которых он понял, что один из охотников должен спуститься в его направлении, а второй постарается выгнать зайцев из леса на открытую местность. Вот только неясно, кто именно должен спуститься ниже. Если это Груздев, то задача значительно облегчается.

Прошло совсем немного времени, когда он различил лицо приближающегося охотника с ружьем за спиной. Это был Василий. Казалось, что сердце сжалось в комок и совсем перестало биться.

«Если упущу момент, второго может не представиться, — копошилось в сознании. Но с места он не сдвинулся. — Напарник его без оружия и даже если быстро подоспеет на помощь — противостоять мне все равно не сможет». В конце концов Виктор Тимофеевич решил выстрелить со спины, чтобы не смотреть в глаза когда-то брошенному сыну. Он крадучись вышел из укрытия, щелкнул затвором и вскинул руку, но острый слух парня уловил шум, и он обернулся. Взгляды их встретились.

— Брось оружие, — спокойно произнес Груздев, быстро оценив обстановку.

— Я тебя породил, я тебя и убью, свинья неблагодарная, — сдали нервы у Колесникова. Пистолет ходил ходуном в вытянутой руке.

— Спокойно, давай поговорим, — предложил сын, но чувствовалось, что и он напряжен. Трудно объяснить почему, но Василий совершил непростительную ошибку, которая стоила ему жизни. Он мгновенно сбросил с плеча ружье и выстрелил по ногам противника. Можно сказать, пожалел, а зря, потому что тот взвыл от боли и выстрелил в сына четыре раза, но не по ногам. Две пули пробили грудь родного сына, третья пролетела мимо, а четвертая поразила голову. Он отлетел на несколько метров, выронил ружье и замертво упал.

— Немедленно брось оружие, — вернул убийцу к действительности властный голос.

Колесников перевел ствол пистолета в направлении голоса, разумеется, что он узнал своего отца, который занес над ним корягу. Нажать спусковой крючок он не смог.

— Папа, ты? Но как ты здесь оказался?

Тимофей Семенович не ответил, он ударил корягой по вытянутой руке сына, выбив пистолет, отбросил его в сторону и поспешил к Василию, хотя и беглого взгляда было достаточно, чтобы определить, что сердце его не бьется. Пожилой мужчина все же старательно нащупывал на его руке пульс, а убийца следил за ним широко раскрытыми от ужаса глазами.

Никто не обратил внимания, что по дороге медленно движется иномарка.

— Ты убил моего внука! — взял ружье и грозно, во весь рост, поднялся Колесников-старший.

— Папочка, ты не посмеешь… — И это были последние слова в жизни Виктора Тимофеевича. Выстрел из ружья оглушил его, и одновременно с этим он почувствовал, как бесчисленное количество крупных дробинок пронзило тело. Он медленно опустился на колени, но еще дышал и оставался в сознании. Тонкая струйка крови пробила себе дорогу изо рта и стекала по подбородку, капая на ледяную корку.

— Умри, скотина! — Отец перезарядил ружье, приставил стволы ему к виску, и его палец на спусковом крючке побелел. — От тебя одни страдания. — И он выстрелил. Отбросив ружье в сторону и даже не взглянув на безжизненное тело сына, вернулся к внуку, сел прямо на снег, положив его голову на колени, и зарыдал протяжно и громко.

Из леса выскочил заяц, повел носом и, почуяв запах гари, дал стрекача.

Самойлова медленно проехала по дороге, спрятала автомобиль за грузовик и оттуда наблюдала за происходящим. Хотя картина произвела на нее жуткое впечатление, все складывалось в ее пользу, и она поспешила скрыться с опасного места незамеченной.

«Не исключено, что правоохранительные органы, выясняя причины преступления, произведут в квартире Колесникова обыск, — думала она уже о себе. — Надо опередить их и изъять компрометирующие меня бумаги».

Не зря молодая женщина сунула деньги слесарю, еще тогда, когда прорвало батарею на кухне квартиры Колесникова, не исключая, что придется обратиться к нему за помощью. У дежурившего в домоуправлении слесаря она поинтересовалась, где живет Вадик. Тот указал дом, подъезд и этаж. Татьяне повезло, Вадик был дома и узнал ее.

— Опять батарею прорвало? — спросил он с улыбкой.

— Нет, но без тебя мне не обойтись.

— Все, что в моих силах, сделаю, — вспомнил он о чаевых, которые достались ему от Самойловой.

— Дело в том, что мы с Виктором Тимофеевичем отправились на отдых, на турбазу, а сумочку с документами на машину я забыла у него дома. Остановили гаишники, и мне пришлось вернуться, а он остался в машине.

— Я-то тут при чем? — недоумевал слесарь.

— Я так торопилась, что не взяла у Виктора Тимофеевича ключи от его квартиры, и теперь вся надежда на тебя.

— Так это плевое дело, — откликнулся Вадик, принимая протянутые ему деньги, — у меня есть ключи.

— Как здорово, — обрадовалась Самойлова. — Я только возьму сумочку и занесу их обратно.

— Минутку, — парень исчез в квартире, но тут же вернулся. — Можете не возвращать. Виктор Тимофеевич одно время не жил здесь и оставлял ключи, чтобы я присматривал за его квартирой, но теперь необходимость отпала.

— Благодарю, голубчик. — И Татьяна даже чмокнула обескураженного слесаря в щеку. Тот брезгливо вытер щеку тыльной стороной кисти, как только женщина скрылась за лестничным пролетом. Ему нравилась щедрость Самойловой, но ее внешность вызывала брезгливое чувство.

Конверт лежал на том месте, куда его положил Колесников на глазах сообщницы. Он не предполагал фатального для себя исхода, поэтому и не перепрятал. Татьяна сунула свои откровения в карман шубы, бросила ключи на журнальный столик, а входную дверь захлопнула. По лестнице спускалась она с чувством выполненного долга, подлая душа пела от восторга. Теперь она единственная и полноправная наследница. Чтобы не встречаться лишний раз с соседями Виктора Тимофеевича, она пошла под окнами.

Самойлова вдруг услышала хруст над головой и сообразила, что там случилось. Она рванулась было в сторону, но поскользнулась и упала. Огромных размеров сосулька похоронила ее, казалось бы, уже сбывшуюся мечту, раздробив череп.

Эпилог

«Мерседес» подкатил к недавно отстроенному коттеджу. Водитель выскочил из машины и услужливо распахнул заднюю дверцу. Из нее вышла сгорбленная старушка, опираясь на черную трость с позолоченным набалдашником.

Ее встречала на крыльце Наталья Михайловна, а вслед за ней показалась и беременная дочка.

— Как поездка в Бузулук?

— Строительство нового корпуса детского дома завершено, — устало ответила Лариса Михайловна Сметанина, с трудом преодолевая три ступеньки. — Я только перерезала ленточку, а на торжество не осталась.

90
{"b":"232983","o":1}