— Вы из милиции? — насторожился толстяк и вспомнил Груздева. Это он из мести мог донести на него. Нечаев приготовился к неизбежным неприятностям, но был уверен, что вывернется, потому как изобличающих его нелегальную деятельность фактов, как он считал, не было.

— В некоторой степени, — постарался Пигмей усыпить бдительность Нечаева, но лишь укрепил сомнения.

— Как это в «некоторой»? А ну предъявите удостоверения. — И он попытался подняться.

— Не дергайся, толстобрюхий! — Кучер ударил его ладонью по макушке, и тот плюхнулся в кресло, которое закачалось под тяжестью тела.

— Кто вы? — уже жалостливым баском отозвался Олег Филимонович. От испуга его бил мелкий озноб.

— Доброжелатели, — ответил Пигмей, наливая полную рюмку водки. — Будешь? — поинтересовался он у напарника.

— Глупо отказываться на халяву.

Рюмка утонула в огромной кисти Кучера, но долго там не задержалась и уже пустой вернулась на стол.

— Вот так доброжелатели… — все же рискнул урезонить их притихший хозяин.

Но те удостоили его ответом только после того, как выпили оба и закусили.

— Ты опять ничего не понял, — с ним теперь общались на «ты», — мы доброжелатели, но не твои.

— А чьи же? — Нечаеву не терпелось разобраться в ситуации, в которую он угодил впервые.

— Ты задолжал кругленькую сумму Груздеву, — наконец-то поставил его в известность Кучер.

— Так и знал, что без него тут не обошлось! — воскликнул хозяин дачи.

— Проблема от твоей догадливости не решается и остается открытой, — вернул его к действительности низкорослый.

— Я же объяснил Сергею Емельяновичу, что рассчитался с его женой, — решил воспользоваться испытанным способом попавший в западню.

— Поэтому она и покинула наш мир безвременно… — начал Пигмей.

— В полной нищете, не на что даже было лекарство купить, — закончил Кучер.

— Поверьте, моей вины здесь нет, — изобразил невинную мину Нечаев. — Она не докладывала, каким образом распорядилась капиталом.

— Легче всего списать все на усопших. — В голосе Касаткина зазвучали угрожающие нотки. — Только Ольга Игоревна жаловалась мужу в письмах, что все от нее отвернулись, и ты, толстый боров, в том числе.

— Это неправда, Груздева и не обращалась ко мне за помощью.

— Как же ты тогда с ней рассчитался?

Пигмей наступил Олегу Филимоновичу на ногу, и тот взвыл от боли.

— Я принес ей деньги на дом, — повизгивая, врал хозяин дачи, а на глазах у него выступили мелкие капельки.

Пигмей наступил допрашиваемому на вторую ногу, а Кучер за волосы откинул его голову назад.

— Это когда ты ее гнал из собственной квартиры? — спросил последний.

— Решение о выселении принимали без меня.

— Осторожный, сволочь! — И низкорослый сплюнул сквозь зубы в сторону. — Только мы не следственные органы и не собираемся доказывать твою виновность, а для нас она не вызывает сомнений.

— Одумайся, толстый, добром прошу. — Великан влепил ему две увесистые пощечины, от которых у того загорелись щеки и помутнело в глазах.

— Отпустите меня, пожалуйста, — взмолился несчастный.

— Признаешь должок? — Пигмей порылся в карманах и извлек оттуда нож с откидным лезвием. Он демонстративно нажал кнопку, и на солнце блеснул отполированный металл.

— Признаю, признаю, — торопливо и подобострастно произнес Олег Филимонович. Жировые складки заметно разгладились, глаза уже не казались слишком маленькими, и в них отчетливо прочитывался неподдельный испуг.

Торг не занял много времени. Олег Филимонович соглашался на все условия мучителей.

— Учитывая возложенные вами на меня проценты, получается приличная сумма, и мне необходимо некоторое время для ее сбора, — единственное, о чем попросил Олег Филимонович.

— Сколько дней? — Кучер был краток.

— Неделю, — запросил толстяк.

— Два дня, — предложил свой вариант Касаткин, а Носов не вмешивался.

— Хотя бы пять дней.

— Трое суток, и закончим, — поставил точку великан. — Но учти: вздумаешь юлить или обратишься в милицию, порешу вот этими руками. — И он продемонстрировал их хозяину дачи.

— Договорились.

Эти двое уже внушали ему панический страх.

Посетители исчезли так же быстро и незаметно, как и появились. Только теперь Нечаев смог свободно вздохнуть. Он опрокинул в рот рюмку водки, предварительно сходив за новой бутылкой. Прикасаться к бутылке, из которой пили непрошеные гости, он брезговал. Затем закусил ломтиком холодного шашлыка и недоверчиво осмотрелся. Все еще не верилось, что его на время оставили в покое, а что на время — сомнений не было.

— Вот скоты! — выругался он вслух. — Совсем совесть потеряли.

— Ты это на кого ругаешься? — поинтересовалась Ольга Витальевна, которая только что вместе с дочерью вернулась с пляжа.

— Да это я так, вспомнил кое-что, — постарался изобразить на лице беспечную улыбку Олег Филимонович, но она получилась вымученной и кислой.

— На тебе лица нет, — заволновалась жена. — И из губы кровь сочится. — Она взяла со стола бумажную салфетку и приложила к ранке супруга.

— Споткнулся, упал, ударился, — бессвязно пролепетал Олег Филимонович.

— Нужно быть осторожнее.

— А вас почему так долго не было? — перевел мужчина разговор.

— Вода в реке парная, а на обратной дороге встретили твоего бывшего подчиненного, он более часа нам зубы заговаривал.

— Кого именно? — насторожился Нечаев.

— Сергея Емельяновича. — Она посмотрела на мужа и, поняв выражение его лица по-своему, добавила: — По-моему… дай Бог памяти… Груздева.

— Помню такого, — сухо заметил супруг. — И о чем же он рассказывал? — Для него картина полностью прояснилась. Поэтому бандиты и не очень-то спешили, а хладнокровно добивались своего.

— Знаешь, человек столько лет провел в неволе, а не пал духом. Одним словом — оптимист.

— Мама, я проголодалась, — напомнила о себе пятнадцатилетняя дочка.

— Иду, Светочка, иду.

Она была единственным ребенком в семье Нечаевых, и они в ней души не чаяли. Ольга Витальевна кинула вопросительный взгляд на главу семейства.

— Иди уж, — буркнул Олег Филимонович, — а то еще умрет с голоду наследница.

Оставшись один, мужчина задумался. Нервишки его несколько пришли в норму.

«Чего, собственно, я переполошился? Преступный сговор налицо, сдам всю троицу в милицию, и дело с концом. Получат свое, негодяи, за вымогательство. А брать лучше всего с поличным. Позвоню-ка я Антону Герасимовичу, друзья мы с ним не близкие, но услуги приходилось оказывать, и подполковник вроде как у меня в долгу».

Нечаев решительно поднялся и побрел на дачу.

— Кушать будешь? — пригласила его жена к столу, за которым уже уплетала обед дочка.

— Спасибо, я сыт, — отказался муж и прошел к лестнице. — У меня серьезный разговор по телефону, прошу не беспокоить, — предупредил он на всякий случай, прежде чем скрыться из виду.

— Подполковник Глебов, — долетел до абонента голос начальника городского УВД.

«Слава Богу, на месте», — мелькнуло в голове Нечаева.

— Антон Герасимович, это Олег Филимонович вас беспокоит.

— Добрый день, старина, — голос заметно потеплел и потерял официальный оттенок. — Как супруга, дочка?

— Живы-здоровы, а как ваш зятек поживает на новой квартире? — намекнул Нечаев об услуге с его стороны.

— Спасибо, Олег Филимонович, спасибо. Неустанно вспоминает и благодарит вас.

— А я ведь звоню по делу, — перешел Нечаев к тому, зачем понадобился подполковник.

— Как говорится, чем смогу, тем помогу, — обнадежил его собеседник.

— Тут у меня кое-кто вздумал вымогать деньги, — пожаловался толстяк.

— Кто посмел? — голос начальника УВД зазвучал заинтересованно.

— Не хотелось бы придавать делу широкую огласку. Сами понимаете, какую занимаю должность, пойдут по городу пересуды.

— Не темните, все равно мне необходимо знать суть, иначе ничем не смогу помочь.

— Лучше не по телефону. У вас найдется для меня полчаса свободного времени?