С места обнаружения трупа следственная группа поехала на квартиру к Шаныгиным. Было принято решение взломать дверь. При осмотре квартиры специалистами с применением криминалистических средств было обнаружено то, чего не заметили соседи Ивановы, — замытые пятна крови на диване, на стене возле дивана, на висящем на стене фотоаппарате; отсутствие на одном из окон портьеры, — явно той, в которую был завернут труп.

— А это что? — следователь, опустившись на колени, светил фонариком под диван, на котором была найдена кровь. С полу под диваном он поднял предмет, оказавшийся съемным пластмассовым зубным протезом, с нижней челюсти.

Да, все указывало на то, что женщина, труп которой обнаружен, была убита именно в этой квартире, после чего в ящике вывезена и сокрыта под слоем снега. Наивно… В общем, надо было искать дочку, — может быть, она видела кого-то, кто пришел в предновогодние дни вместе с матерью домой или кто приходил в квартиру к матери?

Но перед этим следователь посетил секционную морга, где Вадим Петрович Петров и эксперт окружной лаборатории Елена Павловна Новицкая производили вскрытие трупа.

Наблюдая за тем, как эксперты последовательно снимают ту скудную одежду, которая была на трупе, внимательно рассматривают ушибленные раны головы, — их насчитали восемь, делают продольный разрез, извлекают органокомплекс, следователь сообщил, что в последний раз Зинаиду Шаныгину видели двадцать восьмого декабря прошлого года, более двух с половиной месяцев назад. Может ли быть такое, мог ли труп так хорошо сохраниться, пролежав в сундуке столь длительный период? Когда же все-таки наступила смерть: перед Новым годом или несколько дней назад?

Могло быть так, — заверил его Вадим Петрович после тщательного исследования поверхностей тела и состояния внутренних органов. Если труп сразу после наступления смерти был помещен в ящик и вынесен на холод, — в данном случае на улицу, под снег, это вполне могло сыграть роль холодильника. Казус очень интересный, и на первый взгляд труп действительно выглядит свежим; но по всей видимости, мы все же имеем дело с искаженной картиной трупных явлений, за счет помещения трупа в минусовую температуру. И прошу учесть, что труп был помещен в ящик через очень короткий промежуток времени после убийства, практически сразу; ведь если бы наступило трупное окоченение, тело невозможно было бы так компактно сложить в ящике. Ящик ведь имеет очень незначительные размеры: 72 х 54 х 48 сантиметров, это просто цирковой фокус.

— Видите, — продолжал Петров, приподнимая отделенные скальпелем в местах повреждений кожно-мышечные лоскуты, — кровоизлияния в этих местах указывают на то, что все эти повреждения причинены прижизненно. По голове потерпевшей было нанесено не менее восьми ударов, и еще два — по шее и по правой руке, вот на кисти тоже кровоизлияние. По характеру и расположению повреждений и по характеру кровоизлияний я могу предположить, что сначала потерпевшей были нанесены удары в область головы, располагающуюся кпереди от правой ушной раковины, и в шею, а потом все остальные. Поэтому логично предположить, что в момент нанесения ударов она была обращена к нападавшему правой стороной тела и, вероятнее всего, лежала на боку. Ведь большинство повреждений оказались на относительно небольшом участке головы, а значит, Шаныгина в момент нанесения ей ударов почти не перемещалась. Так обычно бывает при нанесении ударов лежащему человеку. А вот повреждение на руке — типичный признак обороны. Рукой она пыталась прикрыть голову от ударов. А после нанесения первых ранений ее голова, видимо, слегка повернулась налево. Умерла она сразу после получения всех этих повреждений.

— Что за предмет использовался в качестве орудия убийства? Мой вам совет: ищите молоток. Знаете, бывают такие инструменты — с гвоздодером. Похоже, что удары наносились как бойком, так и обратной стороной ударяющей части молотка…

Узнав, что следователь собирается в город, за дочкой Шаныгиной, которая может оказаться важным свидетелем, Вадим Петрович пожелал ему удачи и вновь углубился в исследование трупа.

Следователю военной прокуратуры Тепаеву не составило труда, зная название техникума и курс, на котором училась Галя Шаныгина, разыскать в городе девочку. Сотрудница деканата вызвала ее с занятий и представила ей визитера. Следователя поразил ее болезненный вид, воспаленные глаза.

— Вы по поводу мамы? — тихо спросила она, услышав название должности Тепаева. Он стал лихорадочно подбирать слова, чтобы как-то смягчить девочке-подростку удар от известия, что мама умерла, и не просто умерла, а зверски убита.

Но Галя опередила его, сказав просто:

— Это я убила ее молотком, в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое декабря. Она спала на диване, а я взяла молоток и ударила ее по голове, очень сильно, несколько раз. Она подняла руку — защищалась от меня, и я ударила ее молотком по руке. После этого она как будто спрятала голову в подушку, повернулась немного налево, и я другой стороной молотка, — знаете, там, где гвоздодер, — ударила ее еще. Она умерла сразу. И ничего не говорила, и не хрипела. Я завернула ее в портьеру и одеяла и положила в сундук. Это был сундук ее второго мужа, Шаныгина. Я его закрыла и вытащила на улицу, закопала в снег. Я даже сама удивилась, как справилась. А белье, на котором она лежала, я сожгла в печке, оно было все в крови.

— Галенька, зачем ты это сделала?! — ахнула сотрудница деканата.

Галя повернулась к ней:

— Я ее видеть не могла. Пьянь несчастная, из-за нее и отец умер. И даже этот… Шаныгин! — с ней жить не смог, уехал. Мне надоело ее из-под пьяненьких солдатиков вынимать. Все уже шушукались; И тогда, в тот день, она пришла с гулянки домой и мне похвасталась, что с Геной переспала. А Гена меня даже поцеловать боялся… А после того, как она мне это сказала, да еще и хихикала, что, наверное, забеременела от Гены и братика мне родит, мне про Гену стало даже думать противно.

— А где молоток? — машинально спросил Тепаев.

— Дома. Я покажу. Мы ведь сейчас туда поедем?

В квартире Галя спокойно показала, как она убивала мать, где лежит орудие убийства, показала на следственном эксперименте, как она укладывала тело в сундук и волокла его на улицу, в сугроб. Судебные медики Петров и Новицкая подтвердили соответствие слов несовершеннолетней обвиняемой объективными судебно-медицинскими данными.

Придя через некоторое время за заключением экспертизы трупа Шаныгиной, следователь сразу заглянул в выводы: Зинаида Шаныгина беременна не была…

В мае 1972 года В. П. Петров демобилизовался, а в сентябре был зачислен на кафедру уголовного процесса и криминалистики юридического факультета ЛГУ. Там он бессменно преподавал судебную медицину до июня 1996 года. До тех пор ему не была установлена инвалидность без права работы. Осенью его положили в больницу; ему трудно было говорить; он отпустил усы и шутил, что это он сделал из кокетства, дабы не так была заметна его худоба. А она действительно бросалась в глаза…

Девятого октября, лежа на больничной кровати, Вадим Петрович работал над экспертизой по крупному делу, делал заметки. Десятого его не стало…

Но остались его работы, каждая из них может дать пищу для серьезного исследования как образец могучей эрудиции, нетрадиционного экспертного мышления, логики и высокой экспертной культуры.

Все эти качества ярко проявились в работе В. П. Петрова по делу Эверта, — делу, которое вошло в анналы криминалистики и вдохновило писателей на создание художественных произведений[3].

Успех в расследовании этого уникального дела обеспечило счастливое сочетание профессионализма следователей и высочайшего мастерства и опыта В. П. Петрова и других экспертов, принимавших участие в работе по делу.

Фабула дела заключалась в следующем. Первого сентября 1969 года в дачном поселке под Ленинградом произошло ЧП: ночную тишину вспугнули два выстрела, раздавшиеся в доме, где жила семья Эвертов. Через некоторое время в соседний дом прибежала невеста взрослого сына Эвертов, она принесла охотничье ружье. Соседи с трудом поняли из сбивчивого рассказа испуганной девушки, что отец ее жениха убил из этого ружья свою жену и застрелился сам. Зайдя в дом Эвертов, соседи увидели тела хозяина и его жены с огнестрельными ранами.