– И я знаю, что вы не можете оградить от поединков. Это намного превышает ваши полномочия.

– Так что же тогда? – Войсток сверлил его взглядом, явно раздраженный. – Ты же не станешь утверждать, что вот так просто взял и отдал мне все свои сбережения.

Артаган покачал головой:

– Не стану.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Я хочу кое-чего гораздо большего, – ответил Артаган. – Я хочу, чтобы вы помогли нам бежать.

Двадцать минут спустя Садики и Весто Слифер спускались в турболифте сквозь этажи «Улья-7». Муун стоял неподвижно, сложив руки и все с той же легкой непроницаемой ухмылкой на устах. Взглянув на него, Садики обнаружила, что эта улыбка нравится ей уже не так, как нравилась двадцать минут назад.

– Операции, которые мы осуществляем с заемными средствами, соответствуют самым высоким стандартам, – заявила она мууну. – Я действительно не вижу причин, по которым МБК решил проводить расследование нашей предпринимательской деятельности.

– Возможно, «расследование» – слишком резкое слово, – отозвался Слифер, безмятежно рассматривая лифтовые датчики. – Можете воспринимать это как плановый аудит, если вам так больше нравится.

– И этот плановый аудит обычно проводит высокопоставленное должностное лицо?

– Мм. – Муун широко улыбнулся собеседнице, будто признавая какую-то незначительную поправку. – Я понял. Фактически, если уж быть совершенно откровенным, комендант, «Улей-7» – абсолютно выдающийся случай среди объектов, которыми владеет МБК во Внешнем Кольце. Конечно, вопросов о вашей рентабельности или безопасности наших текущих капиталовложений в него не возникает.

– А если мы так безразличны друг другу, откуда такой внезапный интерес к нашей деятельности? – поинтересовалась Садики.

– О, уверяю вас, комендант, в нашем интересе к «Улью-7» нет ничего необычного.

Лифт начал сбавлять ход.

– В любом случае МБК всегда проявлял повышенный интерес к уникальным особенностям вашего в значительной степени фантастического успеха здесь, в самом захолустье. – На его лицо вернулась все та же приятная улыбка. – В конце концов, вы занимаетесь одной из разновидностей азартных игр. Хотя вы не похожи на казино, гоночные треки и залы для сабакка, которые финансирует МБК, вложение денежных средств в вашу деятельность никогда не рассматривалось нами как убыточное. Ни разу.

– Вы так говорите, будто это что-то плохое.

– Конечно же нет. – Во взгляде мууна внезапно промелькнула сталь. – Но разве вы не согласитесь с тем, что если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, возможно, так оно и есть?

– Слишком хорошим, чтобы быть правдой? – Садики выгнула бровь. – Ну, в таком случае давайте взглянем.

Лифт уже остановился. Когда двери распахнулись, она жестом пригласила спутника выйти наружу, на открытые мостки, и не смогла сдержать легкое самодовольство, заметив, как слегка расширились его глаза, а взгляд утратил напускную отстраненность.

В холл со свистом и улюлюканьем вывалила толпа заключенных, они подталкивали друг друга, топоча ботинками по металлическому полу, формируя круг. В центре этого круга кто-то кричал.

– А, – обронила Садики. – Утреннее веселье уже началось.

Прямо под ними, метрах в тридцати внизу, трое арестантов – все люди с бритыми головами и густыми бородами – жестоко избивали какого-то заключенного чем-то похожим на длинные шесты, сделанные из заостренных костей. Когда жертва упала на колени, один из нападавших снова поднял его, а другой вонзил заостренное костяное копье прямо в грудь с такой силой, что оно вышло между лопатками.

– О, – невнятно пробормотал муун. – Что…

– «Короли костей» и «Сила тяжести». Крупнейшие банды в «Улье», – пояснила Садики и пожала плечами. – Время от времени их напряженные отношения прорываются наружу.

Мгновение муун обдумывал это.

– Разве возможно доверие внутри банды, когда любого ее члена могут в любой момент выставить на поединок против другого члена той же банды?

– Мы за этим следим, – ответила Садики. – Алгоритм подбора бойцов учитывает наряду с физическими факторами еще и социальные. Вообще-то, мы уже рассматривали идею выставить эти банды целиком друг против друга.

– В самом деле?

– О да. В перспективе драка стенка на стенку, например между некоторыми из «королей» и «сил», может стать событием, которого игорное сообщество никогда ранее не видело. Это уже вызвало значительный интерес кое у кого из тех, кто делает ставки на исход поединков.

– И мне понятно, по какой причине, – сказал муун. Ему пришлось повысить голос: проткнутый насквозь заключенный почему-то заорал громче. Его булькающие вопли вызывали в толпе лишь смех, и такая ее реакция, казалось, подтолкнула троих «королей» на еще большую жестокость. С воем они вновь вонзили свое оружие в жертву, чье изломанное тело повисло на импровизированных копьях, словно скрюченная марионетка. Это развеселило толпу, а затем избиение окончилось так же внезапно, как и началось. Заключенные разошлись по своим делам, остались лишь трое «королей», склонившихся над изуродованным телом своей жертвы.

– А что они теперь делают? – выдавил из себя Слифер.

– Обвалку туши.

– Что… – Слышно было, как муун сглотнул. – Прошу прощения?

– Они извлекают из тела кости, – пояснила Садики. – Затачивают их о стену и носят в рукавах, как-то так.

– И это вы тоже разрешаете?

Садики пожала плечами:

– Примерно один раз в стандартную неделю охрана обыскивает камеры и конфискует все, что находит.

– Понятно. – Муун кивнул. – Подозреваю, что это великолепный спектакль.

– О нет! – заверила его Садики. – Это вовсе не спектакль. Это одна из причин, почему то, чем мы здесь занимаемся, не приедается игрокам. Взгляните правде в глаза, господин Слифер. В Галактике, где так много виртуального и симулированного, мы предлагаем реальность такой, как она есть. Кроме того, мы обсуждаем перспективу предоставления крупным игрокам возможности прилететь и посмотреть поединки лично.

– Здесь? Непосредственно в тюрьме?

– Нашими предложениями всерьез заинтересовались некоторые игорные объединения даже на Корусанте.

– Что ж. – К мууну вернулась невозмутимость. – Похоже, вы просто кладезь блестящих идей, комендант.

– Не я одна, – скромно кивнула Садики. – Хотя мне нравится считать «Улей-7» горнилом, где рождаются истинное величие и всеобщая выгода. У раттатаки есть прекрасная поговорка, которая очень точно это описывает: «Чи мото, мандо санги».

– Что означает…

– «Все замешено на крови».

– Провокационное заявление, – заметил Слифер и вновь взглянул на трех заключенных, уже бегущих прочь, оставив лежать на стальном полу безжизненное тело.

– Они удивительно быстро справились, не так ли?

Финансист содрогнулся. Несмотря на отделявший их от заключенных толстый защитный слой транспаристали, в воздухе все время присутствовал всепроникающий запах крови, грязи и болезни.

– Все это несколько отличается от залов для игры в сабакк на Ламаридде, вы не находите? – поинтересовалась Садики.

Казалось, в голову Слиферу пришла новая мысль:

– Заключенные могут нас видеть?

Садики качнула головой:

– С этого ракурса – нет. На верхних мостках дежурят охранники, кроме того, внизу есть камеры видеонаблюдения.

– И вы позволяете им вот так свободно разгуливать?

– Слово «свободно» здесь вряд ли применимо. – Садики сверилась с хронометром в своем планшете. – Они постоянно наблюдают друг за другом, и мы постоянно наблюдаем за ними.

– Значит, у вас никогда не случалось побегов?

Она приподняла бровь:

– Я думала, мы обсуждаем финансовые вопросы, господин Слифер.

– Это важный момент. Этим вашим заключенным целыми днями нечего делать, кроме как изучать тюрьму и выискивать слабые места в ваших системах безопасности.

– Каждому заключенному имплантируется…