— Мама, пусть Седрик не трогает el pajaro — ты сказала, у el pajaro есть los ninos[20], ему нужно их кормить… мама…

— El pajaro, — ответила Элисон, — ничто не угрожает, Терри. Он вполне может о себе позаботиться.

Словно чтобы это доказать, пересмешник ринулся на Эль Сеньора и накрыл цель, больно клюнув кота под хвостом. Затем он взлетел на ольху и издал свой боевой клич, первые четыре такта «Янки Дудл».

— Ну и ну! — сказала Элисон. — Если мы тут заведем еще какую-нибудь живность…

— И я думаю, — сказал Паллисер, расправившись с бутербродом и доставая сигарету, — что слоняться по округе и расспрашивать соседей — зряшная трата времени. Пустой номер, как я и сказал еще перед тем, как Мэтт услыхал про этого Фелкера. Это глухарь.

— Что ж, у тебя тоже есть нюх, — ответил Мендоза. Он только успел покончить со своим ранним ленчем у Федерико и откинулся на спинку кресла, когда в зал вошли Паллисер, Пигготт и Грейс; они рассказали о бездарно потраченном утре на Кортес-стрит. — Что там с Фелкером?

Паллисер пожал плечами:

— Человек как человек. Ну, может, чуть более въедливый, чем остальные. Совершенно не похоже, чтобы это был он.

— У него была стычка с миссис Дарли?

Грейс улыбнулся и допил кофе.

— Он живет в соседнем доме…

— Где, — печально добавил Пигготт, — в задней половине живет та женщина, которая убирает в конторах. Если бы только она была дома…

— И его беспокоило, что эта тетка Дарли создает пожароопасную ситуацию — со всеми ее залежами старых журналов, — продолжал Грейс. — Что, в общем, довольно естественно. Он предупредил, что известит пожарных, если она их не выкинет. Она сказала, что и не подумает, Но мне не показалось, что мистер Фелкер настолько горячего нрава, чтобы пойти и за это ее прикончить. Ему нужно было всего лишь позвонить пожарным — они бы ей предписали их выкинуть, и ей бы пришлось подчиниться. Это Фелкер знал.

— Буря в стакане воды, — сказал Паллисер. — Все именно так, как я говорил: либо кто-то думал, что у нее там спрятаны сокровища, либо просто зашел прибрать ее пенсию. Глухое дело. Из лаборатории что-нибудь пришло?

— Нет, — ответил Мендоза. — Дом в таком состоянии — они могут вообще ничего полезного не найти. Я склоняюсь к мысли, что ты прав, Джон, Но мы все равно должны с ними работать — глядишь, чтонибудь да выясним, — он взглянул на часы. — Caray[21], час двадцать, пора и на работу возвращаться, — он подозвал официанта, чтобы расплатиться.

Они вышли на улицу к автостоянке, расположенной возле ресторана.

— Эй, — неожиданно сказал Паллисер. — Что… — Тут где-то поблизости раздался выстрел.

— Патрульная машина… — проговорил Пигготт, и они бросились бежать.

На перекрестке стоял черно-белый полицейский автомобиль. Двое в синей форме находились подле старого-престарого «форда», и с ними боролись двое штатских. Один из них вырвался и пустился бежать к боковой улице, полицейский погнался следом, стреляя в воздух и крича. Другому штатскому по счастливой случайности удалось сбить другого полицейского с ног, и он уже нырнул за руль своего «форда», когда Паллисер сгреб его и вытащил обратно. Пигготт и Грейс помчались за вторым, но полицейский уже настиг его и сбил с ног, после чего повел назад к машине, вытаскивая на ходу наручники, а тот громко ругался.

— Ладно, руки за голову!

— Что происходит? — спросил Мендоза.

Полицейский быстро обыскивал второго штатского. Его напарник вырвал пленника из рук Паллисера и надел на него наручники. Они посмотрели на людей в штатской одежде вежливым, холодным взглядом, и один из них сказал:

— Дело полиции, сэр, — тоном, в котором явственно слышалось: «Уйдите и не мешайте».

Мендоза усмехнулся, рассматривая арестованных.

— Мне как-то пришло в голову, — проговорил он, — что прирожденный полицейский — тот, кто бежит навстречу опасности, а не от нее. Мы свои, парень, — из центрального отдела по расследованию убийств, поели и как раз шли на работу.

— Вот как! — полицейский на мгновение растерялся. — Прошу прощения, сэр, я не знал. Мы всего-навсего остановили их за запрещенный левый поворот, а они оказали сопротивление, какое вы видели.

— Почему бы это? — удивился Мендоза. Оба задержанных были трезвые; молодые, достаточно хорошо одеты. Они молча и угрюмо стояли в наручниках, опустив головы. — Осмотрите машину. Да, знаю, вы бы и так осмотрели.

В машине лежала какая-то одежда, упаковка банок с пивом, бутылка водки. Затем они открыли багажник.

— Боже всемогущий, — произнес один из патрульных. — Если это то, что может быть… — он молча отступил.

— О, muy lindo[22], — сказал Мендоза. — Как красиво. — В багажнике, в аккуратных картонных коробках, лежали тысячи и тысячи маленьких пластиковых мешочков с белым порошком. — Пожалуй, тут может быть только одно. Героин. В сущности, больше, чем я где-либо зараз видел, впрочем, я никогда не служил в отделе по борьбе с наркоманией. Пэт Каллаган этим заинтересуется.

— Вот почему они оказали сопротивление, — сказал один из патрульных. — Будь я проклят. Всего лишь из-за запрещенного левого поворота. До какой глупости могут они дойти? Получили бы мирно квитанцию — и никаких хлопот.

Штатский, что повыше ростом, вдруг заговорил, подробно объясняя, кто они такие, и что за прошлое у них за плечами, и куда они могут отправиться, и что сделать.

— Вечно вам сыскари мешают, — сказал Мендоза, — навсегда прерывая ваши развлечения и забавы. Извечно портящие другим удовольствия — вот кто мы такие.

Патрульные споро усадили задержанных в свою машину, вызвали другую подежурить у «форда», пока его не отбуксируют, и отъехали. Грейс вдруг вспомнил:

— Господи, я побежал — мне нужно быть в суде: слушается то самое дело… Пока! — он устремился к своей машине.

— Что… ах да, Сеймур, — сказал Паллисер. Сеймур, с длинным послужным списком, недавно здорово повеселился, когда поднял пальбу в солидном негритянском баре и убил четырех человек.

— Пора и нам возвращаться к своей работе, — проговорил Мендоза.

Их учили работать тщательно, по возможности доводить все до конца, и Ландерсу, потратившему еще два часа, чтобы прояснить дело Холли, улыбнулась удача. Он полагал, что нет никакой надежды узнать, кто продал Холли бутылку, однако примерно в квартале от «Вики-Вики Гриль» заметил маленький магазинчик под вывеской «Спиртные напитки». Ландерс поставил у обочины машину и, ни на что особенно не надеясь, вошел. Подобные заведения обычно закрываются рано.

Однако оказалось, что по субботам магазинчик открыт до девяти, и владелец запомнил Холли, потому что тот постучал в дверь, когда он уже закрывался. Он впустил Холли, потому что нуждался в каждом покупателе.

И он нервно сказал:

— Он не выглядел пьяным, я бы ему ничего не продал, будь он пьян. Он — ну, я не очень-то присматривался, торопился домой — но не был пьян. Я продал ему поллитровую бутылку шотландского виски.

«И очень даже возможно, — подумал Ландерс. — Холли хоть и выпил три виски, да еще с непривычки, но он прошел целый квартал, дыша свежим ночным воздухом. Почему? Почему он не отправился с бутылкой домой и не выпил ее там? Почему он распечатал ее на улице и напился так, что домой добраться не смог? Солидный, ответственный Холли? Почти что трезвенник? Возможно, они никогда этого не узнают. Люди совершенно неожиданно совершают нехарактерные поступки».

Ландерс двинулся на Кросби-плейс, к дому, на крыльце которого было найдено тело Холли. Улицы здесь убирали не очень часто. В сточной канаве был мусор, и вскоре Ландерс увидел в канаве поллитровую бутылку, то самое шотландское виски, которое, по словам владельца магазинчика, купил Холли. Ландерс с сомнением ее осмотрел. Крайне мало шансов, что это та самая бутылка, что на ней найдутся отпечатки пальцев Холли, однако он аккуратно ее поднял и наклеил ярлычок для лаборатории.