— Мендоза? Кэйри говорит. Красотка, о которой ты говорил, еще не опознана? Нет? Кажется, я могу помочь. Буду у тебя через пять минут.

Пять минут спустя Кэйри вошел в отдел по расследованию убийств в сопровождении четырех человек. Одного из них Мендоза знал: высокого, лысеющего, безупречно одетого мужчину по имени Клод Серио. Он был из ФБР. С ними вместе пришли красивый мужчина лет пятидесяти, холеный, с измученным лицом, воинственным взглядом, и миловидная женщина около сорока пяти лет, изысканно одетая, с осветленными в дорогом салоне волосами, осунувшаяся и с потрясенным выражением в голубых глазах. И еще с ними был очень рассерженный и огорченный красивый молодой человек лет двадцати пяти, также безупречно одетый, который яростно повторял:

— Я же советовал им позвонить в полицию! Я с самого начала говорил, что надо позвонить в полицию… я все время это говорил…

— Серио, — произнес Мендоза, вставая. — Что…

— И я им тоже сказал, — ответил Серио. — Черт возьми, тянули три дня. Нужно было позвонить в полицию и нам сразу же. Но когда они в конце концов — около сорока минут назад — решились-таки к нам обратиться, я, естественно, первым делом позвонил в отдел пропавших без вести, и Кэйри вспомнил, что ты ему говорил. И уж мы бы обо всем позаботились, будь это похищением — удавшимся или нет. Но Кэйри сказал, у тебя есть тело. Прошу прощения, это мистер и миссис Стэнъярд и мистер Пол Трулок.

— Похищение? — повторил Мендоза. — О чем вы?

— Я говорил им, — сказал Трулок лишенным всякого выражения голосом. — Я говорил им — но они были чертовски уверены, что это похищение: ждали письма с требованием выкупа! Господи! Когда она исчезла… просто невероятно, вот только что была — и вдруг нет. Господи, если бы у меня хватило ума позвонить в полицию тогда…

— Так что у вас? — спросил Мендоза. — Речь идет о неопознанном теле, которое обнаружили вечером в понедельник? — он достал из нагрудного кармана фотографию. Серио бросил на нее взгляд и передал Стэнъярду, который только глянул на нее и застонал:

— О Господи! О Господи! Мишель… Это Мишель… — Он закрыл лицо руками.

Пол Трулок взял у него снимок. Он стиснул зубы, и на виске забилась жилка, но он не выразил жестами своего волнения.

— Если бы я позвонил в полицию тогда! Если б я… Боже мой, но как это случилось? Как это могло случиться? Я не понимаю… Боже мой, что с ней произошло?

Миссис Стэнъярд истерически рыдала. Мендоза вышел и попросил Лейка вызвать кого-нибудь из служивших в полиции женщин.

— Кто в отделе?

— Джордж и Джон.

— Давай их ко мне, — сказал Мендоза.

Зашли Хиггинс и Паллисер, а через три минуты появилась женщина в полицейской форме, которая заботливо и бережно вывела миссис Стэнъярд за дверь. Ее муж нерешительно направился было следом.

— О ней позаботятся, мистер Стэнъярд, — остановил его Мендоза. — Знакомьтесь: сержант Хиггинс, сержант Паллисер. Мистер Стэнъярд, мистер Трулок. Вы, конечно, расстроены, но, сами понимаете, нам нужно задать вопросы. Чтобы прояснить обстоятельства.

Стэнъярд молча кивнул; молодой же Трулок яростно проговорил:

— Так спрашивайте все, что хотите! Если сможете разобраться… Господи, ну что бы мне вызвать полицию сразу…

Мендоза посмотрел на Серио:

— Может, вы начнете?

— Да, конечно, — ответил сотрудник ФБР. — Мистер и миссис Стэнъярд и мистер Трулок пришли к нам в отдел примерно с час назад и рассказали всю историю. Мисс Стэнъярд… э… исчезла в прошлый понедельник рано вечером, во время свидания с мистером Трулоком. Они были помолвлены и собирались пожениться. Мистер Стэнъярд был убежден, что его дочь похитили, и не поставил в известность власти, ожидая получить письмо с требованием в: жупа. Но письмо все не приходило, и в конце концов он согласился известить нас.

Серио говорил отчетливо и сдержанно, но Мендоза знал, что он досадует на глупых граждан. Сами делают скороспелые выводы, сами оттягивают поиски преступников. Стэнъярд, — подумал Мендоза: ему смутно вспомнилось, что он где-то видел это имя. В отделе светской хроники?… Нет, что-то связанное с нефтью, большое предприятие, объединенная компания. Подробностей он не помнил, да это не суть важно. Стэнъярд, несомненно, являл собой Капитал, старый, солидный, благоразумно вложенный, судя по покрою его костюма. Трулок также выглядел очень обеспеченным.

— Я посоветовал им тотчас же обратиться в полицию. И вот мы здесь. Теперь мы знаем, что девушка мертва. Вы можете произвести официальное опознание позже, — Серио пожал плечами. — Не думаю, что это по нашей части. Что есть у вас?

— Ничего, — ответил Мендоза. — В заключении о вскрытии говорится, что она была убита в понедельник вечером между восемью и десятью часами.

— Как… как ее?… — Стэнъярд поднял посеревшее лицо.

— Она… ее пытались задушить или просто заставить замолчать и сломали шею, мистер Стэнъярд. Она умерла мгновенно, не почувствовав никакой боли.

— Ох! Слава Богу, что… но ей был всего двадцать один год! Всего… и наш единственный ребенок… о Господи, и…

— Но как, как, как? — вмешался Трулок. — Это невозможно! — Он расхаживал по комнате, сцепив руки, сжав губы.

— Расскажите нам, что произошло. Вы вместе куда-то отправились? Сядьте, мистер Трулок. Возьмите сигарету. Просто расскажите.

Трулок неожиданно упал в кресло. Он был очень красив, высок, широкоплеч, с темными прямыми волосами, решительными чертами лица.

— Хорошо. Конечно, вы не… спасибо, — он взял сигарету, склонился над золотой зажигалкой, которую ему поднес Мендоза, и глубоко затянулся. — Хорошо. Вечером в прошлый понедельник у нас с Мишель было свидание. Я заехал за ней домой около… около шести часов. Мы собирались пообедать пораньше, а затем ехать в театр. Я…

— В понедельник, сэр? — спросил Паллисер. Большинство театров по понедельникам не давали спектаклей.

— Что? А, это была пьеса в Маленьком театре — у Мишель там друзья. Мы поехали обедать в «Le Renard Bleu». Это ресторан…

— Мы знаем его, мистер Трулок. — «Голубая лисица» была своего рода явлением в ресторанном деле, сравнимым по давности основания разве что с «Ла Голондрина» на Олвер-стрит, куда приезжают туристы, чтобы взглянуть на этот памятник истории. Все фешенебельные рестораны в округе Лос-Анджелеса находились в пригородах: Голливуде, Пасадене, Вествуде. «Голубая лисица» не была на них похожа, но имела свою собственную заслуженную репутацию. Она находилась в центральной части города, в мрачном и убогом районе за Нью-Чайнатаун, на том самом месте, где сорок лет назад иммигрант из Марселя открыл свое скромное заведение. Ресторан славился отличной едой и вином и хорошим обслуживанием. — Мы знаем его, — сказал Мендоза.

— Мишель… это было одно из ее любимых мест, — продолжал Трулок. — Мы часто туда приезжали. Ну и вот, мы отправились туда в понедельник. Приехали рано, так как потом у нас был театр, а там начинают в полдевятого. Мы приехали около… э… без четверти семь. Пообедали и выпили немного вина. И около… что?… без четверти восемь встали из-за стола. Мишель сказала, что пойдет попудрит нос, встретится со мной у выхода. Я разменял деньги, дал «на чай» и затем стал ее ждать. У выхода. И она… — он широко развел руками, — она так и не пришла! Вот просто… не пришла. Я подождал, а потом не знал, что делать, — было уже почти восемь, и я… в конце концов я подошел к официантке, которая нас обслуживала, и попросил ее посмотреть в женской комнате — и там никого не было! Никого. Мишель… она просто-напросто исчезла! Я не мог этого понять… я не понимаю. А теперь… вы говорите, что она уже, возможно, была мертва, когда я…

— Что вы сделали затем? — спросил Мендоза. — Почему вы не позвонили в полицию сразу же, мистер Трулок?

— Я… Господи, если б я позвонил! Но… а, черт. Мишель было не свойственно так поступать, но я подумал… я… это глупость. Я был последним дураком, что вообще об этом подумал. Но мы… у нас была небольшая размолвка… за обедом, ничего существенного, но… я подумал, может быть, она рассердилась… достаточно, чтобы… потихоньку от меня уйти. Просто уйти домой. Я подумал… прежде чем поднимать тревогу, лучше… позвонить домой и выяснить. Я… — он посмотрел на Стэнъярда, который отнял руки от лица и медленно поднял глаза.