4

Подпоручик Нонака утратил руководство боем с первых же минут артподготовки. Солдаты оказались разобщены, каждый укрылся в своем индивидуальном окопе и вел бой на собственный страх и риск. Расстояние между окопами -- от пяти до десяти метров,-- предусмотренное для уменьшения потерь в условиях артобстрела, препятствовало установлению связи. К тому времени, когда умолкла артиллерия и над окутанными дымом позициями наступила короткая тишина, линия обороны была уже прорвана в нескольких местах. На участке Нонака противник продвигался особенно быстро. Огневые позиции не располагали достаточным количеством боеприпасов, чтобы нанести русской пехоте, энергично карабкавшейся вверх по склону, сколько-нибудь заметный урон. Исход боя был предрешен. -- Пошли связного к командиру роты! -- крикнул Нонака унтер-офицеру.-- Нам не остается ничего, как подняться в штыковую атаку... Хиронака сам не пошел. Он отправил к поручику Дои новобранца, которого взял к себе связным из гранатометного взвода. Ямаура, тоненький, совсем еще мальчик, до призыва состоявший в молодежной организации колонистов, ловко избегая разрывов артиллерийских снарядов, добрался до гранатометчиков и юркнул за полуразрушенный бруствер. У них внизу все были уверены, что противник наступает только по фронту. Поэтому никто не сомневался, что поручик Дои со своими гранатометами прочно обороняет высоту. Первое, что увидел Ямаура за бруствером, это корчившегося в предсмертных муках ефрейтора. Осколком тому разворотило живот. Он не мог произнести ни слова. Гранатометы, люди -- все превратилось в сплошную кашу. Вытянув шею, Ямаура пытался разглядеть на КП поручика Дои. Между деревьями и впрямь мелькали фигуры. Ямаура решил, что Дои взял для подкрепления солдат из первого или второго взводов, и уже хотел бежать туда. Но тут сбоку налетело что-то горячее, разрезало козырек каски и рассекло лоб. Прорвав позиции справа от взвода Нонака, русские двинулись в обход и завладели высотой, прикрывавшей роту Дои с тыла. Поручику не удалось ни уничтожить их огнем гранатометов, на которые он возлагал столько надежд, ни навязать им рукопашный бой. - Ну как? Не вернулся связной? -- в который раз спрашивал Нонака.-- Унтер-офицер, где ваш связной? - Бесполезно! -- Хиронака покачал головой и показал на высоту.-- Русские уже наверху! На губах подпоручика появилась и застыла загадочная улыбка, которой Хиронака так и не понял. Подпоручик бросил взгляд на высоту, куда ему показал Хиронака, и стал вдруг, не целясь, стрелять туда из пистолета. В офицерском училище никто не говорил, что сражение может обернуться таким сюрпризом и "императорская армия" может потерпеть жалкое и бесславное поражение... Противник надвигается. И противник этот -- самый непримиримый враг "императорской армии"... Вся Квантунская армия с ее "славной" историей существовала лишь для того, чтобы бороться с этим противником. И вот сейчас он, не спеша, но неотвратимо поднимается вверх. Ни малейшего урона от контрударов "императорской армии"! Нонака вспомнил свой давний спор с подпоручиком Кагэямой. Они вместе служили когда-то в пограничных частях. "Демонстрируйте свою готовность сложить голову за империю перед солдатами! Быть краснобаем -- еще не доказательство храбрости! Осталось уже недолго, скоро увидим, как вы умеете воевать!" Ну так как же, подпоручик Нонака? Единственная возможность проявить мужество заключается в беспорядочной пальбе из пистолета? Противник наступает, еще минута -- и его, Нонаку, либо убьют, либо возьмут в плен. Русские дождутся, пока у его взвода иссякнут боеприпасы, и возьмут их всех в плен. "Живым в позорный плен не сдаваться!" -- гласит устав... Подпоручик потянул саблю из ножен. Но стоит выскочить из окопа -- и конец. Он не успеет пробежать и десяти метров. Да и никто за ним не поднимется. Какой силой может обладать приказ офицера, которого накануне перед всем строем безнаказанно оскорблял какой-то ефрейтор? Как его? Кадзи? Да, Кадзи... Итак, остается лишь один выход... Перезарядив пистолет, он крикнул Хиронака. -- Унтер-офицер Хиронака... Принимайте командование... Хиронака не сразу уловил смысл этих слов. Даже когда прозвучал выстрел и тело подпоручика рухнуло на дно окопа. Гибель пришла внезапно, со стороны, откуда ее меньше всего ждали. Шевеля гигантскими стволами орудий, два чудовища вторглись с фланга в расположение взвода Кадзи. Тэрада, поглощенный стрельбой, ничего не видел. -- Ложись! -- с искаженным лицом закричал Кадзи. Тэрада оглянулся -- танк шел на него. Вместо того чтобы нырнуть на дно окопа, Тэрада выскочил наружу, даже без винтовки, описал полукруг и остановился у окопа Кадзи. Вряд ли те, в танке, собирались охотиться за Тэрада. Но Кадзи показалось именно так. Он ухватил Тэрада за плечи, втащил к себе в окоп и навалился на него, защищая своим телом. Он почувствовал, как стены окопа дрогнули. Ему показалось, что они раздаются в стороны. В окопе стало темно. Спина явственно ощутила страшный жар, исходивший от стального чудовища. Это длилось всего секунду. Потом в окопе снова стало светло. Одна стенка обвалилась. Кадзи машинально сорвал предохранитель с гранаты и швырнул ее вслед танку, под брюхо. Граната взорвалась. Кадзи даже усмехнулся: точь-в-точь по поговорке: "бычье брюхо камушка не боится". А может, танк все-таки ощутил едва заметный укол? Танк приостановился, словно в раздумье, но тут же снова двинулся вперед, подминая и перемалывая камни, землю, оружие, людей... На вымазанном лице Кадзи застыла улыбка. Сопротивление бессмысленно. Он сделал все, что было в его силах. А противник уже не только впереди, но и в тылу. Все. Больше не раздается ни единого выстрела. Кадзи приподнял Тэрада. Только сейчас он заметил, что тот ранен. - Плечо?..-- спросил он.-- Болит? Тэрада глазами показал: "Да". - Где танк?..-- прошептал он. - Ушел. - Кончился бой? Кадзи усмехнулся. - Подождем, может, подадут сигнал -- на этом, мол, объявляем конец... - Где они? Кадзи показал наверх. -- Они придут сюда? Не отвечая, Кадзи стал расстегивать ему китель. Плечо рассечено. Глубокая рана. -- Придут и будут искать нас, да? -- А ты молодец, майорский сынок, храбро сражался! Тэрада улыбнулся. Его била дрожь. Кадзи высунулся из окопа. Бой переместился на высоту. Здесь, на их позициях, никого не было. -- Возможно, ты и уцелеешь, сынок! -- вглядываясь в большие испуганные глаза Тэрады, пообещал ему Кадзи.-- Ну-ка, я перевяжу тебе плечо. Закрой глаза! Кадзи расснарядил патрон, прямо из гильзы высыпал на рану порох и, прижав Тэраду что было сил к стенке окопа, поднес к ране спичку. Тэрада вскрикнул и потерял сознание. Пусть лежит, так оно и лучше, подумал Кадзи. Кто знает, каких страхов еще придется натерпеться. Кадзи приложил к ране тампон из марли и туго, как умел, забинтовал.

5

Мутное от желтого марева солнце клонилось к западу. Где-то далеко стрекотали цикады. А здесь, над перепаханной снарядами землей, стояла немая тишина. Время от времени с возвышенности доносился треск автоматных очередей. Потом опять наступала тишина. Высунувшись из окопа, Кадзи оглядывал метр за метром весь район их смятой обороны. -- Стрелковый взвод! -- позвал Кадзи.-- Стрелковый взвод, отзовись, кто живой! На его голос грянула автоматная очередь. Кадзи нырнул в окоп, потом снова осторожно приподнял голову, не высовываясь из-за остатков бруствера. Метрах в пятнадцати он увидел физиономию унтера Хиронака. Тот махал рукой, звал к себе. Улыбнувшись, Кадзи покачал головой, нарочно улыбнулся, показывая, что не помнит вчерашней ссоры, а ползти к нему не соглашается лишь потому, что дистанция в пятнадцать метров грозит сейчас смертью -- ведь унтер слышал, как ударили из автомата на его голос. Хиронака продолжал манить Кадзи. Кадзи сурово посмотрел на него. Ему вдруг пришло в голову, что в живых остались только Хиронака, он сам да скрючившийся у него в окопе Тэрада. Не может быть. Кто-нибудь еще уцелел. И тоже, наверно, терзается одиночеством в своем окопе, не в силах двинуться с места, раздавленный невыносимым отчаянием. Надо что-то предпринять. Бой окончен, но война еще продолжается. Раз он уцелел вчера, значит, нужно, сделать все, чтобы выжить. Хиронака все махал рукой, словно в Кадзи для него заключалось все спасение. Кадзи бросил взгляд на Тэраду. Тот спал, согнувшись пополам. Кадзи ползком выбрался от окопа, настороженно покосился в сторону вершины и опрометью кинулся к Хиронаке. И снова загремела автоматная очередь, пуля стукнулась о каску. Он кубарем покатился на землю. Стрельба прекратилась, с вершины послышались голоса. Отчетливо звучала громкая речь на чужом языке. Может, тот, наверху, похвалялся меткой стрельбой. Нет, шалишь, так просто он не умрет! Кадзи скрипнул зубами. Хотелось громко, злобно выругаться. Он сдержался и осторожно пополз вперед. Он был уже почти рядом с окопом Хиронаки, когда опять поднялась беспорядочная стрельба. Кадзи пришлось залечь и ждать. Понятно, теперь они стреляли наугад. Он осторожно прополз остальные метры до окопа унтера. -- Ну что? -- спросил Кадзи, растянувшись плашмя в густой траве. За полдня Хиронака так исхудал, что на лице у него остались одни глаза. - Будем прорываться! Последний долг -- штыковая атака! _-_ прохрипел он. - Прорываться? Это куда же? -- Кадзи оскалился в свирепой улыбке.-- Вдвоем с тобой, что ли? -- В окоп! Лезь в окоп! -- неожиданно раздалось сзади. Кадзи вздрогнул. Стараясь не шевелить травы, оглянулся. Это кричал унтер Онодэра; его лицо виднелось над землей совсем близко. Кадзи оказался как раз между окопами Хиронаки и Онодэры. Он начал потихоньку пятиться. Если он сползет в окоп Хиронаки, тот, чего доброго, и вправду погонит его в штыковой бой. И чтобы избегнуть этого, придется убить Хиронаку. Кадзи предпочел общество Онодэры. Окоп оказался узким и тесным -- Онодэра, как и все старослужащие, работал накануне с прохладцей. Кадзи с трудом втиснулся туда -- пришлось наполовину подмять унтера под себя. И все же Онодэра обрадовался Кадзи. -- Уцелеем, как думаешь? -- спросил он. -- Это уж как победители распорядятся...-- ответил Кадзи. Предчувствие опасности ни на минуту не покидало его, он чутко прислушивался к каждому движению русских, не только ушами -- всеми порами. Скоро они начнут прочесывать поле. Он не ошибся. Небольшими группами русские спускались с вершины. Послышались одиночные выстрелы -- все ближе, ближе. Голоса. Голоса приближаются. Потом в бруствер одна за другой ударили несколько пуль. Конец! До сих пор он жил, чудом, но жил, а теперь конец. Он выдержал неистовый артобстрел, уберегся от гусениц танка, но только теперь Кадзи изведал пытку невыразимым, мучительным страхом. Именно сейчас, когда перед ним забрезжила надежда спастись, страх смерти острыми когтями вонзился в сердце. Рядом с ним дрожал Онодэра. - Идут сюда? Они идут, да? - Не слышишь, что ли?.. Ну, идут. А ты чего ждал? - Гранаты есть? -- прошептал Кадзи. - Нет... Кадзи сунул ему гранату. Сняв предохранитель, стиснул в руке свою. Затаил дыхание. Если их заметят, если сквозь эту траву он встретится с ними взглядом, он швырнет гранату и выскочит. Они взорвутся вместе -- и он и они. Обойди, обойди. Иначе это тебе дорого встанет. Даром я жизнь не продам, слышишь!.. Онодэра, согнувшись на дне окопа, бормотал: -- Господи, помоги! Молю тебя, не дай умереть! Кадзи не мог сдержать усмешку. Счастливец Онодэра! А вот ему не на кого уповать. Не сводя налитых кровью глаз с травы над бруствером, Кадзя ждал. Секунды тянулись, как часы. Что, если выскочить сейчас и поднять руки? Я сдаюсь, не стреляйте!.. Но кто поймет его речь? Кто поверит в готовность сдаться при виде искаженного страхом, перекошенного лица? Никто. Никто не поверит. Потому-то он и сжимает гранату, готовый к смерти. Потому они и движутся сюда, сплошным огнем поливая землю... Шаги звучат уже совсем рядом. У них под ногами шелестит трава. Кадзи кладет руку на край бруствера, готовясь к прыжку. Вот он, последний миг! Скорей бы! Русские шагах в десяти от окопа. Шаг, еще шаг... Внезапно они остановились. Наступила страшная тишина. Ну, вот и все. Что это звенит в ушах -- их дыхание или стук собственного сердца? Кадзи крепче сжал гранату. Он швырнет ее вертикально. И на этом все будет кончено. Вот он, конец. Значит, сейчас?.. А потом с вершины сопки донесся громкий, зовущий голос. Эти ответили пронзительным свистом. Короткие, отрывистые слова. Потом все смолкло. Снова свист -- на этот раз откуда-то издалека. Зашелестела трава. Шаги внезапно смешались и стали удаляться. Уходят. Смерть отступает... Кадзи с трудом перевел дыхание. Отер испарину со лба. -- Ушли? -- плачущим голосом прошептал. Онодэра со дна окопа.-- Они ушли, да? Усилием воли Кадзи попытался сдержать плясавшие колени. -- Возьми себя в руки. Рано успокаиваться, они еще здесь. Хотя теперь Кадзи наверняка знал: он будет жить! Слабая улыбка показалась на его дрожавших губах. Какой позор, Митико, я дрожу... Не смейся надо мной. Приходится напрягать все душевные силы, чтобы владеть собой хотя бы настолько. И, может быть,-- кто знает? -- нам с тобой еще суждено встретиться!