34

Солдаты рыли окопы. Лопата с трудом входила в каменистый грунт. В темноте то и дело слышался скрежет железа о камень и негромкие, сквозь ' зубы, ругательства. Непрерывные марши-броски и бесконечные саперные работы вконец вымотали солдат. Да и кого они спасут, эти ямы... Руководители японского государства, как могли, оттягивали капитуляцию, стремясь выторговать наиболее выгодные условия "почетного" поражения, обеспечить "неприкосновенность священной особы". Это было за двое с небольшим суток до конца войны, черной тучей закрывшей половину земного шара... Но здесь, в сопках, ничего этого не знали. Здесь война только начиналась, и солдаты наспех рыли окопы полного профиля и верили, что их смерть здесь, в сопках, необходима, чтобы там, в тылу, успели подготовиться к наступлению. Кадзи расположил отделение веером и рыл себе ячейку в наиболее выступающей его точке. Странно, что поручик Дои не вызывает его и не шлет за ним солдат. Может, он хочет, чтобы Кадзи отработал сперва все, что положено? Винтовка Кадзи лежала рядом, на расстеленной плащ-палатке... - Идут! Он отчетливо расслышал голос Онодэры... Кадзи поднял винтовку и приготовился. Слышно было, как Онодэра, не дождавшись ответа Кадзи, расспрашивает солдат. Вот и он сам. Увидев угрожающе поднятую винтовку, Онодэра испуганно отпрянул. - Я хотел поговорить с тобой Кадзи... Я не затем... Кадзи опустил винтовку. - Ну? - Ты ходил в разведку... Что там?.. - Я уже докладывал командиру батальона. - Я не об этом, Кадзи... Я хочу по-человечески понять, устоим мы? - А ты как думаешь? - Мы хорошо подготовились... так что преимущество на нашей стороне. Теперь уж не получится, как в Циньюньтае, врасплох не застанут... Ты, Кадзи, ходил в разведку, видел их... - Получится, не получится... Деваться-то все равно некуда! - Нам конец, да? - Поручик Дои и подпоручик Нонака намерены победить, - насмешливо произнес Кадзи. - Но лично я на офицеров не особенно рассчитываю... Да и на вашего брата тоже... - Не вспоминай о давешнем... - сказал Онодэра. Кадзи усмехнулся. - Я и не стал бы вспоминать... Да подпоручик Нонака захочет, наверно, со мной расквитаться... - Нет, - Онодэра замотал головой. - От Дои нам здорово влетело. А подпоручик Нонака взял с собой Акабоси... - Онодэра показал в сторону перевала. - А... - Кадзи почувствовал, что напряжение разом схлынуло. Он положил винтовку на плащ-палатку, потянулся за лопатой. - Судя по тому, что я видел там, за перевалом, нам не устоять. Так-то, Онодэра. Если только сегодня ночью нам не подбросят огня. - Кто подбросит?.. - беззвучно прошептал Онодэра. - Что же нам делать, Кадзи? - Чтобы уцелеть? Дождь все моросил. Кадзи вытер рукавом кителя мокрое лицо. - Стрелковое отделение! Кто закончил рыть окопы - ко мне! Из мрака одна за другой показались черные тени. Онодэра потоптался и исчез. - Ну, вот вам мое последнее наставление, новобранцы... - Кадзи оглядел окруживших его солдат. - В завтрашнем бою на сигнализацию и связь надеяться нечего. Каждому придется действовать самостоятельно, на собственный страх и риск. Первое - не трусьте. Потому что чему быть, того не миновать. Второе - не теряйте надежды. Я говорю не о победе, а о жизни. Слышите! Не теряйте надежды! Насчет того, что-де на огонь следует отвечать огнем, я говорить не намерен. Ну а если уж очень опасно станет, сожмитесь в комок в окопе, уйдите в землю и думайте о чем угодно, хоть бы и о доме. Можно и о жене. Я лично намерен поступить именно так. Кто-то засмеялся. - А теперь разойдись! Подстелите плащ-палатки и устраивайтесь по окопам. Часовых не выставляю, сам покараулю. - Кадзи еще не совсем освободился от опасений в отношении Дои и Нонаки. Когда все разошлись, неслышно подошел Энти. - Господин ефрейтор, переведите меня на другое место! - Слова звучали обычно, но голос у Энти был странный, какой-то сосредоточенный и в то же время глухой. - Я копал и вдруг вынул из земли вот это... Там могила, господин ефрейтор. Энти протянул ему белый лоскут. Откуда здесь, в глуши, могила? Показалось тебе. - Переведите на другое место, господин ефрейтор, прошу вас! - Не взвинчивай себя, Энти. Не маленький, - резко сказал Кадзи. - Давай не выдумывай и ложись спать. Утром сам увидишь, что это тебе просто сдуру почудилось! Энти поплелся прочь, но тут же вернулся. - Господин ефрейтор, может, кто со мной поменяется? Не могу я в могиле... - Болван! - не выдержал Кадзи. - Мы все могилы себе копаем... Ты, что ли, один! - Господин ефрейтор! - раздался сбоку голос Иманиси. - Я поменяюсь с ним. - Не сметь! Энти еще не доводилось слышать такие жесткие нотки в голосе ефрейтора. - Здесь у нас не пикник для гимназисток! Подумаешь, могила! - отчитывал его Кадзи и вдруг неожиданно для себя смягчился. - Не уснешь - приходи сюда. Так и быть, на одну ночь с тобой поменяюсь.

35

Могила, могила... - стучало в висках. - Могила - верный предвестник смерти... А лоскут - обрывок белого савана... Могила - это даже удобно, могилы роют глубоко, больше шансов уцелеть во время обстрела... Но Энти уже утратил способность рассуждать. Дожди размыли мертвое тело, земля поглотила кости. Над могилой витает дух мертвеца. Он носится вокруг, в воздухе и нашептывает Энти: "Ты умрешь здесь, Энти, всеми брошенный и забытый в этой глухомани. А твоя жена и дети, голодные, нищие, напрасно будут ждать твоего возвращения. Ты не вернешься к ним, Энти! Ты уснешь вечным сном в этой промозглой, сырой земле... И все же Энти попытался сделать над собой усилие, как велел Кадзи. Он залез в окоп и, дрожа, терпел несколько секунд. Ефрейтор Кадзи - жестокий, безжалостный человек. Они-то все уцелеют. Только ему, Энти, суждено погибнуть, недаром он наткнулся на могилу. Какая мокрая, холодная земля! И саван тоже мокрый, и ты сидишь на чужих костях... Это кости, кости... Энти выскочил из окопа. Перед ним в глубине ночи полого простирался склон. С каждым мгновением оттуда все ближе надвигается смерть. Она со скрежетом нависает над ним. Тебе не убежать, Энти! Ты умрешь, Энти! Так постарайся же припомнить лица жены и детей... Ведь было же в прошлом немало дней, когда эти лица весело улыбались... Но вспоминались почему-то только бледные, искаженные страхом лица с посиневшими, что-то беззвучно шептавшими губами. "И лавка теперь пропала, одна никак не справляюсь... Как же мне дальше-то быть с детьми на руках?.." Энти кружил вокруг окопа. Ему казалось, словно он движется в пустом пространстве. Ноги онемели. Только сердце жгло огнем, оно стучало и ныло. Нужно было давно убежать, еще когда строили блиндажи. Можно было где-нибудь спрятаться. Притаиться в каком-нибудь городишке, здесь, в Маньчжурии, и работать, работать, в лепешку расшибиться, работая... Пусть его не называли бы больше японским барином, это ему не нужно. Пусть он торговал бы на улице с лотка вместе с разносчиками-китайцами... Все лучше, чем погибать... Энти прислушался. Кто-то подкрадывается к нему. Мертвец насмешливо улыбается: "Ты умрешь, Энти!" У Энти нет сил сопротивляться - только бы подавить рвущийся из груди крик... И силы и рассудок уже на исходе. Энти все быстрее кружит вокруг своего окопа. Потом, окончательно подавленный темнотой, не выдерживает и прыгает туда... Бежать? Но куда? Он измучен, истощен до предела. Сильные, крепкие люди настигнут его. За побег накануне боя - расстрел. Командир стрелкового отделения Кадзи вскинет винтовку, посмотрит холодным взглядом: что посеял, то и пожинай, Энти, прощайся с жизнью!.. Мокрый густой туман обволакивал землю и людей, уснувших тревожным сном. Кадзи с винтовкой наготове неслышно шагал вдоль окопов. Вот она, последняя ночь. Шаг, еще один... И каждый шаг подтверждает, что это правда. А ты спишь сейчас, Митико? Спишь. " Ты так и не узнаешь, как глубока была эта ночь. Эта бездонная ночь перед смертью. Кадзи задержал шаг. Он уловил тихий, словно ползущий по земле шепот. - ...Страшно, так страшно, что сил нет... - Кажется, это Мимура. Голос дрожит. - Уж скорее бы решилось, жить или помирать. А ждать вот так нестерпимо... - Говорят, еще при рождении определено, кому жить, а кому быть убитым... - Это говорит Коидзуми, его голос сливается с темнотой. - А я... не то чтобы боюсь, мне мать жаль... так жаль, что и сказать не могу... - послышался голос Тасиро. Кадзи пошел в свой окоп. Тьма все сгущалась. Время отсчитывало последние часы жизни. Зачем они? Вот он стоит тут, в яме... Прислушайся к ночной тишине, Кадзи. Слышишь, шаги. Это не смерть - это понапрасну уходит молодость... Жил ты? Трудился? Любил? Кадзи положил винтовку на бруствер окопа и прижался к ней щекой. Ложа винтовки мокрая, холодная. Нет, он еще но насытился жизнью. Он ничего не создал, ничего не оставил после себя. Он только начал мечтать о счастье. Даже любить не умел так, чтобы не раскаиваться. Всего этого слишком мало. Должно быть еще что-то. Что-то еще, какая-то иная жизнь, чтобы в ночь перед смертью не мучили бесплодные сожаления... Завтра оттуда, с противоположного склона, спустится смерть. Придвинется вплотную, и некуда будет от нее скрыться. Так зачем же медлить? Почему он стоит неподвижно? Еще есть время. Секунда за секундой уходят в вечность, но еще остается время... Дезертировать? Бежать сквозь мрак, сколько хватит сил? Нет, это не по нем. Если б еще война окончилась одним этим боем... Но ведь война продлится... Им придется скрываться. Митико будет терзаться унижением, страхом. Он огрубеет, и оба в конце концов опустятся до взаимных упреков. И в довершение всего его схватят, их оторвут друг от друга, и на казнь он пойдет, мучимый сожалением о совершенном... Нет, это не по нем. Кадзи крепче сжал винтовку. Митико, я не могу вернуться к тебе... Но ведь есть еще один путь, чтобы встретиться, - сдаться в плен. Станешь ты ждать меня, Митико? Будешь ты верить, - что я жив, что я вернусь? Я выйду из этого окопа и спущусь по склону... Я подниму руки... Но ведь сейчас темно, Митико, неизвестно, что ждет меня там - жизнь или смерть!.. "Не стреляйте!.." Сколько раз Кадзи рисовал себе эту сцену! Но кто поручится, что они не станут стрелять? Тем более сейчас, накануне боя, на линии огня, где все заранее готово к отражению возможной ночной атаки японцев... Стоит одному человеку, первому, на кого наткнется Кадзи, нажать на спуск, и наступит конец всему. Но допустим, этого не случится. Так ведь война-то не кончится завтра... Новобранцы не поймут его поступка, и уж никто не простит. "Так вот он какой! Корчил из себя храбреца, а как дошло до серьезного, бросил всех на произвол судьбы и бежал! - скажут они. - Подлец! Он только на словах представлял из себя героя, сволочь!" А Митико? Соседи будут показывать на нее пальцем. "Вот идет подружка негодяя, продавшего родину, смотрите! Плюйте ей вслед! Бейте ее! Не продавайте ей ничего! Пусть она сдохнет с голоду!.." Кадзи вслушивался в тишину. Черным, непроницаемым мраком замерло время, и только учащенное биение пульса отсчитывало оставшиеся минуты. Кадзи поднял винтовку и тщательно обтер ложу. Он просил прощения у Митико. Теперь вместо любимой у него осталась только эта винтовка. Единственная спутница до конца его дней. Чья-то тень проскользнула мимо. Тень двигалась неуверенно, пошатываясь, словно плыла над землей. Но вот она начала наискось пересекать склон. Вглядываясь во мрак, Кадзи следил за ее движением. Человек! Он не замечает, что за ним следят. Кадзи затаил дыхание. Если б человек, выбравшись из расположения роты, спустился к дороге, Кадзи не стал бы ему мешать. Дойдешь до шоссе - беги со всех ног! А возле леса сойди с дороги: там батальонная кухня, будь начеку. Не знаю, далеко ли ты сможешь уйти, с твоими-то силами - но что ж, попробуй! А там уж я постараюсь, чтобы за тобой не послали • погоню... Может быть, и мне двинуться с тобой вместе?.. Но тень не оправдала надежд Кадзи. Она двинулась совсем в другую сторону, туда, где расположились пулеметчики... В следующую минуту Кадзи охватил неистовый гнев. Болван! Не направо нужно идти, а налево! Пока ты доберешься до лощины, тебе, дураку, придется пройти чуть не через всю роту! Энти, шатаясь, продолжал брести между окопами. И вправду как лунатик... Кадзи набросился на него сзади. Он потянул Энти к себе и сбил его с ног. Энти беспомощно повалился на землю. Падая, он что-то уронил - ботинки! Кадзи рывком поднял Энти на ноги и еще раз ударил. - Дурак! - едва сдерживаясь, прошептал он. - Дурак, разве тебе под силу такое? А если поймают? - Он схватил его за шиворот и встряхнул. - Надевай ботинки и возвращайся на место. Слышишь! - Что там такое? - крикнули из соседнего окопа. - Ничего. - Кадзи подтолкнул его к своему окопу. - Иди, спи. Обхватив винтовку, Кадзи сидел на корточках в окопе Энти и ловил себя на том, что в эти последние минуты он будто нарочно избегает думать о главном. Не только Энти - все они обречены на гибель. Страх владеет солдатами, они не смогут сражаться. Но если он сам поведет их? Ведь вчера они дружно поддержали его, а все дело-то касалось такой безделицы, как дележ подарков. За ним пошли, не побоялись! А теперь, когда на карту поставлено главное - жизнь... Неужели они не пошли бы за ним теперь? За исключением Тэрады, все поддержат его. Нет, это невозможно. Ночью, в темноте... Их встретят огнем, вот и все. Ну тогда и думать нечего, остается один выход. Тайно поднять новобранцев, привести их в боевую готовность. Затем взять с собой самых преданных и пойти в палатку офицеров. Он предложит поручику Дои немедленно согласиться на капитуляцию. Нет? Что ж, тогда придется действовать силой... Сколько их всего - четверо? Ценой четырех офицерских жизней будут спасены сотни солдатских... Он объяснит солдатам, что Советская Армия несет им освобождение. Для советских людей враги не они, рядовые солдаты, а те, кто послал их сюда, на это побоище. Он сумеет убедить солдат в этом. Ночью, тайком рота покинет позиции и сдастся в плен. Или дождется утра и в тот момент, когда на перевале покажутся тапки, над позициями роты взовьется белый флаг... Да, мы сдаемся! Мы отказываемся от войны. Мы хотим мира и человеческой жизни... Мечта вспыхнула и погасла. Нет, к этому он не готов. Жизнь не подготовила его к такому шагу. Действовать всем коллективом во имя спасения жизни - такая задача не решается в одну ночь с помощью отчаянной выходки. Новобранцы из его отделения, возможно, и поддержат его. Но солдаты из других взводов даже не знают, что он за человек. Капитуляция, по форме похожая на бунт, ошеломит, напугает их, вызовет сопротивление. И даже если по какой-то удивительной счастливой случайности большинство поддержит его, другие роты уничтожат их перекрестным огнем. Мечты рассеялись... Осталась лишь тупая безнадежность. Кадзи поднялся. Не надо думать, не о чем думать... Он капитулирует перед судьбой. Будь что будет. На востоке сквозь мрак стали проступать очертания сопок. Занималась заря. Кадзи искал по брустверам окопы своих. - Эй, проснулся кто-нибудь? На его голос откликнулся Иманиси. - Ну как, выспался? - спросил Кадзи. - Так точно, выспался. - Тогда будь другом, смени меня. И я посплю напоследок...