На римских рынках продавалось немало китайских товаров — меха, мускус, имбирь, корица, ревень, рис, — были и те товары, которые ввозились в Китай из других стран, а потом попадали на Запад. В обмен Китай караванными путями и морем ввозил с Запада стекло, краски, ткани, свинец, драгоценные камни и прочее. Значительный перевес в вывозе всегда оставался за Дальним Востоком. Одной из причин, способствовавших упадку Римской империи, был постоянный отрицательный торговый баланс и утечка драгоценного металла в Азию в оплату за то громадное количество товаров, которое требовали изощренные вкусы римских богачей.

По мере того как моряки все более постигали тайну чередования муссонов и совершенствовали кораблевождение, морская торговля между Востоком и Западом приобретала все больший размах и все большее значение, хотя значительная часть товаров по-прежнему перевозилась караванами.

С упадком Рима усилившаяся экспансия сначала Парфянского царства, а затем Персии пагубно отразилась на торговых связях Запада с Востоком; еще губительнее влияла на эту торговлю бесконечная борьба Китая с ордами кочевников, напиравших на его границы. Этих беспокойных кочевников этнически отождествляют с гуннами, которые в V веке нашей эры мощным потоком хлынули в Европу. Веками длились столкновения китайцев с монголами (последних называли по-разному, например «сюнну»). Иногда китайцы сдерживали напор варварских полчищ и останавливали их у границ, иногда неприятель одерживал верх и захватывал на какое-то время часть китайской территории, а то и всю страну. Великая стена, построенная в III веке до нашей эры, была замышлена одним из самых выдающихся правителей Китая как средство борьбы с варварами.

Когда пал Рим и наступил так называемый период темных веков, торговля между Китаем и Западом постепенно уменьшалась и почти прекратилась. Новая обстановка на Западе привела к власти класс грубых, невежественных людей с ограниченными потребностями и желаниями. Все необходимое им давали их собственные земли, торговля в феодальной Европе играла второстепенную роль. Сократившаяся в размерах империя и новые государства, образовавшиеся на утраченных ею территориях, а также соседние страны представляли собой весьма незначительный рынок для китайских товаров, да и сама Европа не могла предложить Дальнему Востоку чего-либо ценного. Распространение культуры тутового дерева и разведение шелковичного червя в Византийской империи при Юстиниане и его наследниках в достаточной мере обеспечивали скромные потребности Запада в шелке, а ведь именно этим товаром в первую очередь грузились раньше караваны верблюдов и джонок.

Темная ночь, опустившаяся над одичавшей Европой, не оставляла места для интереса к далеким странам и народам. О совершавшихся некогда путешествиях на Восток, в Азию исчезла и память. Фантастические представления и легенды, в обилии распространяемые библией, которую толковали вкривь и вкось, постепенно вытеснили в Европе географические познания. В силу религиозной традиции из чужеземных стран привлекала к себе внимание разве что Палестина. Связи и торговлю с Восточной Азией поддерживал только Константинополь, где существовали еще, хотя и захиревшие, искусства и науки и где одичание никогда не заходило так далеко, как в остальной Европе (если не говорить об Испании эпохи восьмивекового владычества мавров). В греческую столицу время от времени все еще доходили отрывочные сведения о Китае: их приносили те редкие путешественники, что отваживались проникнуть в неведомые земли и моря на восход солнца.

Сам Китай никогда не терял контакта с народами Центральной и Южной Азии. В благодатную эпоху империи Тан (618–906), когда Китай на Востоке был всемогущ, он поддерживал прочные торговые и иные связи с крупнейшими народами Азии. Китайские купцы забирались со своими товарами в самые глухие степи и пустыни, горы и долины. Китайские паломники-буддисты ходили в Индию и на Цейлон, бывали даже на островах южных морей. Возвращаясь на родину, они описывали свои путешествия. Многие из таких сочинений сохранились. Эти записи о нравах, занятиях, политической жизни и верованиях народов Востока исключительно ценны. Китайские посольства направлялись почти во все важнейшие города Азии, с ними заключались договоры о дружбе и торговле. В Китае существовала, распространяя знания, печать. Быстро входил в употребление магнитный компас, вследствие чего возрастала торговля на морях Танские императоры правили страной и народом более высокой цивилизации, чем любая известная миру страна и любой народ с той поры, как пала Римская империя.

В танскую столицу Чанъань чужестранцы ехали со всей Азии. На улицах города толпились люди любой национальности, на площадях и базарах звучали все диалекты и языки народов, населяющих пространство от Каспия до Тихого океана. В здешних университетах учились студенты из Японии и Кореи, Тибета и Южной Азии. В крупных городах и морских портах Китая селились колонии купцов — арабов, индийцев и даже европейцев. В некоторых колониях строились свои мечети и храмы — так много там было жителей. В китайской столице столетия стояла церковь христиан-несториан; ее построили здесь изгнанные с родины несториане в 635 году. До нас дошли пространные и интересные описания Китая и китайской торговли, составленные купцом Сулейманом и другими арабскими путешественниками средневековья — ведь много сот лет в морской торговле с Дальним Востоком через Персидский залив, Красное море и порты Египта господствовали арабы.

В IX и X веках наступил упадок, а затем и гибель Танской империи. Ее погубила роскошь и беспечность, засилие бессовестных и алчных евнухов и женщин, и период расцвета, часто называемый «золотым веком Китая», закончился смутами и потоками крови Пятьдесят лет распада и хаоса, наступивших после Танов, известны в истории как эра «Пяти династий». В конце концов вспыхнул мятеж в армии, и императорский желтый цвет был присвоен Чжао Куаниню, первому императору Сунской династии, правившей Китаем с 960 до 1126 года[26], пока страну не захватили монголы.

Хотя Суны и не обладали могуществом Танов, а границы Китая вследствие натиска и вторжений татарских племен постоянно сокращались, период Сунов можно уподобить погожему вечеру, наступившему после сияющего полдня эпохи Танов. Кайфын — столица Сунов — все еще оставался центром цивилизации на Дальнем Востоке, средоточием всех материальных и культурных сокровищ Азии. Именно его богатства и его престиж и распаляли аппетиты варваров. После многих неудач орды диких степных конников добрались наконец и до него, и Суны были сметены. Как мы уже рассказывали, одного хана сменял другой, и когда братья Поло приехали в Китай, на троне китайских императоров сидел великий Хубилай.

Если учесть позицию Китая по отношению к средневековой Европе, то какой прием могли ожидать братья Поло при ханском дворе? В источниках не говорится, где находился двор Хубилая в тот момент, когда они приехали к нему из Бухары. В 1263 году в качестве столицы Хубилай избрал Ханбалык (Пекин), обычно называемый в западных хрониках той поры «Камбалук», и быстро строил в нем дворцы и крепостные стены. Возможно, двор тогда находился именно там, а может быть, в старой столице Каракоруме или в летней резиденции Шанду, о которой мы узнаем позже.

Где бы ни произошла встреча хана с братьями Поло, но мы знаем, что великий хан «принял их с почетом, с весельями да с пирами». Он проявил живейший интерес к Западу и тут же стал расспрашивать об императоре римлян (то есть о правителе Византии), западных королях и принцах и о том, как они правят. Немало расспрашивал он и об отношениях между королями и принцами во время войн и в мирное время, об их нравах и обычаях. Больше всего хан интересовался «владыкой апостолом» (обычное в то время французское название папы), религиозными и церковными делами.

Великий хан внимательно выслушал все, что ему рассказывали Никколо и Маффео Он тщательно обдумал услышанное. Затем он созвал знатных лиц и получил одобрение своему решению — направить братьев Поло в качестве послов к папе, дав им в сопровожденье Коготала, одного из своих «баронов». Венецианцев вызвали к хану и сообщили им это решение. Те живо сообразили, что волею судьбы перед ними открывается путь к возвращению на далекую родину. Они, кроме того, поняли, что такое предложение дает им преимущественное положение в будущей торговле с владыками Дальнего Востока. Они с готовностью согласились и вместе с Коготалом собрались в дорогу.