Последние слова она произнесла с таким томным придыханием, что Мейсон с каким равнодушием не относился к Джине вдруг почувствовал смущение.

Джина могла быть какой угодно распутной, легкомысленной, ветреной, но в привлекательности ей нельзя было отказать.

От таких женщин всегда исходит аромат порока, однако, он настолько сладок, что может очаровать.

Нет, разумеется, Мейсон сейчас не чувствовал никаких подобных эмоций по отношению к ней, однако, ему ни с того, ни с сего стало как-то не по себе.

Джина, почувствовав его смятение, продолжала:

— Я понимаю, как дурно то, что было между нами. Из-за этого распался мой брак, тебя выгнали из дома, Мэри отвернулась от тебя и вышла замуж за этого ужасного доктора… Я очень сожалею обо всем этом.

Все ее слова были направлены лишь на одно — снова возродить давно угасший интерес у Мейсона к себе.

Но все красноречие Джины, все ее желание вернуть отношения с ним на круги своя были безрезультатны.

Мейсон хмуро покачал головой и с плохо скрываемым отвращением сказал:

— Джина, не заставляй меня быть жестоким.

Она засуетилась.

— Ну, хорошо. В конце концов, неважно… Я не за этим сюда пришла. Ты мне нравишься, Мейсон. И ты всегда ко мне неплохо относился… Если бы я судила о людях по тому, как они ко мне относятся, мне и поговорить-то было бы не с кем. В общем, не обращай на меня внимания.

Мейсон потянулся к лежавшему на спинке кресла пиджаку.

— Спасибо за спасение, — холодно сказал он, одевая пиджак.

Джина растерянно улыбнулась.

— Ты уже собрался уходить? Ты уверен, что сейчас тебе нужно именно это?

Мейсон угрюмо покачал головой.

— Именно это мне и нужно, — с прежней холодностью сказал он. — Можешь заказать себе ленч в этот номер за счет отца.

Он направился к двери, а Джина схватив сумочку, бросилась за ним.

— Да, я забыла тебе сказать. Звонил Тэд и просил тебе передать, что сегодня в пять часов в церкви будет какая-то церемония.

Мейсон натянул на плечи пиджак и поправил воротник.

— Да, я знаю.

Джина с любопытством заглянула ему в глаза.

— Ты пойдешь?

Мейсон отвернулся.

— Не знаю.

— Я тебя не осуждаю. Представляю себе, как трудно выслушивать все эти жалостливые слова…

Она опустила голову и сделала скорбное лицо.

— Знаешь, мне будет не хватать Мэри. Хотя мы не были с ней особенно близки. У нее был свой, какой-то особенный шарм…

Мейсон бросил на нее такой взгляд, будто собирался уличить Джину в неискренности. Однако, она смело выдержала это испытание, заставив Мейсона сомневаться в собственной правоте.

В знак прощания, он только молча кивнул и вышел из номера.

Направившись по коридору, он не обратил внимания, как из-за угла вышла женщина в белом платье и белых туфлях и, стараясь не шуметь, направилась за ним.

— Так ты все-таки решил остаться? — едва сдерживая рыдания, сказала Кортни. — Перл, ведь ты обещал. Вспомни о том, что говорил еще вчера.

Он умиротворяюще поднял руки.

— Кортни, дорогая, я прекрасно помню, что говорил вчера.

— Да, — размазывая слезы по щекам, сказала она, — ты вчера говорил, что поедешь со мной в Бостон.

Он согласно кивнул.

— Конечно, поеду. Но не сейчас.

— Ну, а когда?

Тут Перл немного замялся.

— Не знаю, может быть, попозже. Потерпи немного.

Она стала возмущенно размахивать руками.

— А, что мне прикажешь делать сейчас? У меня здесь нет ни работы, ни дома. Я не знаю, что мне здесь делать. И ты предлагаешь мне ждать неизвестно сколько.

Перлу было искренне жаль эту девушку, но ничем утешительным ее порадовать он не мог. Он прекрасно знал, что она влюблена в него, что она возлагала на их взаимоотношения большие надежды, но…

Сейчас он был не готов к этому. У него оставалось еще много важных, нерешенных дел.

И на первом месте среди них оставалось выполнение задуманного плана — вывести доктора Роулингса на чистую воду.

Правда, не меньшее по важности, а, может быть, большее место в планах Перла занимала Келли Кэпвелл. Он уже почти не сомневался в том, что Келли нуждается в нем сильнее Кортни.

Но как объяснить это, как не обидеть Кортни? Он пока не знал этого и, поэтому всячески, пытался успокоить девушку.

— Ну давай мы встретимся с тобой в Бостоне. Ты уедешь сейчас, а я потом приеду.

Она в сердцах швырнула свою сумочку на кровать.

— Я так и знала, именно, этого я и боялась. Ты делаешь это просто потому, чтобы не приехать. Хочешь отделаться от меня. Потом я буду тебя ждать еще неизвестно сколько. И на этом все закончится.

Он развел руками.

— Я не хочу с тобой расставаться. Если ты думаешь, что я маленький лживый лис, то зачем я тебе?

— Честно говоря, я даже не понимаю этого.

Почувствовав, что ее слова совсем не разряжают ситуацию, она вдруг умолкла.

— Хорошо, извини, я не хотела.

— Нет, нет. Не извиняйся. Ты права.

Они посмотрели друг на друга взглядами, нашими горечи и сожаления.

Кортни чуть подалась вперед и, с надеждой глядя на Перла, промолвила:

— Я бы хотела, чтобы ты подал мне хоть какой-нибудь знак. Я ведь пока не знаю, как ты ко мне относишься. Мне бы очень хотелось, чтобы ты не мог жить без меня. Но ты, наверное, можешь жить без меня. Скажешь мне уехать — я уеду. Скажешь мне остаться — я останусь. Я соглашусь с любым тобой принятым решением. Не знаю как это случилось, но однажды ты стал самым главным для меня человеком.

Перл с сожалением покачал головой.

— Видит бог — я этого не хотел. Я не в ком не хотел вызвать таких чувств.

Кортни, с прежней горечью в голосе, продолжала.

— Это похоже на какое-то колдовство. Меня, похоже, какой-то злой волшебник заколдовал. Извини, Перл, я просто теряю голову. Ты остаешься здесь из-за Келли? Ведь это так? Это правда?

Чтобы скрыть свое смущение, Перл стал расхаживать по комнате.

— Нет, не только из-за нее. Из-за всех, кто там остался. Я не могу убежать, зная все про доктора Роулингса.

Она отвернулась.

— А что ты знаешь о докторе Роулингсе? Что он не отправил тебе письма брата? Да он просто рассеянный человек, как и все остальные. Например, как мы с тобой.

Перл отрицательно помотал головой.