Если бы у Круза не было сейчас такое тяжелое настроение, он бы, наверное, рассмеялся. Но его очень волновала судьба Иден. Где она, что с ней? Куда она могла исчезнуть? Ее нигде нет, она не звонила, ни о чем больше не сообщала. Запивая ромовую бабу чашкой горячего кофе, Круз хмуро смотрел в окно. Он чувствовал свое полное бессилие и, наверное, поэтому у него был плохой аппетит. Кое-как управившись с легким ужином, Круз покинул кондитерскую и вернулся назад в управление.

Он заглянул в лабораторию компьютерной экспертизы, куда звонил Уитни, чтобы узнать о десяти последних звонках, сделанных из телефона-автомата возле гаража на Рэдблафф-Роуд 925.

— А, это ты, Круз — приветствовал его Мэтью Леонетти, заведующий лабораторией. — Что тебя интересует?

— Я по поводу этого телефона на Рэдблафф-Роуд. Леонетти, мужчина средних лет, высокого роста, в толстых очках вопросительно протянул:

— А, это тот, о котором спрашивал по телефону Пол? Да, мы провели экспертизу. В общем, это было довольно просто сделать, потому что выход у этого телефона на современную цифровую станцию, и мы очень быстро расшифровали запись всех звонков. Как ты, наверное, знаешь, они автоматически фиксируются в местном компьютере, и нам понадобилось только выйти на их сеть. Мы обнаружили одну интересную деталь. — Он подошел к столу и показал Крузу распечатку: — Вот видишь, один и тот же номер, причем на протяжении нескольких последних дней, иногда по несколько раз в день. Из десяти последних звонков пять были сделаны именно по этому номеру. Круз озабоченно посмотрел на бумагу:

— Это за какой срок?

— За последние два дня, — сказал Леонетти. — В общей сложности десять раз.

— Интересно, и кому же они звонили все эти десять раз?

— Вот, — показал Леонетти, — внизу указан номер.

Кастильо обалдело смотрел на строчку из семи цифр, узнав в них телефон окружного прокурора Кейта Тиммонса.

Увидев бросившуюся в объятия отца Келли Кэпвелл, Джулия смущенно опустила глаза.

— Я пойду посмотрю, может быть Мейсон, где-нибудь в домике для гостей… — пробормотала она.

— Хорошо, — сказал СиСи. — Если ты сможешь обнаружить его где-нибудь, пожалуйста, дай мне знать.

— Договорились.

Джулии не хотелось присутствовать при встрече Келли и СиСи, чтобы не нарушать семейного разговора. Они стояли, обнявшись, еще несколько минут. Келли вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которая давно не видела своих родителей. Ей хотелось что-то сказать, но мысли перепутались и метались в ее голове словно вспугнутые птицы. Она только едва слышно всхлипывала, вытирая слезы рукавом больничного халата.

— Папа, папа… — шептала она. — Как давно я не видела тебя. Я очень соскучилась… Соскучилась по тебе, по маме, по дому…

— Ну, ну, — успокаивал он ее. — Не плачь дорогая. Все будет хорошо.

СиСи нежно гладил ее по рассыпавшимся волосам, он сейчас испытывал такое глубокое чувство нежности, которое прежде ему не было знакомо.

Ему тоже многое хотелось сказать дочери, но он не находил слов.

Наконец, Келли в последний раз всхлипнула, вытерла слезы и отвернулась.

— Наш дом совсем не изменился, — сказала она. — Как мне не хватает его. Папа, ты не представляешь как я хочу домой.

СиСи грустно улыбнулся.

— Почему же, дочка, охотно представляю. А. наш дом действительно не изменился. Здесь все по-прежнему. Правда, Тэд больше с нами не живет, а все остальное так же, как и было раньше.

Келли жадно рассматривала все вокруг, словно пытаясь насытиться впечатлениями. И хотя все здесь было хорошо знакомо ей, теперь она смотрела на обстановку в доме совершенно другими глазами. После белых больничных стен, пустых коридоров, обитых мягкой тканью, палат, больше напоминавших камеры… Обилие цветов, картины, серебро, подсвечники были для нее вещами из другого мира. Из того далекого, почти забытого мира в котором она жила раньше.

Она жадно смотрела вокруг не в силах поверить, что все это когда-то принадлежало ей. Все выглядело по-прежнему, но и как-то по-другому. Что-то неуловимо изменилось в атмосфере этого дома. Келли чувствовала это, но пока не могла осознать как это называется и почему так произошло. Может быть от стен, обитых прекрасными золотисто-коричневыми дубовыми панелями веяло каким-то новым духом… Какой-то новый дух поселился в этом доме, может быть это был дух приближающейся старости, может быть это можно было назвать какими-то иными словами, но Келли казалось будто она уехала из одного дома, а вернулась в другой.

Может быть виной тому было отсутствие в доме Тэда. может быть что-то еще. Но после того как в доме Кэпвеллов не стало молодых голосов, он превратился во что-то другое. Во всяком случае ей показалось, что здесь, в этих великолепных стенах поселилось одиночество.

Келли даже не могла сказать нравится ей это или не нравятся. Сейчас она чувствовала себя в этом доме гостьей, которой лишь на мгновение удалось вырваться из душных затхлых коридоров психиатрической клиники. Давящая атмосфера больницы еще не полностью покинула ее и она не ощущала себя свободной так как прежде

Может быть если бы ей удалось посетить родной дом раньше она чувствовала бы себя по-другому, может быть она быстрее бы привыкла к свободе… Но сейчас, после долгих месяцев проведенных в клинике она сильно изменялась.

Призрак доктора Роулингса словно преследовал ее повсюду, не давая ни на секунду ощутить себя абсолютно свободной. Ей казалось — и в этом она была недалека от истины — что он вот-вот снова появится, появится здесь в ее родном доме, куда он не имеет права даже войти.

Все эти смешанные чувства в душе Келли, не позволяли ей ощутить атмосферу родительских стен, все-таки даже небольшое количество времени, проведенное вне родного дома, сильно меняет человека. Он начинает ощущать себя совершенно по-иному, особенно если ему пришлось провести это время в таком зловещем месте как психиатрическая клиника доктора Роулингса.

Келли остановилась у картины» висевшей над свечным столиком в дальнем углу — «Похищение Ганимеда». Она вдруг вспомнила всю эту историю.

Ганимед был мальчик, герой древнегреческого мифа. Его считали красивейшим из смертных. Боги завидовали людям, у которых было это прекрасное дитя и, в конце концов, Зевс не смог совладать с собой. Он послал на землю своего орла, тот похитил Ганимеда, унеся его на небо к богам. Там он сделайся зевсовым виночерпием, а людям лишь осталось оплакивать утрату красивого мальчика.

Келли вдруг подумала о себе и едва не расплакалась. Лить огромным усилием воли ей удалось удержать в кулаке свое чувство.

Она повернулась к отцу и дрожащим голосом сказала:

— Все-таки хорошо быть дома. Я так давно хотела попасть сюда, но мне никак не удавалось. Папа, почему вы не приезжали за мной?

СиСи внезапно растерялся. Он и сам не знал, что ответить дочери. Вообще-то, он надеялся на то, что в клинике ей помогут. Ведь у заведения доктора Роулингса была вполне приличная репутация. До сих пор он был уверен в том, что Келли смогут там помочь. Поэтому такой вопрос у него даже не возникал.

Вот почему СиСи сейчас — может быть даже впервые за многие годы — почувствовал, что не знает как разговаривать с дочерью. Она задала простой вопрос, а у него не было ответа. Точнее, если бы все это произошло еще несколько дней назад, он бы, наверное, уверенно рассказал Келли о том, что ей должно быть хорошо в клинике, что она должна выполнять все указания доктора Роулингса, о том, что ее там вылечат. К сейчас — не мог… Точнее умом он понимал, что должен успокоить ее, как-то привести в чувства, но сердце отказывалось повиноваться.

Келли подошла к отцу поближе и с надеждой заглянула в глаза.