Алло, это говорит доктор Роулингс. Соедините меня с городским номером…

– Сейчас.

– Это очень срочно и очень важно.

От волнения Перл начал покусывать ногти. Наконец, его соединили.

– Алло, это город?

Да, город, – ответил нежный женский голос.

– У меня к вам срочное дело, очень срочный заказ. Я хочу сделать важный сюрприз для своих друзей.

– Пожалуйста, мы всегда готовы принять заказ, – вежливо ответила женщина, – заказывайте, что именно вас интересует?

Пока Перл разговаривал с городом, заказывая сюрприз от доктора Роулингса для всех пациентов, Келли и Элис притащили две подушки, водрузили их на тележку, которую катила по коридору сестра Кейнор, и укрыли эти подушки ярко-красной тканью.

А сестра Кейнор в это время шла по коридору за мистером Моррисоном, уговаривая его не нарушать дисциплину и успокоиться. Тот пританцовывал и распевал похабные песенки. Наконец, сестре удалось остановить и успокоить Моррисона. Она громко накричала на него и тот сразу как-то весь обмяк и сделался покладистым. Он даже позволил ей завязать рукава смирительной рубашки.

Сестра Кейнор, подталкивая Моррисона в спину, привела к комнате и втолкнула в дверь.

– А еще, мистер Моррисон, – строго сказала она, – я очень хочу, чтобы вы извинились перед доктором Роулингсом и перед всеми нашими пациентами за то, что вы устроили в канун праздника.

– А что? Что я устроил? – возмутился пациент.

– Ну как? Вы распевали гнусные песенки и этим нарушали режим лечебного заведения.

– А что, нельзя петь?

– Петь можно. Но распевать такие аморальные песенки запрещено.

– Аморальные? Разве это аморальные? Вот я знаю… такие песни…

– Нет-нет, мистер Моррисон, больше никаких песенок, достаточно того, что я услышала.

Сестра Кейнор даже покраснела. Румянец так сильно залил ее лицо, что даже мочки ушей сделались розовыми.

Мистер Моррисон едва вошел в дверь, настолько он был высок. А сестра Кейнор подталкивала его. Когда дверь за ним захлопнулась, сестра облегченно вздохнула, взяла за ручки тележку и не спеша покатила ее по коридору.

А мистер Моррисон вбежал в комнату и громко расхохотался, кивая головой на закрытую дверь.

– Она-то думает про меня, что я псих, а я вполне нормальный.

Все пациенты ответили дружным хохотом, даже тихоня Элис, и та смеялась настолько заразительно, что Келли не выдержала и показала ей язык.

А в доме Кэпвеллов вовсю продолжалось приготовление к большому празднику. Иден вошла в кабинет отца с тонкой пластиковой папкой в руках:

– Смотри, вот эти, кто помечены птичкой – придут, а те, что кружочком, – возможно, и нет.

СиСи взял из рук дочери мелко исписанный разграфленный лист бумаги и пристально посмотрел, знакомясь с фамилиями гостей.

– Ну что ж, совсем неплохо, – сказал СиСи, – не будет всего лишь пятнадцати человек, а это не так уж и много. Я предполагал…

– И так здорово, – сказала Иден.

– Конечно, дочка, – ответил СиСи.

– А еще я очень хочу спросить у тебя одну вещь.

– Какую?

СиСи Кэпвелл развел руками и лукаво улыбнулся.

– Я хочу тебя спросить о маме. Ведь ты для нее все это затеваешь?

СиСи улыбнулся еще шире и сделал невинные глаза.

– Папа, все об этом говорят. Зачем вы скрываете и что вы затеяли? – Иден, улыбаясь, смотрела на довольное лицо отца.

Ее серебристо-шелковое платье поблескивало, глаза радостно сверкали. Наконец, она не выдержала, ей надоело смотреть на молчащего СиСи.

– Папа, ну все-таки, признайся. Признайся, вы с мамой, – проговорила она по слогам, – решили…

– Нет-нет, – прервал дочь отец, – не забегай вперед, не забегай.

От волнения СиСи даже замахал руками. Он боялся спугнуть удачу, боялся сглазить.

– Дочка, не надо, не забегай. Все в свое время все узнают.

– Знаешь, отец, лучшего нельзя и придумать…

– Нет-нет, – уже немного раздосадовано заговорил СиСи, – по-моему, еще рано поздравлять. Не спеши, Иден, время еще не пришло.

– Да ну, отец, все будет прекрасно и мы за вас очень рады. Папа, скажи честно, а мама согласилась?

СиСи не выдержал пытливого взгляда дочери. Да, собственно говоря, он и не мог ответить с полной определенностью. Он нервно повернулся, подошел к окну в сад и распахнул его.

– Так что сказала мама? – настаивала Иден.

– Она ответила…, – СиСи задумался, – в общем, она ответила определенно…

– Она сказала "Да"? – радостно выкрикнула Иден.

– Вроде, согласилась.

СиСи выглянул в открытое окно и полной грудью вдохнул воздух, ворвавшийся в комнату. Затем он обернулся к дочери и уже уверенно и спокойно сказал:

– Ты ведь знаешь, Иден, я никогда не отступаю.

– Ой, папа, – Иден завертела головой, – иногда ты бываешь таким тщеславным, что просто ужас!

– Иногда, Иден, я делал глупости – маленькие, большие, всякие. Понимаешь, я просто давал волю чувствам, а потом не мог отвечать за свои поступки, – начал исповедоваться перед дочерью СиСи.

Иден напряженно слушала, вглядываясь в лицо своего отца. Глаза СиСи то ярко вспыхивали, то вновь меркли. Казалось, СиСи вспоминает всю свою прожитую жизнь, со всеми ее радостями, падениями, взлетами и невзгодами.

– Иден, мне пришлось сказать ей, что мне известно о ее болезни.

– Как, ты сам сказал? – удивилась Иден.

– Мне было нелегко, но я признался в этом, – сказал СиСи.

– Зачем ты признался?

– Ладно, успокойтесь, успокойтесь все: и ты, Иден, успокойся и позволь мне самому все уладить, позволь мне во всем разобраться наедине с мамой.

Иден хотела что-то еще сказать и запротивиться отцу, но СиСи властно поднял руку:

– Хватит! Хватит! – уже совершенно другим голосом сказал СиСи, – это уже был голос Кэпвелла, голос владельца одной из самых крупных компаний Санта-Барбары, голос одного из самых богатых людей Штата. – Кстати, дочь, ты познакомилась со списком приглашенных? Ты внимательно его прочла? – поинтересовался СиСи. – Ты знаешь всех приглашенных?

Иден пожала плечами.

– Воде бы знаю, но может и не всех.

– А этого? – СиСи повернул к дочери список и ткнул пальцем в одну из строчек.

– Нет, этого я, вроде, не знаю.

– О, это сын одного очень состоятельного человека, моего приятеля, но очень далекого и давнего, – сказал СиСи.

– Папа, – Иден улыбнулась, – ты что, не иначе как хочешь меня сосватать за этого молодого человека? Насколько я помню, он ужасно говорит по-французски.

– Иден, – вдруг воспрянул духом СиСи, – мне кажется, ты слишком много работаешь. Офис, компания, ресторан… и вообще, тысяча всяких дел. Мне кажется, тебе просто необходимо отдыхать, тебе необходимо отвлечься от всех этих неотложных дел и немного заняться личной жизнью, хотя бы немного. К тому же, я тебе не предлагаю обязательно выходить за него замуж. Можно просто отдохнуть…

СиСи как-то странно развел руки в стороны, пытаясь изобразить этим движением что-то неопределенное, непонятное даже ему самому.

Иден, увидев выражение растерянности на лице отца, усмехнулась:

– Папа, неужели ты меня пытаешься сосватать? Знаешь, папа, – лицо Иден вдруг стало серьезным, ее взор померк, – честно тебе признаться?

СиСи кивнул.

– Мне и компания не интересна и ресторан не интересен. А если быть до конца откровенной, то я сама себе совершенно не интересна.

– Что ты? Что ты, моя драгоценная дочь, моя драгоценная Иден, успокойся, не говори ерунду, тем более, в такой праздничный день.