В заключение Воронин просил «привлечь руководство 30 СД к ответственности за невыполнение боевого приказа», считая, что «они испугались положения, когда увидели, что сзади Одессы суши нет, а только море, очевидно, привыкли отходить и не были настроены бить врага на подступах к Одессе».

А Софронов продолжал посылать кавалерийские разьезды, надеясь установить связь с 30-й стрелковой. В конце концов задачу установить взаимодействие с соседом справа получила вся 1-я кавалерийская дивизия.

Впрочем, связь была прервана не только с 30-й дивизией. Не было никакой связи с 9-й армией и даже с некоторыми частями самой Приморской армии, двигавшимися в момент начала немецкого прорыва к назначенным Софроновым рубежам.

В такой обстановке, не зная, где теперь находится противник, обходящий правый фланг армии, и где находится сам этот фланг, командование армии сделало все возможное для того, чтобы не утратить контроля над положением и не допустить обвала линии фронта на своем участке.

Генерал-лейтенант Софронов отдал приказ срочно снять остававшееся еще в Тираспольском УР вооружение и вывести из него личный состав пульбатов, направив их на прикрытие правого фланга, где из-за отсутствия 30-й дивизии и отхода 9-й армии образовалась значительная брешь, протяженностью не менее 50 км, размеров которой на тот момент никто точно не знал. Все 47 76-мм капонирных орудий пришлось подорвать, так как эвакуировать их уже не успевали. Пулеметные же доты не удалось даже взорвать, так как заранее к подрыву они не готовились, а теперь на это уже не было времени.

В условиях отступления немедленно возникла нехватка транспорта. Из УРА нужно было вывезти около 3,5 млн патронов и 5 боекомплектов снарядов к имевшимся орудиям. Поэтомы часть пульбатов была вынуждена двигаться из ТИУРа пешим порядком. Высвободившиеся после перевозки машины немедленно посылались к ним навстречу.

Два пульбата эвакуировать на машинах так и не смогли, и им пришлось добираться до Карпово пешком. Скорей всего, во время движения они понесли значительные потери, так как для усиления правого фланга они использованы уже не были, а по распоряжению Шишенина направились в Одессу на переформирование.

Но этого было недостаточно. Чтобы прикрыть участок такой протяженности, который должна была бы занять при отходе 30-я стрелковая дивизия, в район между Куяльницким и Тилигульским лиманами пришлось выдвинуть все наличные резервы, которыми располагал город – 1-й морской полк, сформированный из моряков Одесской военно-морской базы. 26-й полк НКВД, развернутый из 26-го пограничного отряда, усилив их 54-м полком 25-й Чапаевской дивизии. Все эти части были сведены в группу, ставшую известной сначала как сводный отряд, а потом и как группа Монахова, по фамилии возглавившего ее комбрига Монахова, занимавшего в штабе ОдВО должность начальника управления боевой подготовки.

Подвижный резерв армии – 1-я кавалерийская дивизия – получила приказ выдвинуться в район Сербка-Благоево в 55–60 км севернее Одессы. Как стало известно позже, этом направлении уже двигались 72-я немецкая пехотная дивизия и румынская кавалерийская бригада.

Но 1-я кавалерийская дивизия, до этого безуспешно пытавшаяся по распоряжению Софронова установить контакт с соседом справа, очень быстро столкнулась с обходившими фланг армии частями противника. Полки дивизии, двигавшиеся изолированно друг от друга, чтобы прикрыть возможно больший участок фронта, не могли принять бой с подвижными частями румын в открытой степи и избегая окружения, вынуждены были начать отход, пользуясь любыми свободными направлениями. Связь между штабом дивизии и, полками прервалась, и ее командир, генерал-майор Петров вынужден был носиться по степи на автомобиле, собирая разрозненные части.

7 августа штабом армии, сделавшим для себя определенные выводы из ожесточенных боев последних недель, было отдано следующее распоряжение командованию всех дивизий:

«Весь призывой контингент при отходе отводить, направляя в тыловые райвоенкоматы для направления в запасные части армии».[15] Но отступающим частям армии было не до облав на мужское население призывного возраста.

Ситуация для армии складывалась крайне неблагоприятно: части ее центра и правого фланга в момент прорыва находились в движении по открытой степи к недостроенному оборонительному рубежу, находясь на значительном удалении друг от друга, и в значительной степени потеряли связь со штабом. Из-за того что части Приморской армии отходили на Одессу, а части 9-й армии – на Николаев, т. е. по расходящимся направлениям, разрыв между ними неуклонно увеличивался. Румынские части немедленно начали движение вперед, против Приморской армии, поддерживая немцев слева. На более чем 60-километровом открытом пространстве от Карпово до Тилигульского лимана стали завязываться многочисленные маневренные бои.

Из всех частей 1-й кавалерийской дивизии наиболее крупное боестолкновение с противником имел 5-й кавполк под командованием капитана Блинова. Полк отходил в направлении Капитановки. Впереди полк имел сабельные эскадроны, посередине – штаб, службы обеспечения, обоз и артиллерийскую батарею, позади двигался в качестве прикрытия пулеметный эскадрон на тачанках. Столкнувшись вечером в районе поселка Кубанка около Куяльницкого лимана с легкой бронетехникой разведывательного батальона 72-й пехотной дивизии немцев, полк вовремя успел ввести в бой батарею 76-мм орудий. 2 бронемашины оказались повреждены. Ночью полк имел преимущество перед противником, поэтому Блинов принял решение оставаться в Кубанке, не отходя пока дальше.

В течение ночи немцы не обнаружили желания продолжать бой, и экипажи обоих бронемашин, не имея поддержки, вынуждены были сдаться подобравшимся к ним в темноте кавалеристам. Утром 9 августа полк разыскал Петров, вся дивизия которого успела за ночь сосредоточиться в районе Капитановки, и Блинов предьявил ему первых пленных.

Почти в аналогичной ситуации столкнулся с бронетехникой противника и 265-й корпусной артиллерийский полк майора Богданова. Приняв по рации сообщение о том, что противник, сбив заслон, вышел на дорогу Тирасполь – Одесса в полосе отхода 25-й стрелковой дивизии, Богданов рискнул встретить механизированные части противника на открытой местности.

Оба пушечных дивизиона полка были выведены на прямую наводку, а третий, гаубичный, занял закрытую позицию, прикрываясь небольшими холмами. Двигавшаяся в походном порядке немецкая техника была встречена сосредоточенным огнем дивизионов, после чего немцы развернулись в боевые порядки и двинулись к позициям полка. На открытой местности огонь артиллерии крупного калибра даже на довольно большом расстоянии оказался эффективным. Немцы отошли и, перегруппировавшись, попытались обойти полк с фланга, однако были остановлены пехотой, поддержанной огнем гаубичного дивизиона.

Части самой 25-й дивизии смогли закрепиться на рубеже Беляевка – Мангейм – Бриновка, т. е. значительно юго-восточнее первоначально им назначенных позиций, где им удалось остановить противника.

95-я СД, отходившаяся восточнее 25-й, частично смогла удержать назначенный ей рубеж.

54-й стрелковый полк, прикрывая выход частей своей дивизии на новый оборонительный рубеж в районе станции Мигаево, вел бой с передовыми частями 3-й пехотной дивизии противника, пытавшимися прорваться на Понятовку, после чего был выведен в армрезерв в район Благоева.[16]

Подразделения 90-го СП, поддержанные 13-м отдельным разведывательным батальоном и авиацией, выбили противника из Катаржино.

На штурм наступающего противника были брошены эскадрильи 69-го ИАП. Авиация в этот раз была применена грамотно. Истребители штурмовали не немецкие, а румынские части, действовавшие против 25-й и 95-й стрелковых дивизий, которые, отходя с боями, оказывали румынам упорное сопротивление. В течение всего, дня через каждые 2–3 часа истребители штурмовали противника. Немцы, занятые обеспечением собственного наступления, насколько могли стали прикрывать с воздуха и румын, но штурмовки все равно продолжались, часто перерастая в воздушные бои. Наиболее крупный воздушный бой произошел над Катаржино. Там группа истребителей 69-го полка после штурмовки вела бой с 12 истребителями Ме-109 заявив, по данным различных советских источников, об уничтожении от 7 до 9 машин.