Литмир - Электронная Библиотека

В один из дней, когда я решила обратиться за помощью к человечеству, я открыла Фигню. Страницы были пусты, и лишь на одной горела красная надпись: Наполеон, со всеми его телефонами. Тогда я пошла к пророкам и ясновидцам, а пока шла по городу П, слезы лились из моих глаз ручьями, и очень удивительно мне было видеть, что вокруг ходят люди, у которых хватает сил не рыдать, хотя бы на улице. Все эти прохожие казались мне фигурами героическими, Гераклами, которые обучились сложнейшему искусству нормальной жизни, то есть жизни выносимой, терпимой, о большем я и мечтать не смела. Пророки и ясновидцы в один голос твердили мне: это дьявол, дьявол, вот и карта Таро «дьявол» все время выпадает, не ждите, не надейтесь, бегите. Наполеон возвращался тут же, и я, подобно Злыдне, теряла последние крупицы разума, заряжаясь на очередной круг. Взявший меня на поруки спасатель, присланный отвергнутым мной Начальством ясновидец Дени, увещевал меня всяко, даже взывая к моей давно забытой гордости: не хотела ведь я оказаться под колпаком конторы глубокого бурения, а тут, чего жду от тайного генерала Наполеона, от конторы того же рода, не рехнулась ли я? О, я готова была отказаться от гражданства, профессии, от всего, чего бы меня ни попросили, только не от Наполеона. Я готова была бежать с ним в Заир (памятуя о brasserie de Zayer), жить под мостом, бомжевать, влиться в цыганский табор или чеченский тейп, не было такой жертвы, которой бы я не могла принести.

Дени помог мне принять спасительное решение, билет в Москву уже лежал у меня в кармане, но накануне отлета Наполеон снова возник в виде черной дыры, в которую я проваливалась при ее приближении просто по закону физики. А преодолеть физические законы может только бо́льшая сила. Большей силой в данном случае оказалось решение, не обсуждаемое, как армейский приказ. Я долетела до Москвы. Какой она показалась мне красивой, какой теплой, несмотря на лютый мороз! Я надела крестик, но далеко не сразу вписалась в пространство над головой, с которым можно было взаимодействовать, я и голову-то свою обнаружила лишь постепенно, по мере возвращения разума, утраченного, казалось, навеки. Я забросила Фигню вместе с прочей бумажной продукцией, банковскими счетами, налоговыми декларациями, телефонными квитанциями, письмами, всем, что нажила в городе П, в какой-то ящик и больше его не открывала.

Нормальную жизнь мне пришлось завоевывать по крупицам, она давалась трудно, Наполеон не ослаблял хватки, приезжая, а потом подкидывая поленьев звонками и факсами, чтобы адское пламя во мне не погасло, чтобы я не могла вернуть душу на место. Похитив ее, он уверял меня, что на самом деле души не существует, я уже и вправду не излучала свет, он весь вытянут был черной дырой, но все же годы упорного труда, может, у кого-то это называется постом и молитвой, сделали свое дело. Я окрепла, научилась нормальной жизни и даже большему, чего не умела прежде, но в один день – и это была все та же пора, в которую я стартовала к черной дыре, в которую вернулась к родному Арбату и Новому Арбату, Патриаршим, Бронным, Никитскому бульвару, Пушкинской – мне никогда не надоедает ходить по этим знаемым наизусть местам, но тут – не выйдешь, морозы прижали крепко, и что еще делать, как не разбирать ящики и шкафы. Тут-то я и наткнулась на Фигню. Она уже, конечно, не была предметом диковинным или красивым, так – фигня.

Открыла я эту малиновую книжку, совсем даже не потершуюся, и снова обнаружила там единственное имя, Наполеона. Тут-то и произошел шок, фантомный шок, который побудил меня вспомнить все. Или хотя бы кое-что. Было совершенно непонятно, что делать с шоком, с фигней, жечь ли ее, бросать ли в мусоропровод, залить ли шок алкогольным напитком или заесть феназепамом. Тут, естественно, раздался звонок. Не сразу, конечно, а пока я все это передумала, выпила экспрессо+амаретто, проверила наличие всего, что положено иметь, включая душу, и прямо так и ответила Наполеону, что сегодня у нас Рождество, странного числа отмечаемое, но, по последним научным изысканиям, дата основополагающего рождения вообще произошла на семь лет раньше, чем мы считаем, и не зимой, а 15 сентября, что совпадает с датой моего собственного рождения, что мне дополнительно приятно, и что в этот день заложен был первый камень храма Христа Спасителя, который теперь восстановлен, а основан он был в ознаменование изгнания Наполеона с нашей заметенной пургой земли, а все остальное – фигня, и разве что жизнь Иоанна Павла Второго мне дорога, потому что ее утрата ослабит стратегическую позицию нашего Учредителя, и неизвестный злой божок, правящий нашим народом, станет еще злее, вместе с печально известным Аллахом.

Наполеон потерял дар речи, возможно, потому что прямо во время нашего телефонного разговора ему ввели яд: не справился, спасатели опередили, а московские морозы не проймешь и черной дырой. Санитары отнесли его на остров Святой Елены.

Я поднесла фигню к направленному свету настольной лампы, и вдруг все когда-либо бывшие в ней записи проявились, накладываясь одна на другую, и на место Наполеона попали также какие-то (на «н») неандертальцы, нувориши и даже Николай Чудотворец, потому что он же Санта-Клаус, почти он же Дед Мороз, и его никак не может не быть в обычной записной книжке. В многократном наложении прочесть что-либо было трудно, но со всей очевидностью значились тут и знакомцы Злыдни. Знала, что и зачем дарила! Только тут я обратила внимание на логотип – exe. Именно с этим расширением являются миру вирусы. Фигня – вирус! Так вот почему исчезали из книжки и уходили из моей жизни люди, они заражались вирусом и заболевали, а самые хлипкие умирали. Не в своей, а только в моей реальности. Впрочем, иногда эти реальности совпадали.

Главное, узнать истину, остальное – дело техники. Я обработала Фигню антивирусом, и она стала девственно чистой. Теперь, подумала я, надо подарить Фигню какому-нибудь двоечнику. Не исключено, что Злыдня дарила мне этот, в ядовитого цвета обложке, алфавит и с недобрыми намерениями, но по нему я доучилась. Узнав о том, что ад – фигня, но фигня заразная. Что невыученные уроки заставят выучить насильно, на собственной шкуре. И что это – нормально. Что вписывая имя в книжку, даже записную, вписываешь его в книгу судеб. И о разрушительной силе художественной литературы, конечно.

2011

Феличита

Городская сказка

– Не родись красивой, а родись счастливой, – сказала молодая мать, значившаяся в роддоме старородящей, свертку, в котором человеческого было – одни синие глаза, смотрящие в новый для них мир, но не видящие его. Сама мать, Ирина Борисовна, очень даже красивая, о счастье была наслышана от подруг, восклицавших: «Я так счастлива!» Неважно, что вскоре те же подруги всхлипывали: «Я повешусь», – их маршрут пролегал между пунктами, населенными счастьем и несчастьем, а Ирочке (так кокетливо она называла себя вне работы – с самой ординатуры втиснутая в строгий корсет имени-отчества) колебательный контур ее жизни подсказывал другие слова: получилось – не получилось. И она мечтала о загадочном для нее счастье хотя бы для дочки.

– Фелиция – вычурно, ненатурально как-то, – отец девочки хотел назвать ее «нормальным» именем. Даша, например, Настя, Фёкла хотя бы – в минувшем 1984 году это были модные имена.

– Нет, пусть носит имя «Счастливая». Я же тебе показывала книгу «Имя и судьба», – Ирочка серьезно готовилась к рождению дочери. – Тем более родилась в новогоднюю ночь, это ведь неспроста.

– Дед Мороз принес, – отец старался изображать радость, но так устал от крика новорожденной, что готов был на все, лишь бы в доме стало тихо. – Фелиция так Фелиция. Феля, стало быть.

Пронзительный, надрывный вопль, переходящий в хрип, вечерами, ночами, не прекратился ни через неделю, ни через три месяца. Отец девочки с римским именем терпел как римский воин, но у него решалась судьба – он писал докторскую. Он вообще был устроен так, что у него все время решалась судьба. Помехи он воспринимал стоически, но до тех пор, пока они не посягали на судьбоносное. Женитьба в тридцать восемь лет тоже была судьбой, а ребенок – может, и не судьбой вовсе. Это она хотела, красавица жена, но теперь уже не красавица, а хлопочущая крыльями наседка. Она врач, у нее же еще свои медицинские заморочки.

19
{"b":"232208","o":1}