В начале 60-х годов более 30 евроазиатских стран заключили международную конвенцию об охране наиболее ценных, так называемых ключевых местообитаний водоплавающей дичи, получившую известность как проект МАР. Каждое государство провело у себя инвентаризацию таких угодий и включило их в перечень охраняемых территорий, приложенный к конвенции. Страны — участницы МАР обязались не осушать эти земли и воздерживаться от проведения хозяйственных мероприятий, ухудшающих их качество. Существует и второе международное соглашение об охране болотистых земель, на этот раз торфяников. Оно носит название «проект ТЕЛЬМА». Советский Союз, как мы уже упоминали об этом, — активный участник обеих конвенций.

А как же все-таки быть с гидромелиорацией? Ведь известно, что в десятой пятилетке в нашей стране предстоит ввести в эксплуатацию более 9,5 миллиона гектаров орошаемых и осушенных земель. Только в Нечерноземье будет осушено 1,8 миллиона гектаров земель. Не противоречит ли эта грандиозная и очень важная народнохозяйственная задача целям охраны природы и рационального использования ее богатств?

Конечно, такого противоречия нет. Важно только, что, где и как осушать.

Перенесемся на несколько минут в Полесскую низменность — в «главное болото Европы», как ее иногда называют географы. Она почти плоская, уклон ее чрезвычайно мал. Весной русла многочисленных рек и речушек не успевают пропускать полые воды, они растекаются на десятки километров, застаиваются на равнине. Болота всегда теснили здесь человека; малоплодородные, полузатопленные поля давали плохие урожаи, большинство лесов были низкопродуктивными, угнетенными.

В Полесье перед гидромелиораторами стояла главная задача — ускорить сток, не дать застаиваться пойменным водам. Спрямление и углубление ложа некоторых рек было здесь естественным выходом. Но сбросить всю воду весной — значит не иметь ее летом, когда она необходима. Поэтому органической частью гидромелиоративного проекта стали водохранилища. Их задача — собрать избыток влаги, которая будет поступать весной по новым руслам из глубинных районов Полесья и снабжать ею хозяйство в остальные сезоны. Кроме того, водохранилища предназначены для разведения рыбы, на них может гнездиться водоплавающая дичь.

Превращение всех полесских лесных земель в пашни и пастбища привело бы к катастрофическим последствиям, обеднило природу и хозяйство края. Водоохранная роль лесов известна; кроме того, они дают немало ценной продукции; строевую древесину, грибы, дичь, пушнину и многое другое, наконец, украшают пейзаж. Поэтому во время преобразования Полесья решено часть лесов сохранить.

Не исчезнут и болота. Некоторые из них будут оставлены как территории, играющие важную роль в регулировании водного баланса, в питании рек, как места обитания диких зверей и птиц. Полностью уничтожить полесские болота — значит лишить край своеобразных, только ему свойственных ландшафтов, имеющих громадное научное и природоохранительное значение.

Все эти соображения учтены в генеральном плане преобразования Полесской низменности, претворяемом ныне в жизнь.

В Полесье 2,5 миллиона гектаров переувлажненных земель. Около половины их осушается для нужд сельского хозяйства, 180 тысяч гектаров останется или станет лесом, 130 тысяч гектаров займут 17 регулируемых водохранилищ и 19 наливных рыбоводных прудов с общей емкостью более 1,5 миллиарда кубометров. А 360 тысяч гектаров по-прежнему будут занимать болота. Часть лесов и топей объявляются заповедными.

Гидромелиорация в Полесье должна проводиться с применением скрытого дренажа и двойного регулирования, что позволит предотвратить переосушение и эрозию почв.

Сельскохозяйственная продукция, рыба, дары леса — грибы, ягоды, дичь. Мозаичный высокопродуктивный и красивый ландшафт. Лучшие условия жизни для людей. Заповедные уголки, прекрасные возможности для отдыха на природе, для охоты и рыбалки. Природное биологическое равновесие, переведенное на новый уровень, приспособленное к разнообразнейшим потребностям человека. Что ж, против такого осушения не приходится возражать. Это не уничтожение последних болот в поймах лесостепных речек, а планомерный, глубоко обоснованный план преобразования природы.

Полесский проект не единственный. Осуществляется комплексный проект «Пра» на территории знаменитой Мещерской низменности. Там за основу взята польдерная система: русло Пры, основной реки Мещеры, останется неизменным, его не будут ни углублять, ни спрямлять. Предназначенные для осушения участки поймы отгородят высокими насыпями — польдерами: ими изолируют мелиорируемые земли от паводковых вод. Сохранятся прекрасные лесные озера с их растительным и животным миром, останутся заповедные мещерские боры и часть болот.

При научном подходе, как видим, альтернатива (болота — осушенные земли) исчезнет. Разумная гидромелиорация может дать не только новые высокопродуктивные площади для сельского и лесного хозяйства, но и обеспечить их комплексное использование, сохранить на них условия для существования диких животных, создать новые площади водных угодий.

В некоторых странах при проектировании гидромелиоративных мероприятий в обязательном порядке выделяются средства на комплексное планирование развития водных ресурсов, с учетом интересов спортивной охоты, рыболовства и условий отдыха населения. Создаются дичные и рыбные хозяйства, организуется система резерватов, проводятся так называемые биотехнические мероприятия: засеваются «кормовые поля» для водоплавающей дичи, строятся плотины, регулирующие уровень воды в охотничьих угодьях и т. д. Туристские маршруты, места для отдыха предусматриваются с таким расчетом, чтобы не создавать помех размножению дичи и рыбы, не наносить ущерб природным красотам. «Мелиорирую» — значит «улучшаю». Комплексная мелиорация действительно улучшает условия жизни людей, увеличивает ресурсы природы.

У болот свое важное место в Великом Равновесии природы, и люди должны сделать все необходимое для их охраны.

В технике деталь тем надежнее, чем проще ее устройство. В живой природе «надежнее», устойчивее всего сообщества сложные, многоступенчатые: леса, особенно субтропические, водно-болотные комплексы в южных районах и т. д. В них действует огромное количество взаимозамещающих связей и механизмов, различные буферные системы. Пустынные сообщества принадлежат к числу наименее устойчивых. Строение их сравнительно просто, экологические связи малочисленны. К пустыням больше всего подходит изречение Р. Гейма об опасности одним толчком сдвинуть природное равновесие — с него мы начали эту книгу.

Ну и что же? Пусть изменится равновесие пустынных территорий, кому это опасно? Раскаленные, почти лишенные жизни пески, до них ли сейчас?

Эти вопросы вполне реальны, и задать их могут люди, в общем-то разбирающиеся в жизни природы. Пустыни всегда находились как-то вне поля зрения общественности, и традиционное отношение к ним, как к бросовым землям, выражено еще сильнее, чем к болотам.

«Огромное солнце встает над этой опустошенной им землею и уже будто смотрит на нее хозяйским глазом, как бы проверяя, не уцелело ли на ней что-нибудь живое», — писал Г. де Мопассан об алжирской пустыне.

А вот алма-атинский школьник В. Байдерин, книга которого «Разноцветная пустыня» вышла в издательстве «Казахстан», нашел иную точку зрения на пустыню, чем знаменитый писатель, — точку зрения наблюдателя-натуралиста. И она позволила ему по-иному увидеть пустынный ландшафт.

«…Чтобы понять пустыню, надо отъехать в сторону от шумного шоссе и остановиться. Вы сразу же почувствуете себя первооткрывателем.

Вокруг звенящая в ушах тишина, полное безлюдье. И если не спеша побродить, внимательно присматриваясь к окружающему, можно увидеть много интересного. Нужно только смотреть и видеть…