Секунды тянулись вечность, но ничего не происходило. Щелчок предохранителя был единственным звуком, нарушившим тишину. Потом огонек сигареты еще раз засветился сильнее и по дуге двинулся вверх. За это время глаза Вернера уже настолько освоились с темнотой, что он различил темный силуэт на фоне окна. Не сводя револьвера с фигуры в кресле, он медленно отступил к двери и нажал выключатель. Наконец вспыхнул свет.

В кресле сидела фройляйн Долл и, подняв руки, с довольным видом смотрела на Вебера.

Вебер глубоко вздохнул. Ну конечно, он же сам назначил свидание этой шикарной неприступной даме из приемной Штайнертов! И совсем забыл!

— Что же вы сидите в темноте? — наконец выдавил он.

— Чтобы иметь случай убедиться в вашем хладнокровии, — улыбаясь, ответила она. — В романах, которые я читаю на ночь, все детективы — весьма крутые парни. Нужно было убедиться, так ли на самом деле.

— Убедились?

— Убедилась.

Глядя на револьвер, который он все еще сжимал в руке, она снова улыбнулась. Проследив за ее взглядом, пристыженный Вебер поставил его на предохранитель.

— Можно мне опустить руки?

— Да ради Бога! — Вебер попытался ответить на ее улыбку.

Потом, обойдя ее, остановился за столом, выдвинул ящик и спрятал оружие.

— Долго вы заставляете себя ждать, — заметила фройляйн Долл.

Он задвинул ящик и легко провел пальцами по столу, прежде чем поднять взгляд на гостью. Для визита она оделась весьма спортивно — в брюки и облегающий джемпер, очень даже облегающий, как убедился Вебер. Волосы красиво уложены. Вообще, за пределами конторы Штайнерта она производила куда лучшее впечатление. На щеках Вебера неожиданно проступили маленькие симпатичные ямочки.

— По правде говоря, — признался он, — я совсем забыл о нашей встрече, а может быть, не воспринял ваши слова слишком серьезно.

Она вскочила, обошла стол и остановилась вплотную к нему.

— Это совсем не комплимент, вам не кажется?

— Гм…

— Ничего лучшего вы не скажете? — Она с улыбкой заглянула ему в глаза.

«А почему бы и нет?» — подумал Вебер, взял ее голову в ладони и притянул к себе, губами легонько скользнув по ее губам. Сам он был холоден и сдержан, ибо нередко проводил такие пробы, и не раз случалось, что женщину от одного такого прикосновения начинала бить дрожь. Но фройляйн Долл не дрогнула.

Взглянув на нее, он убедился, что глаза ее, серьезные и внимательные, неотрывно смотрели на него. И только на губах бродила странная, загадочная улыбка. Тут Вебера неожиданно подвела его надежная и старательно отработанная система контроля. Он почувствовал острое желание и поцеловал ее по-настоящему.

— По крайней мере, это вы умеете, — заметила фройляйн Долл, переводя дух.

На губах ее была все та же странная улыбка, и Вебер все еще не знал, что бы она означает. Отодвинув фройляйн Долл, он шагнул к дивану и лег.

— Виктория была любезна с вами?

— Виктория?

— Она же вас впустила.

— Любезна? Не знаю. Она решительно закрыла все шкафы. Потом кончиками пальцев подала мне газету, а выходя — хлопнула дверью.

Вебер смотрел в потолок, усмехаясь в душе.

— Виктория в вас влюблена? — спросила Ингрид Долл после долгой паузы.

Вебер уставился на нее.

— Господи Боже!

— Вас ничего с ней не связывает?

— Да откуда!

— Ну, при служебных отношениях…

— Я — не Штайнерт.

— Ха, Штайнерт! — фыркнула она.

Не было нужды спрашивать, что именно она думает о своем шефе.

Вебер продолжал смотреть в потолок и как бы между прочим спросил:

— Почему Штайнерт отказался от моих услуг? Что, собственно, произошло за те два дня, что меня не было в Гамбурге?

— Ах… — Она вдруг снова стала той недоступной дамой, что он видел в приемной Штайнерта.

— Что случилось? — с невинным видом спросил Вебер.

— Так вот откуда это милое приглашение на вечер?

— Разумеется.

— Вы просчитались, милый мой! Дела Штайнерта я всегда оставляю в офисе.

Он обернулся и пристально взглянул на нее. Она стояла, опираясь на стол, скрестив руки на груди. Губы уже не улыбались. Взгляд стал холодным и враждебным.

Вебер сделал приглашающий жест и ласково сказал:

— Ну иди сюда!

Ингрид не тронулась с места. Взгляды их напряженно скрестились. В этом поединке у обоих уже были важные достижения. Вебер вооружился терпением. Знал, что она должна уступить. Раз уж Ингрид Долл приняла его приглашение, значит, она связывала с этим визитом определенные надежды, а она не из тех женщин, кто сразу отказывается от своей цели.

Рассчитал он верно, ей пришлось уступить и присесть рядом на диван, вновь таинственно улыбаясь.

— Тебе не помешает, если я положу ноги повыше? — спросил он.

— Напротив, я тогда смогу представить, что мы уже давным-давно женаты. Вебер ухмыльнулся.

— Прости, у меня были слишком тяжелые дни. Пришлось пережить страшную историю.

— Сказочка?

— Говорю же, страшная история.

— Сказки часто плохо кончаются, — заметила Ингрид Долл.

Вебер кивнул и взглянул на нее повнимательнее. Нет, эта таинственная улыбка ей определенно идет.

— Как там начинается? — спросила она тем же тоном. — Жила-была…

— Жила-была девушка, — невесело начал Вебер.

— Блондинка, — дополнила фройляйн Долл.

— Почему — блондинка? — спросил ошарашенный Вебер.

— Принцессы в сказках всегда блондинки.

Вебер усмехнулся, поудобнее устроился на диване и устремил взгляд в потолок. Говорил он, скорее, сам с собой.

— В ней была какая-то невинность, что ныне встречается редко.

Он помолчал, потом начал снова, пользуясь поэтическими оборотами. И его самого порой мутило, когда он слышал эти штампованные выражения.

— И что дальше? — спросила она.

— Что дальше? Потом появился принц, поцеловал ее, и у них родился ребенок.

— И тогда появилась злая колдунья, и эта колдунья… — шутливым тоном продолжила Ингрид Долл.

Вебер резко оборвал ее:

— Откуда ты знаешь?

Она с невинным видом уставилась на него.

— Я же говорила, что сказки часто плохо кончаются. Вебер спустил ноги на пол и сел, проведя руками по волосам.

Витте велел сыну прикончить служанку Анну в Швейцарии. Оба Штайнерта, которые знали Витте и его методы, предвидели такое развитие событий и наняли его, Вебера. Он должен был разнюхать, когда и при каких обстоятельствах будет совершено убийство. Но теперь, когда события пошли именно так, как Штайнерты рассчитывали, они вдруг начали утверждать, что никакого дела не существует. И больше того, Штайнерт-старший завязывает отношения со своим конкурентом. Что знает обо всей этой истории Ингрид Долл, сидящая рядом с ним? Что-то должна знать, и он из нее это вытянет. Сегодня же вечером.

Вебер заглянул ей в глаза и вдруг понял: то, что она знает, если вообще что-то знает, обойдется ему очень дорого.

— Да, веселый получился вечер, — заметила она. — Кстати, выпить у тебя что-нибудь найдется?

— Наверняка, наверняка, — ответил Вебер, вставая.

В этот момент зазвонил телефон. Вебер присел на край стола и снял трубку.

— Герр Вебер?

— Да, а в чем дело? — спросил он, узнав слащавый голос. Йоханнес…

— Вы можете минутку подождать у аппарата?

— А в чем дело?

— Герр Витте хочет с вами говорить, — торжественно сообщил Йоханнес.

Потом Вебер услышал стук, как будто кто-то положил трубку на стол. Слышна была музыка из приемника или проигрывателя, какой-то блюз. Потом вдруг кто-то рядом с трубкой буркнул:

— Магдалена, сделай потише радио.

«Значит, француженка снова появилась на горизонте», — мелькнуло в голове у Вебера. Перед самым отъездом в Швейцарию, в понедельник, Вольфганг Штайнерт говорил ему, что Магдалена отбыла в Париж, но намерена вернуться в Гамбург на уик-энд. Верно, сегодня пятница, подумал он, так что…

Вдруг в трубке прозвучал голос Витте.

— Герр Вебер, вы у телефона?

— Да, что вам угодно? — холодно спросил Вебер.