— Это Вольфганг Штайнерт, Магдалена, — смеясь, сказал он, показав на молодого наследника фирмы «Штайнерт АГ». — Один из самых опасных плейбоев в наших местах. Берегите сердечко, красавица! — И, обращаясь к Вольфгангу, продолжал: — А это Магдалена Кашелен, прекрасная звезда, которая отныне светит нашей фирме.

Молодой Штайнерт начал что-то лепетать на ломаном французском, но Магдалена перебила его:

— Не мучайтесь, мой немецкий весьма… вполне…

— С чем вас и поздравляю, — подхватил Штайнерт, с восторгом глядя на нее. И непонятно было, чему приписать этот восторг: ее немецкому, почти без акцента, или стройной фигурке.

С трудом оторвавшись от созерцания хорошенькой француженки, он присвистнул, повернулся к Веберу и вполголоса бросил:

— Ну и породистая штучка, а? Вебер не ответил, и он продолжал:

— А теперь посмотрите на этого недотепу Витте! Что он сможет ей предложить? Такому инструменту нужен истинный мастер, уж я-то знаю, что говорю! Семейство первоклассное — верхушка французских банкиров. И, разумеется, дают соответствующее приданое. Вы только посмотрите, у мальчика даже лоб вспотел от испуга.

Вебер перевел взгляд на яхту. В самом деле, молодой Витте рядом с француженкой производил удивительно невыгодное впечатление. Похоже, он прилагал все силы, чтобы не подходить к ней слишком близко.

— Похоже, парень-то с комплексами, — заметил Вебер.

— Сплошные комплексы, — подтвердил Штайнерт. — Как иначе объяснить его амуры со служанкой? Поверьте, я его знаю. И не раз от души забавлялся. Он никогда не отважится даже приблизиться к таким нимфам. Ничего, кроме комплекса неполноценности. А перед скромной служанкой, естественно, умеет разыграть большого барина!

Вебер молчал и снова внимательно разглядывал Михаэля Витте. Тот встал с банки у штурвала и направил яхту к пирсу под крутым берегом.

Вольфганг Штайнерт оживленно продолжал:

— Вебер, прошу понять меня правильно, я ничего не имею против служанок, особенно когда они хорошенькие. Но зачем же их сразу брюхатить? Как, вы думаете, взбеленился его папаша, когда узнал?.

Тем временем Витте с помощью двух приятелей пришвартовал яхту. Пирс из-за приливов и отливов, которые на Нижней Эльбе ощущались весьма чувствительно, был довольно высоким и выдавался в реку так далеко, что Вольфганг смог удобно пристроить свой катер за яхтой. Вебер со Штайнертом перепрыгнули на палубу яхты и с нее сошли на причал.

Михаэль Витте и Магдалена Кашелен уже ждали их в окружении приятелей. Вебер был всем представлен, долго тряс потные ладони и смотрел в ничего не говорящие лица. Наконец девушки решили удалиться. Набросив на бикини легкие халатики, они карабкались на крутой берег по еще теплому от солнца песку.

Вебер шел следом. Потом остановился и вытер платком потные лоб и шею. День был жарким. Смокинг, который он носил с обеда, оказался не лучшим нарядом для почти тропической жары.

Он огляделся. В нескольких метрах стоял большой сарай — явно зимний ангар для яхты. Узкая полоска песчаного берега явно была частным пляжем, потому что вдоль нее тянулось ограждение из проволочной сетки, останавливающее непрошеных гостей. Одинокий пляжный зонт устало отбрасывал тень в лучах заходящего солнца. На склоне, поросшем кривыми сосенками и густыми кустами, видна была лестница, выложенная из чурбаков. На обрыве его ждал Штайнерт. Вебер недовольно взглянул вверх: взбираться почти полсотни метров… Он подумал о Виктории, которая наверняка сидит спокойно дома, и в душе послал ее ко всем чертям.

Но в конце концов, сопя и чертыхаясь, принялся взбираться; и чем выше он поднимался, тем громче доносились музыка и шум голосов. Вечеринка явно была в полном разгаре.

Лестница наконец привела их в огромную беседку, из к< порой открывалась восхитительная панорама Эльбы. Оттуда стена красного кирпича тянулась до самой виллы Витте, плоского здания в стиле пятидесятых годов. Вебер убедился, что тут ни на чем не экономили — ни при строительстве этого дома благородной формы, ни при устройстве обширного сада. Выложенная искусственным камнем терраса с огромным бассейном, тянулась до самой смотровой площадки, на которой теперь стояли Вебер со Штайнертом.

Поначалу Вебер чуть оробел. Его смутило то ли зрелище этого роскошного поместья, то ли толпа гостей, которые заполнили все вокруг, выпивая, закусывая и разговаривая, он и сам не знал. У стены дома под навесом устроен был буфет с холодными закусками, а возле проигрывателя, который, на его вкус, производил слишком много шума — импровизированный бар. Это его несколько успокоило, потому что в горле пересохло и хотелось чего-нибудь выпить.

Вдруг Вольфганг ткнул его в бок и деликатно показал на молодую девушку, направлявшуюся через террасу в их сторону. Она была в стилизованном народном наряде: длинная темная юбка, цветная блузка, белый фартучек и маленький чепец на голове. Несла она поднос с бокалами шампанского.

— Служанка, та самая Анна, — шепнул Штайнерт.

Вебер внимательно и заинтересованно присмотрелся к девушке. Значит, эта малышка, как утверждал Штайнерт, должна была в ближайшие дни пасть жертвой убийства! И только потому, что ждет ребенка от молодого Витте.

На вид ей было лет двадцать. Лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, выглядело по-детски невинным. Трудно было поверить, что она в положении.

Анна с подносом приблизилась к молодым людям рядом с Вебером. Они с радостными криками расхватали бокалы с шампанским. Девушка стояла неподвижно, словно ничего не замечая, ища глазами Михаэля Витте. Взгляд, в котором нарастала растерянность, уткнулся в лицо молодого человека. Казалось, она ждет какого-то знака, хотя бы улыбки.

Но Витте был настолько увлечен прекрасной француженкой, что вовсе не заметил Анны. Он как раз подавал Магдалене бокал шампанского и чокался с ней. На его худом, очень бледном лице проступали красные пятна.

— А теперь — переодеваться в вечерние платья, — крикнул молодой человек с цепочкой на шее, — и за дело!

Девушки с громким смехом пустились через террасу в дом. Магдалена взяла Михаэля за руку и потянула за собой.

Анна смотрела вслед удаляющейся паре. Неожиданно среди толпы гостей она показалась Веберу совершенно потерянной, равнодушной ко всему происходящему. Она пристально, до боли вглядывалась в двери, за которыми исчезли Михаэль с Магдаленой. У рта пролегли две отчетливые морщинки, и вдруг она показалась Веберу гораздо старше и куда опытнее, чем поначалу. Анна стояла так, пока не заметила, что за ней наблюдают, и, торопливо обернувшись, взглянула на Вебера. Глаза ее сверкали глубокой чистой синевой, и Вебера сразу охватило желание помочь Анне, если ей действительно грозит опасность.

Несколько секунд они молча всматривались друг в друга. Судя по взгляду, Анна задавала себе тревожный вопрос, заметил ли незнакомец напряжение, как искра проскочившее между ней и Михаэлем.

Наконец она поспешно отвернулась и подошла к бару. Вебер наблюдал за ней с растущим интересом. Взгляд его как магнитом притягивали длинные стройные ноги в элегантных черных лодочках на высоких каблуках. Казалось, они ей немного жали, и при каждом шаге она чуть припадала на правую ногу. Вебер ощутил необычное возбуждение при виде ее неуверенной походки. Теперь он знал: даже парни покрепче Михаэля Витте не могли не влюбиться в такую девушку.

От этих размышлений его оторвал мужчина в элегантном смокинге, медленно поднявшийся на террасу и задержавшийся возле них со Штайнертом. Вебер догадался, что перед ним стоит Вильгельм Витте, отец Михаэля. Он был среднего роста, плотного сложения. Густые седые волосы подстрижены под бобрик, и потому он выглядел еще моложе, хотя уже давно перешагнул за пятьдесят. Улыбка хозяина, веселая и непринужденная, вызывала симпатию.

Вот только глаза Витте не смеялись, оставаясь неприязненно холодными. А подбородок, массивный и волевой, призывал собеседника к осторожности.

Взгляд Витте оценивающе скользнул по Питеру, пока, слегка волнуясь, Вольфганг Штайнерт представлял гостя.