— Спасибо вам за гонку. Люк, хоть я и проиграла, — сказала она. — К сожалению, мне нужно домой, у меня еще есть дела.

Выражение удивления промелькнуло у него на лице, затем он улыбнулся.

— Я думал, вы позавтракаете со мной.

Скарлетт улыбнулась в ответ.

— Я знаю, что вы думали.

Она чувствовала на себе его взгляд, направляясь в сторону дома. Когда днем в Баллихару прискакал грум с букетом оранжерейных цветов и приглашением от Люка к ужину, Скарлетт не удивилась. Она отдала груму записку с отказом.

Смеясь, она побежала наверх, чтобы снова надеть амазонку. Скарлетт ставила его цветы в вазу, когда Люк вошел в дверь длинной гостиной.

— Вы желаете еще одного забега до Угловой заставы, не так ли? — сказал он.

Она улыбнулась одними глазами.

— Вы не ошиблись.

Колум взобрался на стойку бара Кеннеди.

— А теперь вы все прекратите драть глотки. Что еще могла сделать бедная женщина, я вас спрашиваю? Она же простила вам вашу арендную плату? И разве не она привезла вам продуктов на зиму? А зерно и мясо на складах на случай, если у вас выйдут все запасы? Мне стыдно, что я вижу, как взрослые люди хнычут, словно малые ребята, и придумывают сами себе обиды, лишь бы был повод опрокинуть кружку-другую. Можете напиваться хоть до полусмерти, если вам это нравится — каждый человек имеет право травить тебе желудок, — но О'Хара тут ни при чем.

Кабачок наполнился громкими криками.

— Она ездит к землевладельцам… Так и скачет все лето к разным лордам и леди… Ни дня не проходит, чтобы она не носилась по дороге с этим черным дьяволом, хозяином Адамстауна.

Колум резко оборвал этот хор сердитых голосов.

— Что вы за мужчины, если обсуждаете платья и любовников женщины, будто старые сплетницы. Ей-богу, вы мне надоели.

Он сплюнул прямо на стойку.

— Кто хочет это слизнуть? Вы не мужчины, это вам как раз подходит.

Внезапная тишина могла кончиться чем угодно. Колум расставил ноги и принял боевую стойку, готовый в любую минуту сжать руки в кулаки.

— Ладно, Колум. Никто пока не собирается жечь амбары и браться за оружие, как в других городах, — примирительным тоном произнес самый старый из фермеров. — Слезай-ка оттуда, да прочисти горло. Я буду свистулькой, а Кеннеди изобразит нам флейту. Споем-ка о ратных делах и выпьем вместе, как добрые фенианцы.

Колум обеими руками схватился за подвернувшийся выход из положения.

Он запел, еще не коснувшись подошвами пола: Видишь, войско там, у речки, волны песнею шумят.

Высоко над бранным полем реет наш зеленый стяг.

Под луной мы дружно грянем: «В бой! Труба уже зовет.

И ура, мой друг, свободе! Смерть изменникам? Вперед!»

Скарлетт и Люк и вправду гоняли своих лошадей целыми днями по дорогам вокруг Баллихары и Адамстауна. Через заборы, канавы, кусты, через Бойн. Почти каждое утро Люк переезжал верхом вброд ледяную реку и входил в гостиную, требуя кофе и бросая ей вызов к состязанию. Скарлетт всегда ждала его с кажущимся равнодушием, однако на самом деле Фэнтон постоянно держал ее в напряжении. Он был умен, непредсказуем, и она ни на минуту не могла позволить себе расслабиться и потерять над собой контроль. Люк смешил ее, порой приводил в бешенство, благодаря ему она чувствовала ожившей каждую клеточку своего тела.

Их изнуряющие состязания немного ослабляли напряжение, которое она ощущала в его присутствии. Их противостояние принимало более понятную ей форму, их обычная безжалостность друг к другу была открытой. Однако вызывающее дрожь возбуждение, которое она испытывала, начинало становиться опасным, доходя порой до пределов безрассудства. Скарлетт чувствовала глубоко внутри себя какую-то мощную и не известную ей силу, которая готова была вырваться из-под контроля.

Миссис Фицпатрик сочла своим долгом предупредить, что в городе недовольны ее поведением.

— Вы хотите подорвать репутацию своей семьи? — спросила она сурово. — Ваша светская жизнь и друзья англичане — это совсем другое, это далеко. Но когда вы носитесь, грохоча по всей округе, с графом Фэнтоном, вы вызывающе демонстрируете, что предпочитаете чужаков.

— Люди могут воображать себе все, что им угодно. Это мое личное дело.

Горячность, с которой были сказаны эти слова, заставили миссис Фицпатрик насторожиться.

— Ах вот как, — сказала она, и в голосе ее не было и следа прежней суровости. — Уж не влюблены вы в него?

— Нет, не влюблена. И не собираюсь влюбляться, так что оставьте меня в покое вместе с вашими горожанами.

После этой сцены Розалин Фицпатрик решила держать свои мысли при себе. Однако лихорадочный блеск в глазах Скарлетт безошибочно подсказал ее женскому чутью, что дело неладно.

Была ли она влюблена в Люка? Вопрос миссис Фицпатрик заставил ее честно спросить себя. Нет, ответила она тут же.

«Тогда почему же я все утро сама не своя, если он не приходит?» Она не смогла придумать вразумительного объяснения.

Она вспомнила, что ей писали о нем друзья. Граф Фэнтон был весьма известной личностью. Он обладал самым большим состоянием в Великобритании, являлся владельцем собственности в Англии и Шотландии, не говоря уже о его ирландском поместье. Граф был близким другом принца Уэльского, владел огромным домом в Лондоне, где шумные вакханалии сменялись изысканнейшими развлечениями, быть приглашенными на которые стремились все сливки общества.

Вот уже двадцать лет с того момента, как, достигнув совершеннолетия, Фэнтон унаследовал свой титул и богатство, он являлся объектом пристального внимания родителей всех девушек на выданье, однако сумел избежать их сетей. Среди отвергнутых им невест были признанные красавицы, к тому же весьма состоятельные. Рассказывали всевозможные истории о разбитых женских сердцах, подорванных репутациях и даже самоубийствах. Не раз и не два оскорбленные мужья вызывали его к барьеру. Он был аморален, жесток, опасен, поговаривали даже, что связан с нечистой силой. Таким образом, граф был одним из самых загадочных и притягательных людей в мире.

Скарлетт представила, что будет, если ирландская вдовушка, которой перевалило за тридцать, да еще родом из Америки, преуспеет там, где потерпели поражение все эти титулованные английские красавицы, и у нее на губах заиграла легкая улыбка, которая, впрочем, тут же и исчезла.

Пока что по Фэнтону не было похоже, чтобы он был безнадежно влюблен в нее. Он намеревался не жениться на ней» а обладать ею.

Ее зрачки сузились. Я не позволю этому человеку добавить мое имя к списку его побед».

Но ей было страшно интересно, какое испытываешь чувство, если позволишь ему поцеловать себя.

Фэнтон подхлестнул лошадь, та рванула вперед, оставляя позади хохочущую Скарлетт. Она наклонилась к гриве, криком подгоняя Луну. И почти сразу же ей пришлось осадить свою лошадь. Люк остановился на повороте дороги, идущей меж двух отвесных каменных стен и, развернув коня, перекрыл путь.

— Вы что, с ума сошли? — закричала она. — Я могла бы в вас врезаться.

— Именно этого мне и хотелось, — сказал Фэнтон.

Прежде чем Скарлетт осознала, что происходит, он схватил Луну за гриву, другой рукой обнял Скарлетт за шею и, притянув ее к себе, прижался ртом к ее губам. Он целовал ее грубо, с силой раскрывая ей губы, скользя зубами по ее языку. Его рука принуждала ее уступить. Сердце Скарлетт забилось от изумления, страха и — по мере того, как время шло, а поцелуй все не кончался — от трепетного желания поддаться его силе. Когда он отпустил ее, она почувствовала себя ослабевшей и вся дрожала.

— Теперь вы перестанете отвергать мои приглашения к ужину, — сказал Люк. Его темные глаза насмешливо блестели.

Скарлетт призвала на помощь все свое самообладание.

— Вы слишком много на себя берете, — сказала она, ненавидя себя за то, что никак не может отдышаться.

— Разве? Не думаю.

Рука Люка обвилась вокруг ее талии, он прижал ее к себе и поцеловал еще раз. Его пальцы нашли ее грудь и сжали до боли. Скарлетт охватило внезапно нахлынувшее ответное стремление почувствовать его прикосновения на своем теле, всей кожей ощутить его поцелуи.