Хилтон Кубитт был довольно невзрачным внешне человеком, сделавшим состояние на фондовой бирже, однако в последнее время ему приходилось тратить огромные деньги на развод со своей четвертой женой. До Рональда, кроме того, доходили слухи и об иных финансовых катастрофах владельца замка. Возможно, Кубитт инвестировал серьезные суммы в аферы Берни Мейдоффа[34]? Или вложился именно в те банки, которые пошли ко дну? Но даже если верить всем сплетням, то, глядя на Кубитта, об этом невозможно было бы догадаться. Одетый в безупречно подогнанный костюм, он уверенным шагом вошел в библиотеку с улыбкой победителя на лице.

Рост Кубитта был метр семьдесят пять, однако своим плотным телосложением он напоминал регбиста — кем, кстати, и являлся во время учебы в Оксфорде. Диплом магистра финансов помог ему сделать состояние в хеджевом фонде, а заработанные деньги Кубитт потратил на то, чтобы собрать коллекции, ставшие предметом всеобщей зависти. Ходили слухи, что именно он владеет тридцать пятым полотном Вермеера[35]. Ему принадлежал Музей антикварных автомобилей с редчайшими образцами машин разных эпох. Однако две коллекции были особенно близки его сердцу.

На последнем курсе Кубитт провел год в Штатах, в Колумбийском университете. За это время он стал настоящим фанатом бейсбола, а его любимой командой были «Нью-Йорк янкиз». Со временем он сделался обладателем внушительной коллекции сувениров, связанных с «Янкиз», среди которых была надписанная самим Бейбом Рутом форма, в которой тот участвовал в играх мировой серии, а также бита, которой Микки Мэнтл пробил свой самый длинный хоум-ран в истории, и вдобавок форма, в которой Мики играл этот матч. Считалось, что оригиналы данных предметов хранятся в зале Славы бейсбола, однако Кубитт не отрицал и не подтверждал того, что в зале находятся всего лишь копии.

Другим объектом гордости Кубитта была крупнейшая в мире коллекция произведений искусства, посвященных Шерлоку Холмсу, — две с лишним тысячи наименований.

Гости Кубитта сидели в его библиотеке на высоких креслах, расположенных полукругом перед массивным каменным камином. Пылающие поленья давали достаточно жара, чтобы прогреть внушительных размеров помещение. Дворецкий разнес напитки, а Рональд в ожидании Кубитта успел пройтись вдоль нескольких — из великого множества — книжных полок. Книги, стоявшие на них, произвели на него немалое впечатление.

— Я благодарю вас, господа, за согласие приехать, — провозгласил Кубитт, появившись перед камином. — Уверен, что вы об этом не пожалеете.

— И почему же, Хилтон? — спросил Эскотт. — Зачем ты вообще затащил нас сюда?

Кубитт улыбнулся.

— Я еще немножко подержу вас в напряжении, Билл. Пожалуйста, следуйте за мной.

— Что, у меня появится наконец возможность увидеть твою коллекцию «Янкиз»? — спросил Эскотт.

— Может быть, хотя я не настроен на столь любезный жест. Насколько мне известно, ты фанат «Ред сокс»[36].

Кубитт провел их длинным коридором и остановился у резной двери в ожидании, пока дворецкий откроет замок. Когда дверь распахнулась, Рональд увидел, что дерево скрывало толстый лист металла — внутреннюю дверь. Гости вошли в абсолютно темную комнату. Когда Кубитт щелкнул выключателем, Рональд, Алтамонт и Эскотт ахнули. Один лишь Бернс не выказал никакой реакции. В этой комнате он бывал не раз: Бернс консультировал Хилтона Кубитта еще с тех пор, когда миллионер только начал собирать свою коллекцию.

Галерея была огромной, и каждый квадратный дюйм ее был покрыт работами, посвященными Шерлоку Холмсу. Внимание Рональда сразу же привлекла стена с рисунками Сидни Пэджета. Именно он являлся иллюстратором рассказов о Холмсе в «The Strand Magazine», где они впервые были напечатаны. Специалисты считали, что из сотен рисунков, сделанных Пэджетом, сохранилось только тридцать пять. Самой известной его работой была иллюстрация к «Последнему делу Холмса», на которой запечатлелась борьба над Рейхенбахским водопадом между знаменитым детективом и его суперврагом, профессором Мориарти. На аукционе рисунок был продан за двести с лишним тысяч долларов.

— И это… — произнес Рональд.

Кубитт кивнул.

— Оригиналы. Все до единого.

— Боже, — выдохнул Рональд. На стене было более двадцати рисунков Пэджета, которые, как считалось, давно утеряны.

Кубитт сделал приглашающий жест, указывая на четыре стула, стоявших у стены с рисунками.

— Садитесь, прошу вас.

Опускаясь на стул, Рональд не мог отвести взгляда от этого великолепия. Когда все заняли свои места, Кубитт встал между гостями и стеной.

— А теперь позвольте рассказать вам одну историю. Королева Виктория родилась в 1819-м и правила Англией с 1837-го вплоть до своей смерти в 1901 году. Не многие знают об этом, но королеве невероятно нравились рассказы о Холмсе, и она была просто в отчаянии, когда Конан Дойл, уставший от своего персонажа, убил его в «Последнем деле Холмса» в 1893 году.

Двадцатого июня 1897 года Англия отмечала бриллиантовый юбилей королевы[37] — и тот знаменательный факт, что ее правление стало самым длительным в истории страны. Мы не знаем, кому именно — но этот кто-то был, несомненно, приближен к королеве, — пришла в голову блестящая как бриллиант идея: попросить Конан Дойла написать рассказ о Холмсе исключительно для ее величества. Пэджета попросили сделать иллюстрации к рассказу.

— Всем прекрасно известно, что это не более чем байка, — с усмешкой произнес Эскотт. — Легенда типа лох-несского чудовища, в которой нет ни грана правды.

Кубитт улыбнулся.

— Большинство действительно так считает.

— Вы что, всерьез хотите уверить нас, что все именно так и было? — Приподнятые брови и скептическая ухмылка Алтамонта явно давали понять, что он обо всем этом думает.

— Все же позвольте мне закончить рассказ. Выводы сделаете позже, — сказал Кубитт. — Те из вас, кому знакома эта так называемая «легенда», наверняка слышали, что и рассказ, и иллюстрации по отдельности были переплетены в кожу и преподнесены — якобы преподнесены — королеве. На этом история обычно заканчивается. Однако… несколько лет назад Питер ездил в поместье на северном берегу Лонг-Айленда, где приобрел некую коллекцию у некоего Честера Дорэна, дальнего родственника Джона Джейкоба Астора. За ужином разговор зашел о Холмсе. Тогда-то Дорэн и спросил Питера, знает ли он о том, что Астор был обладателем единственного экземпляра рассказа, который Конан Дойл написал для королевы Виктории, а также оригинальных иллюстраций Пэджета к нему.

Рональд повернулся к Бернсу, ожидая подтверждения сказанному, но лицо книготорговца не выражало никаких эмоций.

— Питер ответил Дорэну, что, по общему мнению, вся история с королевой и рассказом не более чем выдумка, однако собеседник упорно стоял на своем. По словам Дорэна, до Астора дошли слухи об этой истории во время его пребывания в Англии в 1912 году. Воспользовавшись своими контактами с королевской семьей, он узнал, что рассказ на тот момент действительно находился в Букингемском дворце.

На этом Дорэн хотел закончить свое повествование, но Питер убедил его рассказать, чем же все кончилось. Так вот, выяснилось, что Астор заплатил огромную сумму одному из слуг, чтобы тот выкрал и рассказ, и иллюстрации. Что и было осуществлено за день до того, как он отплыл в Штаты.

— Но разве Астор не утонул вместе с «Титаником»? — спросил Рональд.

Кубитт кивнул.

— Он был одним из тех несчастных, кто ступил на борт обреченного корабля в апреле 1912 года. Немногие люди, которым довелось слышать о том, что Астор приобрел и рассказ, и иллюстрации, считают, что они покоятся вместе с их владельцем на дне морском. Однако Дорэн утверждал, что нашел рисунок Пэджета, переплетенный в кожу, в сундуке, принадлежавшем Джону Джейкобу Астору. Этот сундук по ошибке не был погружен на «Титаник» и остался в Англии. В имение Астора он был доставлен месяцем позже.