Мысль о будущей дочери отрезвила, привела в чувство.

— А ты, оказывается, осведомлена о том, что происходит в мире охотников больше, чем подобает хищной, — сказал Влад вкрадчиво. Такой тон никогда не предвещал ничего хорошего, но так как хорошего между нами и так не осталось, я махнула на это рукой. — Макаров никогда не следит за своими людьми.

— Единственного достойного последователя для себя ты отправил в изгнание.

— Глеб сам отрекся.

— Но ты позвал его за этим, не так ли? Хотел посмотреть, как он оторвет самый важный кусок своей жизни и бросит в грязь? — зло спросила я, и голос дрогнул. Я почти плакала. Почти сорвалась. Позволю себе сейчас быть слабой — снова проиграю ему. Кулаки невольно сжались, ногти больно впились в ладони. Физическая боль немного заглушила моральную.

— Мне жаль, что Глеб больше не атли, — абсолютно серьезно сказал Влад. — Но иначе ты была бы мертва.

— Будто тебе не все равно…

Я отвернулась, сцепила зубы. Только не разреветься! Странно, но получилось. Горло горело огнем, но глаза остались сухими.

— Ты удивишься, — услышала я совсем близко, у самого уха. Вздрогнула, но повернуться не рискнула.

Разве возможно, чтобы проклятие действовало даже после того, как Влад утратил сущность атли? Сущность хищного. Это же бред! А значит… значит…

Мне кажется, или я до крови исцарапала ладони? Шею обдало легким сквозняком. Я повернула голову — комната была пуста. Из открытого окна на меня смотрела теплая майская ночь — влажная, почти летняя. Скоро июнь. Я стану сильнее, непременно. Взрослее.

Но почему мне кажется, что внутри я все та же семнадцатилетняя девчонка, которая встретила его впервые?

Внезапная мысль оказалась нереально логичной. И как я не понимала этого раньше, не замечала? Ведь все очень просто на самом деле. Все было просто с первого дня.

Покачала головой. Рука сама потянулась к защитному амулету на шее. Я с силой потянула вниз, разорвав цепочку, и зашвырнула его в угол.

До утра мне так и не удалось уснуть. Я сидела на кровати и смотрела, как медленно разгорается на небе восход, и постепенно комната светлеет, становится прозрачней, а вещи в ней — отчетливей.

Как бы ни хотелось признавать и как бы ни зарекалась от этого в прошлом, я постоянно думала о Владе. О его новом даре и о том, зачем это могло вообще кому‑то понадобиться. О странном разговоре, полу — надрывном, полу — отчаянном голосе. И как у него получается так играть?

Решила остановиться на причинах, потому что остальное могло завести в такие дебри, что не выберешься никогда.

Влад достаточно силен, да. Но атли способно поставить от него защиту, как и другое племя. Он еще молод, уничтожил немногих, если вообще уничтожил. Черт, да кому такое в голову придет вообще — издеваться над собой годами, кормить нали кеном, провести безумный ритуал, чтобы получить такую ношу — бремя убивать себе подобных? Знал ли Влад вообще о том, кем станет? Ведь в летописях нет упоминаний об охотниках — там лишь о суперсиле. Мог ли он ошибиться, и что теперь собирается делать?

А если знал, то какие выгоды получил, кроме смертоносных щупалец в жиле. Ответ родился под утро. Неожиданный и наиболее вероятный. То, что нужно было мне самой — Первозданные. Доступ к древним знаниям, тайным наукам, вековой магии охотников.

Возможно.

Рука сама потянулась к телефону. Правильно ли я поступаю? Слишком несуразно и опасно, но что делать? Я и так слишком долго ждала. Скоро родится ребенок, будет много новых забот, и мне просто нужен кто‑то, кому я могу доверять. Безоговорочно. Полностью.

Мне нужен Глеб.

Не сомневаясь ни секунды, набрала номер Андрея.

— Полина? — Кажется, он был удивлен. Я громко выдохнула. Напряжение никак не хотело отпускать, и если честно, я совершенно запуталась и не знала, что делать.

— Привет.

— Рад тебя слышать! Как дела?

Он что, издевается? Я вообще‑то уже несколько месяцев жду от него весточки, а он — как дела!

— Ты не объявлялся долго, и вот я… В общем, звоню узнать на счет Первозданных. — Я запнулась. Было жутко неловко, но я переступила через себя. Мне просто нужен Глеб, чтобы логично мыслить и хоть что‑то понимать. Я не могу бегать к нему украдкой — рискую быть пойманной. К тому же, Рита уже подозревает, а значит, знает и Филипп.

— Разве Глеб еще не дома? — удивленно спросил Андрей.

— А должен?

Сердце пропустило один удар, второй, третий… Мир сузился, обхватил кольцом, сдавливая и мешая дышать. Сосредоточился на единственно важном и существенном — словах охотника. Если Андрей удивлен, значит, что‑то знает. Что‑то о Глебе и атли. О его возвращении домой…

— Я говорил с Альриком два месяца назад. Он удивился, что я просил за твоего друга, но меньше, чем я ожидал. Сказал, один охотник уже просил за него — незадолго до меня, вот я и подумал…

Дышать стало нечем, перед глазами поплыло. Мысли спутались, превратились в клубок из недоразумений и нелогичностей. И я окончательно перестала что‑либо понимать.

— Полина?

— Я здесь.

Голос был не моим — глухой и хриплый. Руки отчего‑то затряслись, кожа лица онемела. Малышка больно толкнулась, и я положила ладонь на живот. Нужно взять себя в руки, перестать бояться и, наконец, начать думать логически. Дойти до истины, потому что сомнения способны уничтожить.

— Я думал, Влад говорил с Альриком, — подтвердил мои мысли Андрей.

— Больше некому, — невольно согласилась я. — Извини, что потревожила…

— Уверена, что в порядке?

— Нет. Но все равно спасибо. За все.

— Береги себя, пророчица атли.

Глупо все это. Глупо и нелогично.

Я встала и подошла к окну. Память — плохой советчик. Постоянно подбрасывает ненужные воспоминания, заставляет сомневаться, терять нить. Вот и сейчас, как осколком стекла по сердцу прошелся последний вечер, который мы провели вместе. Вечер, плавно переходящий в ночь, что все так круто изменила.

Что если бы я тогда солгала? Если бы похоронила навсегда под ворохом новых воспоминание о ночи у камина в доме Ольги? Изменилось бы решение Влада, или же он просто искал повод? Тогда зачем было это все — ужин, прогулка, ласки? Неужели можно так нагло врать? Ломать, не задумываясь о последствиях?

Голова наполнилась шумом от ненужных эмоций. Открыть сознание для них означало сойти с ума. Но как иначе я пойму, что нужно Владу? А должна ли вообще понимать?

Зачем он просил за Глеба? Сначала заставил его отречься, а потом… Совершенно нелогичный поступок для того, кто хотел мести. Или же так Влад пытался показать свое превосходство: мол, смотри, только благодаря мне ты снова атли.

Плевать! Пусть даже так, лишь бы Глеб вернулся. Мне все равно.

Оставались еще вопросы, и главный из них — зачем Влад приходил ко мне. Обычно использованные вещи просто выбрасывают. А я ведь именно так себя и чувствовала — использованной. Ждала чего угодно: насмешек, безразличия, холодной отстраненности, даже жалости. Но не интереса. В голове холодной рептилией шевельнулся страх, и вспомнилась его фраза.

«А вдруг именно от моего хода зависит твоя жизнь».

Что он имел в виду? Неужели ему снова от меня что‑то нужно?

Чешуйчатый ужас сполз змеей по позвоночнику, отдаваясь противной дрожью на коже. Нужно узнать. Нужно непременно во всем разобраться, прежде чем…

Прежде чем что, Полина? Неужели есть еще границы, которые Влад сможет перейти с тобой? И есть ли способ этого избежать теперь, когда он охотник? Тот, кто может убить тебя вмиг.

Но он не убил. Приходил сюда ночью, смотрел на меня в темноте, а затем исчез так, словно его тут и не было вовсе. Говорил о шахматах… Бред!

Глаза слипались от бессонной ночи, а желудок требовательно урчал. Нет, сначала поем, а затем высплюсь. Раз организм требует, нужно давать ему пищу. Во мне ведь растет жизнь.

Я улыбнулась. Снова погладила округлившийся живот. Представила, как возьму на руки малышку, как посмотрю в ее глазки, а детская ручонка сожмет мой палец…