Влад стоял в сторонке и тихо говорил с Олей. Заметив меня, слегка кивнул, а затем снова повернулся к ней.

— Такая рань, а весь дом на ногах. — Голос у самого уха заставил вздрогнуть. Я нахмурилась и укоризненно покачала головой.

— Ты напугал меня!

— Извини. — Глеб лучезарно улыбнулся. — Выспалась?

— Выспишься тут, — проворчала я и немного расслабилась. — Спасибо, что вчера помог.

— А, ну ты это… зови, если чё. — Он почесал макушку и смутился.

— Глеб, ты… — Я замялась, осторожно посмотрела на него. Поймала ожидающий взгляд и выпалила: — Не пей больше, хорошо?

Не знаю, зачем я сказала это. Просто какая‑то внутренняя необходимость, постоянно ноющий внутренний голос на задворках сознания не давал все спустить на тормозах. Он нравился мне — импульсивный, полностью лишенный гибкости парень, простой и в то же время безумно сложный и глубоко несчастный внутри.

— Когда‑нибудь тебе оторвут любопытный носик, пророчица! — раздраженно пробормотал он и отошел в сторону.

Ну вот, я снова все испортила! А всего‑то и хотела, что выказать заботу. Выходит, не умею я, да и психолог из меня паршивый.

Глубоко вздохнула, посмотрела на часы. У меня еще было двадцать минут, чтобы позавтракать, но я решила все же отправиться в город. Там, если что, куплю что‑нибудь в супермаркете. Зудящее ожидание нападения, которым пропиталась гостиная, напрягало, и я с удовольствием вышла на улицу.

Осенний воздух казался на удивление свежим, и я жадно вдохнула, закрывая глаза и стараясь абстрагироваться от проблем.

Подставила лицо моросящему дождю, впитывая силу, наполняясь спокойствием и умиротворением.

Просто еще один день. Обычная схема: дом — работа — дом, затем обязательно сделаю ванну с лавандой и как следует высплюсь. Не буду думать о плохом. Ничего ведь еще не произошло, а я паникую.

Просто еще один день…

Чья‑то рука крепко, до боли сжала запястье, и я ойкнула. Обернулась и натолкнулась на сердитый взгляд.

— С ума сошла!

— Что… ты о чем? — Я невольно поморщилась. — Мне больно!

— Почему я должен гоняться за тобой по улице? Ты разве не слышала моего приказа не покидать дом? Куда ты вообще собралась?

— Твоего… приказа?! — Возмущение вырвалось свистящим выдохом из легких.

Фраза была такой нелепой, но в то же время в духе Влада. Никогда прежде он не позволял себе такого. Неужели то, что я атли, дает полномочия грубить и тиранить? Я вспомнила присягу, и щеки полыхнули от осознания того, что на самом деле могли значить те слова.

Теперь все воспринималось по — другому. И Влад был другим.

Но я‑то нет.

Влада, похоже, мое возмущение вовсе не смутило. Наоборот, он завелся еще больше, отчего взгляд стал колючим и злым. Руку мою он все же выпустил, но ни на шаг не отступил.

— Очнись, пророчица! Чернокнижник придет не чаю с нами попить! Рассказать тебе, что произошло в его прошлый визит?

— Я знаю, что было… — сказала я и потупилась, чтобы случайно не выказать, насколько униженной себя чувствовала.

— Хочешь, чтоб на этот раз он пришел за тобой?

Я подняла глаза. Злость вытеснила обиду, разбавилась ревностью и нашла, наконец, выход.

— С чего бы ему приходить за мной, Влад? — спросила резко. — Он придет за теми, кто тебе дорог!

Влад отпрянул, нахмурился и, казалось, был сбит с толку. Светлые волосы трепал ветер, и одна прядь упала на лоб, внося некую дисгармонию в почти идеальный образ. Делая его милым, земным.

Да, уж, очень мило — стоять тут и кричать на меня. Приказывать, будто я… Кто я ему — рабыня?!

— Зачем ты это сказала? — спросил он тихо, почти обижено.

Я пожала плечами.

— Я бы на твоем месте позаботилась о Ларе. — Постаралась, чтобы голос звучал как можно более бесстрастно. — В прошлый раз Тан приходил за ней.

Влад отошел, положил руки на полированные перила. Я пыталась отдышаться, прийти в себя, но тут же вспомнила, как это трудно рядом с ним.

Вязкий воздух, слишком вязкий, даже дождь не помогает. Наверное, проклятие сильнее дождя…

— Лара в доме, — сказал он, наконец. — Под защитой. А ты — нет.

— Мне на работу надо.

— Какая, к черту… — Он замолчал и закрыл глаза, всем видом показывая, как ему тяжело себя сдерживать. Я поежилась — внезапно стало холодно и одиноко. Почувствовала себя жутко глупой, словно мне объясняют по сто раз, а до меня все равно не доходит.

— Поля, это не шутки, — произнес он уже мягче. Подошел, сжал плечи. Несильно. Черт, только бы не расплакаться тут! — Не время для глупостей, сейчас нужно собраться, быть едиными, как никогда.

— Это не глупости. Это — моя жизнь! Меня уволят завтра за прогул, и что прикажешь делать?

— Эта работа — глупости! Тебе чего‑то не хватает? Так скажи мне! Это ведь не проблема совсем.

— Что ты говоришь такое? — Я нахмурилась. — Я не могу быть твоей содержанкой.

— Ты никогда не была содержанкой, Полина, — сказал он тихо. Затем кивнул. — Хорошо, попытаемся принять глупые требования. Если ты заболеешь, тебя не уволят, верно?

Я машинально кивнула, пропуская мимо ушей обидное словосочетание «глупые требования».

— Отлично! Кирилл сделает тебе больничный. — Он глубоко вздохнул. — Как с тобой иногда тяжело…

Я не стала отвечать. Просто стояла там и слушала, как ветер колышет голые ветви тополя у крыльца, и они со стуком опускаются на крышу из профнастила. Наслаждалась теплом и спокойствием. Мне это нужно — успокоиться. Не бояться прихода колдуна. Просто знать, что я важна.

Я важна для Влада! Иначе зачем бы он меня останавливал? В голове мелькнула мысль об уникальности дара, но я не стала заморачиваться. Глупо, да, но сейчас мне нужно именно это.

Внезапно Влад обнял меня. Крепко — так, что я едва не задохнулась.

— Никогда так больше не делай! — прошептал в ухо, затем выпустил и подтолкнул к двери. — Идем в дом.

Остаток дня я провела в полутрансовом состоянии.

Несмотря на неординарность ситуации и разношерстность собравшейся компании, в кругу атли я чувствовала уют и легкость. Все казались на удивление благожелательными сегодня — собрались в гостиной и шутили, стараясь разрядить тревожное ожидание.

Даже Лара улыбалась, не выпуская руки Влада, и я ловила себя на мысли, что любуюсь ее красивым лицом. Иногда вспоминала внезапный порыв на крыльце, и внутри все сжималось от желания поддаться чертовому влечению.

Ближе к вечеру я поднялась наверх, переоделась в пижаму и залезла под одеяло. Что‑то в этом определенно есть: прогулять работу, сославшись на болезнь, и валяться в кровати, переключая каналы, листая книгу или просто занимаясь дуракавалянием.

Я улыбнулась, закрыла глаза и тут же уснула.

У очага племени атли невероятно ветрено. Я держусь за ручку двери, словно это может спасти, уберечь от опасности, но входить не спешу.

Жду.

В этот раз точно знаю, чего именно. Меня заполонило спокойствие, тревога и страх попятились, уступая место уверенности. Я знаю, как одолеть колдуна.

Навстречу мне идет Максим, и глаза у него теплые — светло — карие, цвета темной карамели. Подходит ко мне, протягивает руку и говорит:

— Держи крепче.

— Держу. — Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ, а потом реальность туманится, сгущается, незримо меняясь под влиянием необъяснимых законов сна.

Я все там же, у очага, но теперь уже в доме. Вокруг темно, но в моей ладони горит синий огонек, что дал Максим. Я стою, прислонившись к холодному камню и слушаю, как шепчут духи предков.

— Белый против черного…

— Оно в тебе, услышь его…

…услышь…

Постепенно темнота сгущается, напирает, грозясь поглотить, вползти внутрь и подчинить, но я не боюсь. Улыбаюсь, вытягивая руку, и на ладони разгорается свет.

Я уже знаю, что будет. Знаю, что…

Я проснулась от легкого прикосновения к щеке. Протерла глаза, села.

Совершенно не хотелось спрашивать, зачем он пришел, но я все равно спросила. Влад склонил голову набок, погладил меня по волосам.