— Тот, кто похитил Девина, намеревается пристроить его к делу, — заметила Сара. — Мальчишек не стали бы везти в такую даль только для того, чтобы убить.

Маэва кивнула. Солнечные ожоги на лице Сары просто нельзя было не заметить. К счастью, скала, возле которой они устроились, давала тень. Однако сколько они сумеют протянуть без воды? И не умрет ли на ее глазах брат, с которым она познакомилась наяву только вчера? Потом, как сумеет она помочь Девину?

— Нам нужна вода, — повторила Сара мысль Маэвы. — Но я не хочу оставлять Дорьяна одного.

Маэва тоже не хотела этого делать.

— Я не заметила здесь никакой воды, правда, в крепости она, конечно, найдется.

На трещинах губ Сары запеклась кровь.

— Из открытого моря да прямо в пустыню, — проговорила она с горечью. — Солнце просто преследует меня. Раньше я думала, что голод — наихудшая пытка, однако теперь я поняла, каково приходится человеку без воды. И это несмотря на то, что я готова с голоду съесть ящерицу, если бы они не бегали так быстро.

Сара прищурилась.

— Когда солнце зайдет, мы найдем воду.

У Дорьяна не было сил стоять, да и сидеть ему удавалось с трудом. Вокруг него простирался обглоданный как кость край. Вдали поднимались горы, лысые и безлесые, на горизонте недвижно застыло свирепое солнце. Жаркий ветер слизывал с его кожи капли драгоценной влаги, пока он тщетно разыскивал в этом бесприютном краю какие-нибудь признаки жизни и растительности. Рядом простиралось сухое русло, покрытое растрескавшейся глиной.

В памяти угольками вспыхивали воспоминания: «Сара. Маэва. Я увлек их сюда вместе с собой. Где они?» Он огляделся, не обращая внимания на боль, обжигавшую его при каждом движении. Но вокруг была только опаленная солнцем голая и пустынная земля.

Но что это?.. Вдали, возле меловых холмов, что-то шевелилось. Дорьян устремился мыслью к этому движению, поскольку оно явно не зависело от ветра. Он ждал, опасаясь, что движение превратится в песчаный вихрь. Однако оно приближалось, и наконец оказалось, что он видит женщину в развевающемся по ветру синем шелковом одеянии. Ветер теребил и долгие пряди седых волос. Она приближалась. И когда она остановилась рядом с ним, Дорьян лихорадочно вгляделся в ее лицо. Бронзовую кожу ее покрывали многочисленные морщины; синие глаза казались подобием его собственных.

— Бабушка. — Склонив раскалывавшуюся голову, он прикоснулся к краю ее одежды. — Как случилось, что ты оказалась здесь, в пустыне?

— По молитве тех, кто любит тебя. — Она протянула ему руку. — Ты должен пойти со мной.

Он взял мягкую и прохладную ладонь.

— Я охотно сделал бы это, но у меня нет сил даже стоять.

— Ты должен. Оставаться здесь нельзя.

Рот его наполняла уже не слюна, а пыль.

— У тебя есть вода?

— Вода будет там, куда нам надо попасть. Здесь воды больше нет. Ты использовал всю до последней капли. — Она потянула его за собой. Огненная боль ожгла Дорьяна, когда он попытался устоять.

— Использовал… но я никогда раньше не был в этом месте.

— Ты прожил здесь всю свою жизнь. А теперь пора уходить, потому что здесь больше ничего не осталось.

Легкие его пылали.

— Не понимаю. Куда нам надо идти? А Сара уже там? И Маэва?

— Нам нужно попасть за тот холм, — показала она.

Потом Дорьян ощущал только каждый свой вздох и направлявшую его прохладную руку. Он вдыхал пронзающий огонь, выдыхал его и делал следующий шаг. Наконец они добрались до того холма, от которого пришла Марина. Она повела его в обход основания. Дорьян не думал, что боль его способна сделаться еще сильнее, но тем не менее это случилось, и ум его погрузился в истинный ад.

Перед ними оказалась вырезанная в камне короткая лестница. Дорьян побрел по ней вверх, каждый шаг превращался для него в истинную муку. Когда он оказался на верхней ступени, все вокруг преобразилось. Перед ним находился окаймленный сверкающими камнями водоем, в котором играла чистейшая вода. Вокруг водоема колыхалась сочная растительность и большие цветы; за ними высились прекрасные деревья, поднимавшиеся к подножию величественных гор.

Марина указала ему на водоем.

— Пей, — предложила она. — И окунись.

Он упал головой в воду, глотая, впитывая, поглощая ее.

Выбравшись из воды, Дорьян сел среди цветов, а бабушка смотрела на него внимательным взглядом. Теперь она почему-то показалась ему старше, чем была, когда он увидел ее: морщины на ее лице сделались глубже; спина чуть сгорбилась. Вновь поглядев на водоем, Дорьян изумился — там почти не осталось воды.

— Куда она подевалась? — спросил он.

— Она была нужна тебе, — проговорила негромко старая женщина.

— Но я просто не мог столько выпить. — Деревья, буквально мгновение назад казавшиеся высокими и зелеными, теперь стояли без единого листа. Цветы возле него осыпались.

— Где мы? — спросил он.

— Это моя жизнь. Ты израсходовал свою.

— Но почему здесь все засыхает?

Не отвечая на вопрос, она отвернулась от водоема.

— Ни я, ни ты не можем больше оставаться здесь. Пойдем.

Дорьян последовал за ней от водоема. Бабушка остановилась возле купы деревьев, еще сохранивших листву. Повернувшись назад, она молитвенно соединила руки и поклонилась с великим достоинством.

— Спасибо Тебе за мою жизнь, — произнесла она в глубоком поклоне, обращаясь к ставшему вдруг пустынным краю.

Она прощалась. Но что это значит? Она указала на расположенные невдалеке деревья.

— Теперь нам нужно идти вперед.

Дорьян медлил с первым шагом.

— Куда вперед?

Она чуть улыбнулась:

— Пойдем. Здесь нельзя больше задерживаться.

Она вошла под деревья и исчезла из вида.

Почва под его ногами начала крошиться. Ветер бросил ему в спину облако пыли, в которой кружили вырванные, засохшие стебли. Следуя за Мариной, Дорьян углубился под деревья.

— Он дышит ровнее, — проговорила Маэва.

Тревога чуть оставила лицо Сары.

— Он скоро проснется, — сказала она.

Чтобы скоротать время и подбодриться, они стали переговариваться: Маэва рассказала о своей встрече с Морленом; о том, как бежала от него и как была поймана. Сара слушала ее внимательно и засыпала вопросами. Маэва открыла ей все, что помнила. Когда речь зашла о заокеанской стране, показанной ей Морленом в видении, Сара вдруг схватила ее за руку.

— Он показал тебе короля и королеву Белландры? Ты видела их?

— Да. Они были в забытьи. И он сказал мне, что жить им осталось недолго.

Сара стиснула дрожащие пальцы.

— Недолго? Как это — недолго? Почему?

В прикосновении Сары угадывалась еще дремлющая мощь. Какова же была ее природа? Она переполнена силой, но явно не знает, что обладает ею.

— Их жизнь каким-то образом связана с волшебными предметами, — ответила Маэва, не желая вглядываться в то, что ощутила в Саре. — Потом он отвел меня в какую-то залу. Едва ли она является частью нашего мира. Нечто похожее я уже видела во сне. Там свет превращается в нечто совершенно другое.

Сара выпустила ее руку.

— Рассказывай.

Маэва продолжила свою повесть, однако Сара внезапно прервала ее:

— Замок целителей?! А что ты там видела?

Маэва описала сооружение, пульсировавшее серебряным светом, растрескавшиеся фундаменты других зданий.

— Ко мне направилась огромная темная птица. Морлен назвал ее птицей Иб. Он сказал, что все они теперь находятся у князя Тьмы.

— Птица Иб? Так эти темные твари называются птицами Иб? — Сара заморгала. Она поднялась, негромко бормоча себе под нос: — И все они у князя Тьмы. Птицы Иб.

Она принялась расхаживать, не обращая внимания на солнечный жар. Наконец Сара опустилась на землю возле Маэвы.

— Мы должны остановить их. Мы воспользуемся камнем дримвенов. Я могу воевать с ними. — Сара обняла Маэву за плечи. — Сегодня ночью. Мы сразимся с ними сегодня ночью. Если ты будешь рядом со мной, я смогу убить их.