У нее не было другой одежды, кроме рабской рубахи, и Яспер не мог выдать девушку за свою собственность — люди низкого рода не держали рабов. Если бы ему удалось приодеть Маэву, то он мог выдать ее за свою жену, хотя замужней женщине полагалась метка — небольшой треугольник возле основания шеи, единственная отметина, допускавшаяся свободными. Яспер не верил в магию, иначе бы он сказал, что Маэва обворожила его. Возможно, причиной тому был ее голос; ему ни разу не приходилось слышать столь очаровательной интонации. Но красива она или нет, первая же неудача способна привести их в рабство или вовсе лишить жизни. Шансов немного. Причем в игре, правил которой он не знал.

Маэва пробиралась сквозь густые кусты. Яспер сказал, что проедет через заставу в одиночестве — потому что там обязательно окажется часовой, скорее всего зинд. Ей же с Девином надлежало пробраться мимо, пока Яспер отвлекал внимание солдата.

На земле под ногами валялись камни и обломившиеся ветки; в воздухе пахло сыростью и прелой листвой. Как все это не похоже на нагретые гранитные полы и надушенные полотенца в бане. Маэва могла только гадать, насколько перепачкалась сама и в какую жалкую тряпку превратилась ее рубаха.

Впереди между деревьями появились просветы. Слева открывались поля. Селяне, головы которых прикрывали широкополые соломенные шляпы, складывали в корзинки собранные бобы. Маэва подумала, что неплохо бы украсть хоть немного. Прошлой ночью им было так голодно.

Хорошо, что Яспер привез им хлеб. Он сказал ей то же, что говорила и Лила: необходимо попасть на берег Мантедийского залива. А там — на корабль, идущий до Главенрелла или любого другого свободного королевства, которые находятся по другую сторону Минвендского океана. Яспер знал дорогу до Мантеди, однако не говорил, что будет провожать их.

Взяв Девина за руку, Маэва подумала, что мальчик, наверно, и не помнит ту ночь — серые коридоры и Луга Вена, на которых она согревала его холодные раны. Ведь когда он проснулся, боль исчезла вместе с ранами. Он не вспоминал о плохих снах, и она не стала расспрашивать его. Сама Маэва помнила почти весь сон, хотя ничего в нем не поняла. Где находились эти коридоры и кто этот странный юноша, отчего-то показавшийся ей знакомым? И как вообще могли исчезнуть отметины с лица Девина?

Однако она не располагала временем на размышления. За пологом листвы неторопливо цокали копыта лошади Яспера, между ветвей она заметила спину часового. Маэва привыкла видеть людей в шелковых халатах или набедренных повязках. В баню нельзя проносить никакое оружие, кроме патриера, в бане отдыхают. Солдат на заставе был облачен в серую и черную кожу. У пояса его висел черный топор; длинный нож в ножнах находился с другого его бока.

Яспер был ростом ниже солдата и не имел при себе оружия. Что, если с ним случится какая-нибудь беда? Надо было забрать у него золотые. А что станет с Яспером, если солдат обнаружит их?

Маэва пригнулась возле последней купы деревьев на краю поляны, отделявшей их от того места, куда им нужно было попасть. Когда зинд приказал Ясперу остановиться, Маэва хотела было замереть на месте и смотреть только на него, не отрывая глаз, словно тем самым могла избавить его от беды. Однако он строго велел ей, как только он остановится, идти вперед и постараться удалиться от заставы как можно дальше.

Подоткнув рубашку повыше, она поползла на руках и коленях, жестом пригласив Девина следовать ее примеру. Чтобы заметить их, солдату достаточно было только повернуть голову. Но в пятидесяти ярдах перед нею опять начинался густой лес. И Маэва ускорила темп.

Позади раздались крики. Не отрывая глаз от земли, она ползла вперед. Изношенный подол с треском порвался. Но она ползла. Негромкие звуки за спиной свидетельствовали о том, что Девин не отстает. Крики раздались снова. Она попыталась представить, что находится в бане, что сейчас раннее утро и Орло выкрикивает свои распоряжения. Однако прогретая солнцем земля не пахла паром и ароматными маслами. Пути назад все равно не было. И если она хотела сделаться свободной, ей нужно добраться до деревьев.

Она ползла вперед, обдирая колени, но тут руки подвели ее, и Маэва уткнулась лицом в пыль. Девин за спиной ее охнул. Висевший на шее девушки камень дримвенов вдавился в грудь, словно напоминая о себе и побуждая двигаться вперед.

Наконец их окружили деревья. И Маэва поглядела сквозь листья на дорогу — на Яспера, стоявшего возле своей повозки, понурив голову. Облаченный в полосатые одежды солдат вопил и размахивал перед носом Яспера кулаком; тот едва шевелился. Солдат толкнул его в грудь, и Яспер упал на землю, а потом неловко поднялся и полез на козлы под хохот часового.

Отъехав подальше, Яспер остановил телегу у края дороги и стал дожидаться Маэву и Девина. Свежие синяки от побоев болели, однако ему не привыкать, он даже перестал обращать внимание на подобные пустяки. Яспер знал некоторые приемы и легко бы мог справиться с полосатым, но такая победа не принесла бы никакой пользы. Он никогда не носил при себе ножа, считая, что это слишком рискованно. Людям свободным, но низкого рода носить оружие не позволялось; и Яспер ценил свободу выше ножа. Обычно для сохранения собственной безопасности ему достаточно было изобразить тупицу — и лишь изредка ему приходилось прибегать к помощи быстрых кулаков.

Торопливо подошли Маэва и Девин. Лицо Маэвы оказалось испачканным, а рубаха сделалась еще более похожей на грязную тряпку. Девин извозился в пыли ничуть не меньше.

— Почему солдат кричал на тебя? И почему повалил? — спросила она.

— Потому что я шевелился не так быстро, как он хотел.

— А почему же ты не шевелился так быстро, как ему было нужно? — по простоте спросил Девин.

Яспер опустил ладонь на плечо мальчика.

— Потому что тупице не хватит мозгов, чтобы провезти пару беглецов.

— Спасибо тебе, — поблагодарила Маэва. — Спасибо.

— Влезайте и поедем, — сказал Яспер. — Отыщем какой-нибудь глухой уголок и там подумаем, что делать дальше.

Поднимаясь в экипаж, Маэва зацепилась рубашкой за дверцу.

— Ты умеешь шить? — спросил ее Яспер.

— Немножко. Мама учила меня. И дала иголки — они в моем платке.

Яспер поднялся на облучок, размышляя, где можно было бы здесь найти ткань. В мошне его до сих пор оставались бесаеты.

Отыскав место для ночевки подальше от дороги, Яспер пешком отправился в ближайшую деревню за тканью и нитками. Он выбрал два отреза — один из некрашеного муслина, другой бледно-желтый. Самые обыкновенные здесь цвета. Если правильно сшить одежду, у них появится шанс. В конце концов они сумеют добраться до Мантеди. Он останется с Маэвой и Девином, пока те не сядут на корабль до Главенрелла, а потом устроится возницей внутри городских стен. Все знали, что Мантеди — город богатый… а может быть, и самый крупный порт в мире. Разве там не найдется достаточного количества знатных и состоятельных лордов?

Купив ткань, Яспер прошел с ней через всю деревню, а потом повернул обратно в лес. На лик луны набегали облака, было настолько темно, что он мог различить одни лишь тени. Маэва и Девин уже где-то недалеко. Когда он оставлял их вечером, девушка собиралась окунуться в ближайшем ручье — смыть не привычную для тела грязь.

Ночные шорохи и шепотки почему-то смущали его; и Яспер не мог понять причины этого. Ему сотни раз приходилось бродить по ночному лесу, однако в этот вечер он вздрагивал даже от хруста ветвей под собственными ногами. Он подумал, не закричать ли, и вовремя остановился. «Не делай глупостей». И тут он заметил золотистое свечение, весьма странное. Подобное ему приходилось видеть разве что перед закатом, а не после него.

— Яспер? — послышался певучий, полный музыки голос Маэвы. Она вдруг оказалась совсем рядом. А золотой свет исходил от камня, что был у нее на шее.

Яспер кротко прикоснулся к ее руке.

— Как тебе удается заставить камень так светиться? — спросил он, указав на ее грудь.