– А он много говорил?

– Почти совсем не говорил. – Вулф неодобрительно фыркнул. – Придя, он сказал только: "Я Элберт Джонс". Вы помните это фальшивое имя, о котором мы с ним условились и которое я назвал ночному сторожу.

Потом он положил драгоценности на мой письменный стол, сел и наблюдал за мной, пока я их рассматривал и оценивал. Я пытался завязать разговор, но он отвечал односложно или совсем не отвечал. Когда я убрал драгоценности в сейф и отдал ему положенную сумму, он сунул деньги в карман и пробормотал, что предпочел бы подождать в конторе, пока я не уйду. Вот и все.

– Понятно, – сказал я. – Ну что ж, мистер Вулф, благодарю вас… Надеюсь, мы скоро все-таки проясним это дело.

– Всегда к вашим услугам, лейтенант. – Он устало улыбнулся. – Со своей стороны я могу только пожелать, чтобы все поскорее встало на свои места. Мне очень неприятны эти дрязги со страховой компанией!

Когда я на следующее утро остановил свой "ягуар" перед офисом шерифа, солнце сверкало, как и накануне. Выходя из машины, я с радостью убедился, что некоторые в Пайн-Сити все же знают своих героев в лицо.

Неприметный человечек подкатил ко мне и вежливо осведомился, правда ли, что я лейтенант Уилер.

– Ну конечно я лейтенант Уилер, – ответил я, широко улыбаясь, чтобы ободрить его. – Не робейте, выкладывайте все, что у вас накопилось. Я вас внимательно слушаю.

– Это вам, лейтенант, – неловко пробормотал он и сунул мне в руку сложенный листок бумаги. Он исчез прежде, чем я успел открыть рот и поблагодарить его.

Через пять секунд я уже все понял. Это был посыльный из суда, а бумага, которую он" сунул мне в руку, – повестка в суд, на слушание дела Марвина Лукаса. Я затолкал ее во внутренний карман пиджака и спросил себя, будет ли удачным день, который начался таким образом. Не лучше ли снова сесть в "ягуар" и отправиться домой спать?

Аннабел одарила меня ледяным взглядом, потом посмотрела на стенные часы.

– Десять часов тридцать минут, – бросила она колюче. – Все идет по-прежнему, лейтенант, – вы, как обычно, не торопитесь на работу.

Нападение из-за угла с судебной повесткой истощило мои благородные чувства, поэтому я ответил ей со злой улыбкой:

– А что сегодня прячется у вас под юбкой, мисс Джексон? Что-нибудь скромненькое, например, коленкоровые панталоны до колен?

– В один прекрасный день я убью вас, Уилер, – пробормотала она хрипло. – Я вас на куски разорву собственными руками.

Я протянул, закатив глаза:

– Трусики с красивыми бантиками над коленями!..

– Вы что, никогда теперь не отстанете?! – Она в бешенстве уставилась на меня своими глазищами. – Если хотите знать, это мой брат из Алабамы прислал их мне на день рождения в качестве шутки! Я написала родителям, что они вырастили под своим кровом малолетнего преступника.

– Вы совершенно правы, – согласился я. – Во всяком случае, это самые преступные трусики, какие я видел в жизни. Знаете, стоило мне посмотреть на них, и я почувствовал, что у меня просто сердце в пятки ушло!

– О! – Она вздохнула. – Если бы вы только знали, как я ненавижу Лукаса!

– Лукаса? – непонимающе переспросил я.

– Он оказался таким паршивым стрелком!

Когда я вошел в кабинет Лейверса, его ледяной взгляд напоминал взоры Аннабел.

– Сегодня у меня нет времени для болтовни, – проворчал он. – Если у вас нет других дел, можете убираться!

Я сел, и некоторое время мы с неприязнью смотрели друг на друга. Потом я начал:

– Кстати, вчера…

– У вас что-нибудь новое?

– Нет, но…

– Тогда проваливайте!

– Насчет процесса, – настаивала. – Я все же буду там.

– Я уже сказал, что нет никакой необходимости в вашем присутствии. Так что выметайтесь! – буркнул он.

– Оказывается, такая необходимость возникла, – спокойно возразил я, выкладывая на стол повестку.

Надо было видеть его лицо! На нем отразились: удивление, недоумение, возрастающий гнев, который придал его щекам густо-малиновый цвет.

– Вы отдаете себе отчет, что это означает, Уилер? – Он яростно смял повестку и швырнул ее на пол. – Крэнстон вызывает вас как свидетеля защиты!

– Довольно любопытная ситуация, вы не находите, а? – задумчиво проговорил я. – Вам не кажется, что он Свихнулся?

– Крэнстон? – Лейверс свирепо фыркнул. – Это его лисьи фокусы, я не желаю в это ввязываться. Нужно будет немедленно предупредить помощника прокурора. – И он схватился за телефонную трубку.

Через четверть часа помощник прокурора входил в кабинет шерифа, стараясь не показать, как он спешил сюда.

Эд Левин был высокий худой мужчина лет тридцати. Он выглядел моложе благодаря светлым вьющимся волосам и располагающему простодушному выражению лица, которое, однако, опровергалось проницательным взглядом темно-синих глаз, прятавшихся за солидными очками в роговой оправе. Лейверс представил нас друг другу, и Левин небрежно опустился в кресло, разглаживая скомканную повестку.

– Ну что? – нетерпеливо спросил шериф, когда помощник прокурора закончил чтение бумаги. – Что вы об этом думаете?

Левин слегка пожал плечами.

– А что я должен думать о подобном трюке, шериф? – Он искоса посмотрел на меня. – Как вы считаете, чем вы сможете быть полезны защите, лейтенант?

– Я уже был в некотором роде полезен защите, – заметил я, – тем, что не застрелил Лукаса насмерть и тем самым предоставил Крэнстону клиента! Но я ума не приложу, чем я еще смогу быть ему полезным.

– А Крэнстон что-то придумал, это ясно, – задумчиво сказал Левин. – Было бы неплохо, если бы лейтенант еще раз рассказал эту историю со всеми подробностями. А мы послушаем его и постараемся встать на точку зрения Крэнстона. – Он посмотрел на шерифа, который утвердительно кивнул. – Потом лейтенант может пройти со мной в мою контору и подробно познакомиться с обвинением. Это введет его в курс завтрашнего судебного заседания.

– Неплохая идея, – сказал Лейверс. – Ну, начинайте, Уилер!

Начинать надо было, конечно, с кражи. Я рассказал со всеми подробностями о конфиденциальной сделке Гилберта Вулфа с Дэном Гэроу, об исчезновении последнего вместе с драгоценностями и двумястами тысячами, о том, как мы пришли к выводу, что кражу совершили Мандел, Лукас и Флетчер, но не смогли представить доказательств этого, как я сосредоточил усилия на Флетчере как на самом слабом из троих в надежде, что он расколется…

Когда я подошел к концу своего рассказа, шериф и помощник прокурора некоторое время молча смотрели на меня, потом вопросительно посмотрели друг на друга и еще некоторое время молчали.

– Ну, что вы на это скажете? – наконец спросил шериф.

Левин тихонько засмеялся:

– Я так и думал, что вы спросите! Я не могу найти здесь абсолютно ничего, что могло бы быть полезным Крэнстону.

– Я тоже, – отрывисто бросил Лейвере. – Может быть, предположение Уилера, что Крэнстон свихнулся, все-таки правильно?

– Придется подождать процесса, чтобы узнать. – Левин резко встал. – Извините, у меня неотложное дело. Вы не возражаете, лейтенант, если мы увидимся в моей конторе через полчаса?

– Когда скажете, мистер Левин.

– Тогда до скорой встречи!

Он кивнул шерифу и быстро вышел из кабинета.

Лейверс был совершенно ошарашен.

– Что может быть для него важнее, чем ввести вас в курс дела?

– Мне мало что нравится в вас, шериф, – откровенно сказал я, – но одно я в вас ценю: доверие ко мне!

– Что вы хотите сказать этой галиматьей, черт побери? – проворчал он.

– Вам никогда не приходила в голову мысль, что меня могут купить.., скажем, тысяч за сто, за половину той суммы, которую они забрали у Гэроу? Так вот, шериф, помощник прокурора, видимо, не испытывает доверия ко мне. Вот почему ему понадобились эти полчаса. Он хочет навести справки. А так как он понимает, что, спрашивая вас, лишь потеряет время, то собирается расспросить капитана Паркера из отдела убийств и других ребят, которые меня знают.