– Еще хуже, если вас обманул муж, которого вы обожали больше десяти лет, – холодно сказала Ева. – Не верите – спросите у тети Телмы.

Уже стемнело, когда мы снова поехали. Да, без Евы я заблудился бы через пять миль. После получасовых поисков в темноте мы свернули на узкую дорожку.

– Теперь недалеко, – радостно объявила Ева. – Две-три мили всего.

– Как-то здесь неуютно! Вы уверены, что зловредные лесные гномы шутки ради не запутают дорогу, чтобы мы заблудились?

– Да, это глухое, безлюдное место, – согласилась она. – Поэтому Дэн и купил его, и тете очень понравилось приезжать сюда. Это убежище, где она спасается от шумных сборищ, к которым ее обязывает положение мужа. Сама она не любит "цивилизованную" жизнь.

– Значит, она стремится назад к природе! – сказал я, скривившись, так как в этот момент картер моего "ягуара" задел за камень, не попавший в свет фар.

– Тетя Телма любит все благородное и естественное, – заявила Ева. – Но я думаю, что человеку вашей породы этого не понять. – Она продолжала без паузы:

– Ворота здесь, слева от нас, пожалуйста…

Я отчаянно крутанул руль, из-под машины послышался жуткий скрежет, и мы перевалили через порог.

– Благодарю вас, мисс Тайсон! – рявкнул я и тут же уткнулся головой в брезентовый верх "ягуара", так как машина подскочила на первой неровности кошмарной подъездной дорожки, которая вела к дому.

Я остановил машину перед прямоугольным силуэтом, несколько более темным, чем окружающие ночные тени, который, по моему мнению, и был домом, и осторожно вылез наружу. Ева Тайсон присоединилась ко мне. Она глубоко вздохнула и с энтузиазмом произнесла:

– Здесь восхитительно, вы не находите?

– Зачем терять время на вздохи, если все равно ничего не видно, – возразил я. – Что восхитительно?

– Этот живительный воздух деревни!

Я подозрительно принюхался.

– А я думал, что это запах натурального удобрения.

Надеюсь, у вас есть ключи?

– Естественно! – ледяным тоном ответила она. – Идите за мной, кретин!

Она заколыхалась передо мной, будто бесплотный призрак. Я, спотыкаясь, поднялся вслед за ней по трем ступенькам, ведущим на веранду. Ева пошарила в своей сумке, нашла ключи, потом долго искала замочную скважину и наконец открыла входную дверь. Я остался снаружи, пока она нащупывала на стене выключатель. Я облегченно вздохнул, когда благословенный электрический свет отогнал демонов ночной темноты, и вошел в дом.

Дверь вела в отлично обставленную комнату, в глубине которой находился большой камин. Стильное помещение – фермеры в таких не живут. Зато на этом фоне можно рекламировать старые сорта виски.

Ева повернулась ко мне с блестящими от восторга глазами:

– Ну как? Нравится, а? Здесь же чудесно!

Я наморщил нос.

– Вы просто городской дикарь! – бросила она. – Да к тому же самого низкого сорта!

– Ах, эти прекрасные, мирные уик-энды на коровьем выгоне, – лирически продекламировал я. – Сладостная философская жвачка, которую вы пережевываете с милой старой тетушкой Телмой…

– Тете Телме недавно исполнилось тридцать пять лет, – оборвала она меня. – Это еще не древний возраст, не так ли?

– Нет, Нет, конечно, – торопливо согласился я. – Расскажите мне еще, как вы сидели на крылечке, как Алкиона, дочь Эола, играла на флейте, а крестьянки убирали урожай и вязали снопы.

– Ну конечно, – проворчала она, – знаю, что это не настоящая ферма, но, согласитесь, в ней столько очарования и… Что это с вами?

Я отвел взгляд от полуоткрытой двери в дальнем конце комнаты.

– Я веду расследование! Куда ведет эта дверь?

– В спальню. – Она безнадежно пожала плечами. – Ваш внутренний голос подсказал, что Дэн отсыпается?

– Мой дедуктивный талант подсказывает мне, что кого-то недавно тащили по полу. – Я показал ей следы на ковре. – Это не следы шагов, кого-то волокли, видите?

– Да? – Ее голос был полон сарказма. – Вы хотите сказать, что можете их различить?

– Нет ничего проще. – Я снисходительно улыбнулся. – Посмотрите на эти две глубокие линии на ковре: кого-то волокли… К тому же через полуоткрытую дверь мне видна кровать и ноги, свисающие с нее.

Глаза Евы расширились.

– Вы шутите! – неуверенно проговорила она. – Это опять ваш садистский юмор, который…

– Нет, – прервал я ее. – В этом доме есть кухня?

– Разумеется.

– Тогда посмотрите, не найдется ли в шкафу немного кофе. Он, возможно, понадобится.

Она взглянула на приоткрытую дверь, потом перевела глаза на меня так быстро, что не просто не успела проверить мои слова насчет ног.

– Как скажете, Эл. – Она сглотнула. – Вы не думаете, что это может быть.., тело Дэна…

– Это я и хочу выяснить, пока вы будете заниматься кофе, – сказал я успокаивающе. – Давайте расстанемся ненадолго?

Она двинулась на кухню напряженной походкой, а я отправился исследовать спальню.

Я сразу же понял, что кофе нам действительно понадобится. Ноги, свисающие с кровати, принадлежали не Дэну Гэроу, а толстому коротышке, чье узкое лицо напоминало крысу. Дохлую жирную крысу.

Его глаза, слишком близко посаженные, были широко раскрыты и смотрели на меня с упреком. Маленький рот тоже был открыт, на слабых губах застыла гримаса страха. Мой предполагаемый шпион умер насильственной смертью. Теперь уж никогда Сэм Флетчер не расскажет мне подробности таинственной кражи драгоценностей.

Я тихонько повернул его голову в сторону – на затылке, как фирменная марка, зияли два черных отверстия. Подушка под его головой вся пропиталась кровью, вокруг раны темнели пороховые следы. Стреляли сзади в упор. Ночной сторож, помнится, был убит таким же образом. Этот автограф анонимной фирмы может принадлежать только молодчику с ледяным взглядом, убийце в составе банды – Марвину Лукасу!

К одиннадцати вечера атмосфера в офисе шерифа предельно сгустилась от табачного дыма и невысказанных упреков. Шериф Лейверс сидел в кресле неподвижно, как гора, зажав сигару в зубах, пока я рассказывал, как мне в голову пришла мысль посетить ферму Дэна Гэроу и как я нашел там труп Сэма Флетчера.

В обычное время шериф – несдержанный, вспыльчивый тип. По мнению дока Мэрфи, он еще лет десять назад должен был умереть от апоплексии. Порой я почти желаю, чтобы так и случилось, но сегодня он был близок к удару, как никогда.

– Значит, вы все-таки отличились, Уилер, – заворчал он, когда я закончил свою историю. – Вы преследовали этого типа до тех пор, пока не получили желаемого: двое других, испугавшись, что он настучит на них, приняли меры, чтобы этого не случилось.

Я послал шерифу слабую улыбку, которую держу в резерве специально для него, и промолчал.

– Вы мне все уши прожужжали, что единственная возможность уличить этих троих в преступлении – заставить Флетчера выдать соучастников. И вот он мертв, а мы остались ни с чем, лейтенант.

– Предполагалось, что вы установите слежку за всеми троими, чтобы предотвратить такой исход, – возразил я. – Как же случилось, что Флетчер незаметно смог покинуть свою квартиру и улизнуть на ферму в пятидесяти милях от города, где его и убили?

Чудовищно громкий звук раздался за моей спиной, – казалось, что стальной ковш скрежещет по бетону, но это был всего лишь сержант Полник, прочищающий горло.

– Лейтенант! – Его грохочущий голос звучал потрясенно. – Я занимал пост на улице, напротив дома, где живет Флетчер, помните? Они все трое покинули дом через четверть часа после вашего ухода, около одиннадцати тридцати. Сели в машину, Мандел – за руль.

Я последовал за ними, на перекрестке Мейпл-стрит и Мейн-стрит они остановились на красный свет. Тут задние двери машины одновременно раскрылись, Флетчер выскочил из одной двери, а Лукас из другой, и побежали в разные стороны, как наскипидаренные. – На его грубом лице отразился почти шок. – Проклятие, лейтенант! Что я мог сделать?