— Умею я убивать людей. Такой вот у меня талант.

— Это не ответ, — покачал головой Киношита. — Откуда вы узнали, что у вас есть этот талант? Если верить книгам по истории, к восемнадцати годам вас уже прозвали Вдоводелом. В каком возрасте вы убили первого человека?

— Очень молодым.

— Так сколько вам тогда было лет?

— Немного.

— А кого вы убили?

— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.

— А какая из побед далась вам труднее всего?

— Легких побед не бывает.

— Я хочу…

— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.

— Почему?

— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?

— Да.

— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?

Киношита нахмурился:

— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.

— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.

— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.

— Поэтому я до сих пор жив.

— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.

— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.

— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.

— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.

— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.

— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.

— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.

— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…

— Но рефлексы-то были ваши!

— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.

— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.

— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.

— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.

— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.

— Вы так это говорите, словно полковник Эрнандес убил вас.

— Он и убил. Пусть это был и клон.

— Оба клона чувствовали с вами какую-то мистическую связь, — заметил Киношита. — И вам знакомо это чувство?

Найтхаук покачал головой:

— Я — оригинал. Я им ничего не должен, кроме благодарности за то, что они заработали деньги, которые сохранили мне жизнь. Они же должны мне все, включая само их существование.

— Знаете, а иногда мне кажется, что вместо сердца у вас ледышка.

— Мы всегда можем прекратить этот разговор.

— Не можем, если вы не хотите, чтобы у меня поехала крыша.

— Как скажешь. — Найтхаук встал. — Но сначала я хочу выпить пива.

Он прошел на камбуз, отдал приказ, подождал, пока компьютер выдаст ему стакан с пивом, вернулся к своему креслу.

— Компьютер следующего корабля, который мы купим, должен уметь охлаждать стаканы. — Найтхаук отпил пива.

— Мы покупаем новый корабль?

— Все зависит от того, послали наши друзья с Болингброка сообщение своим друзьям или нет. Вот почему я лечу к ядру Галактики по прямой. Так гораздо проще заметить преследователей.

— Я думаю, что после девяти дней полета мы в полной безопасности, — предположил Киношита и подумал: что за чушь я несу. Мы в безопасности? Черт, да в безопасности только те, кто не преследует Вдоводела.

— Скорее всего.

— В последние дни мы пролетели мимо нескольких интересных планет.

— Одна планета практически не отличается от другой.

— Я с вами не согласен. На окраине последнего звездного скопления нам попалась настоящая красавица.

— Я готов отдать предпочтение не очень красивой, зато мирной, — ответил Вдоводел.

Возможно, сейчас она и мирная, но перестанет быть таковой, как только ты на ней приземлишься. Ты притягиваешь неприятности, как мед — мух.

— А что именно вы ищете? — полюбопытствовал Киношита. — Вы все еще хотите выращивать цветы и наблюдать за птичками?

— Не знаю. Но я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— По моему разумению, вы не из тех, кому по душе покой, — и у меня складывается впечатление, что Галактика едва ли оставит вас в покое.

— Как я тебе уже говорил, мне хочется жениться, чтобы рядом был человек, который будет стариться вместе со мной. — Киношита хотел что-то сказать, но Найтхаук поднял руку, останавливая его. — Человек, непохожий на тебя, — с улыбкой добавил он.

— А что будет со мной после того, как вы найдете жену?

— Как по-твоему?

— Я вас не покину, — твердо заявил Киношита.

— Дело твое, но спать ты будешь в другом конце дома.

— Что-то я не пойму, шутите вы или нет.

— Насчет того, где ты будешь спать? Ни в коем разе.

— Насчет того, что я могу остаться.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно.

— На то есть причины.

— Ты намерен когда-нибудь поделиться ими со мной?

— Когда-нибудь поделюсь, — пообещал Киношита.

Называлась планета Перекати-Поле. Единственная обитаемая планета в десяти звездных системах, поэтому корабли садились и, соответственно, взлетали с нее гораздо чаще, чем с других захолустных планет. Свои услуги всем желающим предлагали заправочная станция, большой товарный склад, управление регистрации заявок на разработку месторождений полезных ископаемых, почтовое отделение. Неподалеку от космопорта, на берегу огромного пресного моря, вырос довольно-таки большой город. Продукты горожанам поставляли несколько огромных, полностью автоматизированных ферм. Работали там роботы под присмотром горстки наладчиков.

— Чувствую, что эта планета придется мне по душе, — сказал Найтхаук, выходя из корабля.

— Надеюсь, что так и будет, — кивнул Киношита. — Надоело мне путешествовать.

— Никто тебя не заставлял.

— Я знаю.

— Ладно, пошли на таможню.

На этот раз их встретил робот, который зарегистрировал паспорта и добавил визу Перекати-Поля. Они сели в прозрачные аэросани на воздушной подушке и быстренько добрались до города.

— Как много людей, — отметил Найтхаук.

— Все равно на мегаполис этот город не тянет, — возразил Киношита.

— Все так, но недвижимость тут наверняка стоит дороже. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты следишь за нашими финансами. Что мы имеем?

Киношита достал карманный компьютер, задал соответствующий вопрос, посмотрел на Найтхаука:

— Чуть меньше двух миллионов кредиток. Как я понимаю, страховка с Черчилля еще не поступила, хотя и пора.

— Всего два миллиона?

Во взгляде Киношиты мелькнуло удивление.

— Разве этого мало?

— Сколько денег ты привез с Перикла?

— Около пяти миллионов. Но в Олигархии с них взяли налоги… так что осталось три с небольшим.

— Слушай, у меня в голове какая-то путаница. Клонов создали, потому что процентов с моего капитала не хватало для оплаты расходов криогенной камеры, так?

— Совершенно верно.

— Но мы говорим о процентах и о тех деньгах, которые привез ты. А что сталось с основным капиталом? С шестью или семью миллионами кредиток?