– Что ты делаешь, придурок? Беги! – выкрикнул Андрей Васильевич. Гости не поддержали его. Они продолжали смотреть за Пашиными ногами.

Мяч, плавно перелетел через вратаря, неожиданно стукнулся о землю в двух шагах от него и, продолжая весело скакать, запутался в сетке ворот.

Стадион разочарованно выдохнул.

– Гол! Го-ол! Го-ол!!! – Продолжал кричать комментатор.

Не успели турки разыграть от центра поля, как раздался финальный свисток арбитра.

– Кто этот Бураков? – теперь правильно назвал Пашу Андрей Васильевич. – Знакомый ваш что ли?

– Не так чтобы, но…

– А чего переживали как за родного?!

– Да он нам почти родня! – не выдержал Никита.

– Вижу, Лёня, у тебя кругом родня! Да не тушуйся так! Рад за тебя. А вот у меня, – Андрей Васильевич выключил телевизор, – никого! Фамилию жены взял, а никто мне не предъявил претензий.

– Так ты Мискин?

– Ну-да, сейчас, знаешь ли, выгоднее быть Мискиным, чем Кабаковым!

– Для электората? – понимающе кивнул Никита.

– И для него, в том числе, Никита! – улыбнулся Мискин, положив руку на плечо Чугуеву, сказал: – Старичкам пошептаться надо.

– Понял, Андрей Васильевич! – Никита, памятуя о силе Мискина, сдавил протянутую ладонь.

– Силён, бродяга! – Мискин помахал кистью в воздухе.

Никита опустил голову. С вами не поймешь, как общаться: слабого затопчете, сильного опустите!

Никита ушёл к себе в номер.

– Скажи, Лёня, как тебе удалось уехать к морю: мало того, что среди зимы, так ещё во время самого дележа ваучеров?

– Видишь ли, – сказал Чугуев.

– Лёня! Вижу почти всё. Но слышу маловато!

– Я, как бы это сказать, не совсем справляюсь с занимаемой должностью. Точнее, – Чугуев встряхнулся, – совсем не справляюсь. То есть, тряпка и размазня!

– Что ты говоришь? При таком подходе к делу, и вдруг, размазня?

– Это тут у меня получилось кое-что, а дома… – Чугуев махнул рукой.

– В чём вопрос?

– Да там такие люди у меня в администрации.

– Люди везде одинаковы!

– Ну не скажи. Они из меня верёвки вьют и ноги об меня вытирают!

– Если ты это понимаешь, то легко прекратишь! Кстати, немедленно подними вопрос о приватизации! Есть серьёзное производство в городе?

– Да так, мелочевка. Асбестоцементный заводик.

– Это не мелочевка, Лёня! Это не винные погреба и пляжи! Про-из-вод-ство!

– И куда мне с этим производством? Тогда как каждый в стране старается купить дешевле, а продать дороже?

– Это сегодня. Что будет завтра? Вспомни, Лёня, чему нас учили!

– Ты прав. А заводик этот лучше оформить на Никиту!

– О родственных связях кто-нибудь догадывается?

Леонид Аркадьевич вздрогнул. Неужели, Андрюха подумал, что Никита внебрачный сын? Похоже на то. Что ж, это даже лучше, решил Чугуев, не зная пока чем это лучше.

– Грехи молодости, – едва выдавил Чугуев.

– Не от Натальи хоть?

– Что ты! Что ты! – Чугуев замахал руками.

– Если тебе удалось скрыть это во время предвыборной кампании, тогда это скрыто навсегда! Вот и ладненько! Оформим две трети территории пляжа в долгосрочную аренду на твоего сына! Он не может подвести?!

Чугуев вздрогнул.

– Хорошо, я твоего отпрыска буду называть впредь только по имени! Кстати, он Иванович! Фамилию-то хоть назовёшь?

– Для чего тебе?

– Всегда интересовался людьми, обманутыми родными жёнами!

– Демидов, – выдохнул Чугуев.

– Ха-ха-ха!

– Чего смешного?

– Тебе бы взять фамилию сына, как мне жены! Вечная победа на выборах!

– Да никто нынче не проголосует за фамилию!

– Не психуй, Лёня! Я вообще не понимаю, кто из нас с похмелья?

– Может, тебе самому стать собственником?

– Нив коем случае! Сам понимаешь, начнутся критические дни, а кто у руля будет? Тем более, когда Наташка какую-то гадость задумала. Если всё оформим на Никиту, ей ничего не обломится! А с тебя-то уж я всегда спрошу!

– Извини, я не совсем понимаю…

– Точнее, как ты сам говорил, совсем не понимаешь! В страну возвращается частная собственность на средства производства! Тебе чего, Маркса процитировать?

– Это я понял, но как? Если ваучеры у людей на руках?

– Не будь болваном, Лёня! Кто-то у тебя наверняка этим занимается. Поспрошай с пристрастием, и делов-то!

– И всё же, основное бы уловить, законно ли всё это?

– Чудак человек! – улыбнулся Мискин. – Если государство это делает, стало быть, законно! Законнее уже ничего быть не может! Лозунг президента, каков?

– "Обогащайтесь"!

– Вот и вперёд, Лёня!

Мискин выпроводил гостя, пообещав через день вернуться к своим обязанностям.

– Что, посмотрел? Как там наш Павел? – спросил Чугуев у Никиты, который лежал перед телевизором с отключенным звуком.

– Вот так! – Никита поднял кверху большой палец.

– Это хорошо.

– А ты послушай, чего он говорит!

– Как же, при отключенном звуке?

– А я сам тебе процитирую: "Футбол требует…!"

– … научного подхода! Так-то, Веня! – приговаривал Паша, толкая в шею запасного игрока. Они шли по коридору, входя в помещения стадиона. Находясь на поле, Паша волок на себе две огромные сетки с мячами. Скрывшись с глаз тренера, он перегрузил мячи на напарника.

– Ты это, не наглей! – дёрнулся футболист сборной.

– Повторяю, Веня! Научного подхода! – Паша пнул несущего мячи под зад.

Тот дёрнулся вперёд, но устоял на ногах. Замолчал.

– Чего он наглеет! Неделю в сборной, а ведёт себя как… – пожаловался футболист в раздевалке, пользуясь тем, что Паша ушёл в душ.

– Как победитель! – раздался голос тренера за спиной.

Присутствующие в раздевалке хихикнули.

– В ничего не решающем матче! – пробурчал Веня.

– Чего ржёте?! Встаньте все!

Футболисты встали у скамеек.

– Посмотрите на свои ноги! Опустите головы, сказал!

Спортсмены опустили головы. Кто быстрее, кто медленнее. Высказавшемуся о Буракове пришлось сделать два движения: его голова как на скрипучем шарнире, дёрнулась дважды.

– Что вы видите?

– Бутсы, господин тренер! – кривляясь, сказал Ятранкин.

– Именно! Вы даже жопы своей не видите! А где находится сборная по рейтингу? На уровне лодыжек!

Футболисты молчали.

– Нам ещё до колен расти и расти! И только потом с этих самых колен подниматься! Вольно! – скомандовал тренер.

– … можно курить, – продолжил Ятранкин.

– А тебе, Фунтиков, вообще, в сборной не только на скамейке сидеть и мячи таскать – газон за воротами стричь и то много!

Ятранкин шумно выпустил воздух.

– И тебе, клоун не более того!

– Мне-то за что?

– За то, чтобы! Выходишь на матч сборной как?

– Бегом, как велено! – Ятранкин потопал на месте, изображая рвение.

– На трясущихся коленках ты выходишь! И играешь полусидя! Остальные вовсе двигаются на карачках!

Футболисты старались не смотреть в лицо тренеру. Что с ним? Выиграли, чего ещё?! Разнос не по теме!

– Всё! Свободны! – тренер вышел из раздевалки.

– Тебя кто за язык тянул, Фунтик? Если из-за тебя, козла, в город не попадём…

– Да ладно, всегда попадали. А сейчас выиграли в два мяча!

– Чё это он? – спросил всех вошедший Павел.

– Чего ты наглеешь? Кто мячи таскать будет? У нас, господин победитель, свои правила! – сказал Ятранкин.

– Ага! Вижу, что свои. Все люди в футбол играют, а вы в поддавки!

– Не тебе судить! Попал на игру случайно, радуйся!

– А я вот, на радостях-то, ща поучу тебя хорошим манерам!

Футболисты притихли.

Ятранкин сделал шаг к Буракову, без замаха сделал движение головой в грудь противнику. Хотел ударить, но Паша увернулся, позволив любимцу сборной протаранить шкаф. Затем он взял нападающего за майку и принялся шлёпать по заднице, как ребёнка.

– Ещё раз выпендришься, будешь мячи таскать принародно! Я-те обещаю! – приговаривал Паша, держа Ятранкина правой рукой так, чтобы тот не смог вывернуться.