Николенко снял антенну, засунул ее за пояс и, придерживая на боку радиостанцию, вылез из воронки. То быстрыми бросками, то ползком подбирался он к высокой сосне, окруженной со всех сторон березами.

Мучительно трудно было карабкаться на дерево — окоченевшие пальцы не слушались.

Замаскировавшись среди ветвей, Николенко закрепил антенну в радиостанции и снова стал вызывать своих.

— Слышим очень хорошо, — загремело в телефоне.- Будьте на приеме.

Оставалось всего лишь десять минут до начала огня. Настроение было спокойное и бодрое. Теперь можно прикрепить микрофон к ремню, чтобы освободить замерзшие руки, и ждать. Почему-то в голову лезла одна назойливая фраза: «Сидит Ваня на сучке, с микрофоном на крючке».

Стрелка часов подошла к двенадцати. Над сосной с визгом пронесся снаряд. Впереди что-то ухнуло, комья мерзлой земли взлетели вверх. Перелет. Николенко передал поправку.

Еще удар, и вражеский дзот глухо осел.

— Точно! — выкрикнул старшина в микрофон.

И через минуту второе укрепление взлетело на воздух.

Но что это? По косогору ползут броневики, орудия, повозки. Кажется, что вся эта колонна подбирается сюда, к наблюдательному пункту. Не хочет ли противник обойти нас с фланга? Надо поскорее предупредить.

Николенко торопливо заговорил в микрофон, но в ответ услышал:

— Отвечайте для связи. Куда вы пропали?

В чем же дело? Опять и опять он кричит в микрофон, но связи нет.

Колонна подходит все ближе и ближе. Николенко дует в микрофон и замечает, что он внутри обледенел. Надо поскорее отогреть, и, расстегнув полушубок, он прячет микрофон под гимнастерку. Холодный металл обжигает тело, ледяная корка тает, бегут по груди противные, скользкие, как червяки, струйки.

Фашистская колонна приблизилась настолько, что уже можно было рассмотреть лица солдат, погоны офицеров, белеющие номера машин…

Вытащив из-за пазухи микрофон, Николенко прикрыл его рукой:

— Теперь слышно? — И, получив утвердительный ответ, передал: — Вражеская колонна рядом. Огонь на меня!

На огневой позиции замешкались, но старшина настаивал. Ему виднее.

Первый снаряд упал в хвосте колонны.

— Перелет! Даю поправку…

Послышался оглушительный вой. Ломая ветви деревьев, снаряд разорвался в самом центре вражеской колонны, но осколком срезал сосну, на которой сидел наш радист-наблюдатель.

Послав по названной цели еще два снаряда, орудия замолчали…

— Ну как, ничего не слышно? — спросил лейтенант у радиста, того, кто держал связь с Николенко.

Радист вздохнул:

— Ничего, товарищ лейтенант.

— А ты попробуй на другой волне.

— Да нет, товарищ начальник, везде настраивался. Пропал наш старшина. Хороший был парень.

Уже вечерело. Солнце заходило, и редкие снежинки, плавающие в воздухе, казались розовыми, как осыпающиеся лепестки яблони. Все молчали, не в силах нарушить тягостную тишину.

И вдруг раздался радостный голос радиста:

— Жив Николенко, товарищ лейтенант!

Сквозь шум приемника мы услышали знакомый голос. Старшина Николенко был на своем посту. Падая, он удержался на ветвях соседней березы, и по его сигналам батарея снова громила врага.

Кому из любознательных читателей попадет в руки эта книга? Может быть, кому-нибудь из десятиклассников- радиолюбителю с многолетним опытом? Ему, конечно, близки и понятны все эти довольно хлопотные, но увлекательные радиодела, о которых я сейчас рассказываю.

А может быть, эти страницы перелистывает совсем молодой читатель, еще не познавший той ни с чем не сравнимой творческой радости, которую испытывает человек, своими руками создавший приемник.

Сейчас, конечно, это не чудо. Мы привыкли к знакомому голосу радио. Мы его слышим каждый день из репродуктора, включенного в штепсельную розетку трансляции, или принимаем передачи на многоламповый приемник, купленный в магазине.

Но все же это не то! Даже простой детекторный приемник, который сделаешь сам, доставит куда больше радости, чем чужой, не тобой созданный многоламповый радиоаппарат.

Техническое любительство широко развито в нашей стране. И молодежь, и люди зрелого возраста занимаются фотографией, делают модели самолетов, паровых турбин, строят яхты и собирают мотоциклы. Но только радиолюбительство может по праву называться «народной лабораторией», так как оно стало массовым, приобрело огромное значение в жизни страны. Многие радиолюбители были радистами и вместе с другими товарищами по оружию защищали Родину от врага.

Почему радиолюбительство, а не фотография или еще какое-либо увлекательное занятие стало «народной лабораторией»?

Причин здесь много. Я не хочу обидеть фотолюбителей или, скажем, авиамоделистов.

Но даже самый страстный поклонник цветной фотографии не может не согласиться, что его возможности все-таки ограниченны. Даже если он получит снимки в самых натуральных цветах — стереоскопические или какие угодно, — все- таки это статическое изображение на куске бумаги.

Ну, а радио?

Пусть не думает читатель, что автор старается как-то приукрасить занятие радиотехникой, доказать, что нет ничего более важного на свете, чем конструирование приемников.

Конечно, каждый человек должен быть влюбленным в свой труд. Он вправе считать, что лучше его профессии нет. Только искренняя влюбленность в свое дело может творить подлинные чудеса. Из таких энтузиастов рождаются новаторы и на заводах и на полях. Растут изобретатели, конструкторы, исследователи.

Вернемся к нашему примеру с фотографией.

Пришел фотолюбитель и положил на стол еще не просохший, мокрый снимок.

Мне вспомнилось, что много лет назад ребята-радиолюбители принимали по радио вот такие же мокрые изображения.

Вращался валик, оклеенный бумагой. Она была пропитана йодистым составом.

Скользило перо. Под действием тока йод разлагался, и на мокрой бумаге оставалось коричнево-красное изображение.

В те времена некоторые любители принимали эти опытные передачи за многие сотни километров. А сейчас в иных городах радиоклубы построили и строят свои телевизионные передатчики, через которые любители могут передавать не фотографии, а движущиеся изображения, кино.

Авиамоделисты запускают свои модели с бензиновыми моторчиками и часто заставляют этих рычащих и дымящих птиц летать по кругу, на бечевке, чтобы модель как-нибудь случайно не улетела.

Сейчас многие из таких маленьких самолетов управляются с земли по радио. Они послушно выполняют все приказания, поданные им через маломощный передатчик, работающий на ультракоротких волнах.

Такими делами тоже занимаются радиолюбители.

Что они могут еще сделать?

Ну, скажем, общеизвестное: переговорить по радио с любителем, который находится в другом конце страны; построить звукозаписывающий аппарат; сделать приемник, который помещается в кармане, или, например, разговаривать из машины с любым абонентом городской АТС.

Радиолюбитель может построить прибор, который позволит ему видеть в темноте, сделать аппарат для экспериментов по телемеханике, автоматический радиоузел, провести опыты передачи энергии на расстояние. Трудно перечислить возможности радиолюбителя.

Исследовательской и конструкторской работой сейчас занимаются не только специалисты в научных институтах, но и просто любители.

Для проверки сложных схем приемников и даже для создания новых схем достаточно приобрести лампы, ходовые детали и несколько измерительных приборов.