Они поженились со Стивеном, и Карла была уже на седьмом месяце беременности, когда на нее напал мужчина, с которым она прекратила отношения два года назад. Он выслеживал ее несколько месяцев и однажды жестоко избил и выстрелил в нее.

Если бы Стив в тот день не вернулся пораньше с работы, она бы истекла кровью и Александр родился бы мертвым. Карла после этого происшествия осталась частично парализованной.

В книге Ника рассказывалась история Карлы и еще четырех женщин. Каждый случай, несмотря на свою уникальность, имел пугающее сходство с другими.

Обвинение Энни все еще не шло у него из головы и мучило. Его книги хотя и числились в бестселлерах, но писал он их не ради популярности и славы. Черт возьми, ради чего угодно, но только не для этого. Он тщательно скрывал свое настоящее имя и даже надевал парик и очки, когда давал интервью или появлялся на публике.

Отодвинувшись от компьютера, Ник сцепил руки за головой и потянулся. Оставалось написать всего лишь две главы.

Он придирчиво перечитал все, что успел написать за этот день. Главной целью его книги являлось желание показать, какими жестокими хищниками могут быть преступники, какими они могут быть обаятельными и что их всех объединяет.

Вот зачем он писал свои книги. Чтобы научить.

Он поднялся и подошел к окну. Из его кабинета, расположенного в башне замка, открывался прекрасный вид на залив, горы и лес. Он любил этот остров, его тишину и уединение. Отличное место для отдыха и исцеления. Перемены, произошедшие в Карле, служили тому подтверждением.

Не за этим ли приехала сюда Энни? Мысль о ней подняла в нем бурю желаний. Он нарочно старался не думать о ней, работая над книгой. Но теперь, когда работа почти закончена, он мог себе это позволить.

Сьюзен мерила шагами пол, слегка морщась от боли в ноге. После двух дней, проведенных на костылях, она отбросила их и, туго перевязав поврежденную ногу, хромала по дому.

После первого порыва энтузиазма она не испытывала больше особенного интереса к обновлению «Красы островов». Прошла почти неделя, а Ник не появлялся и не звонил. Вероятно, он начисто позабыл обо всех своих намерениях в тот самый момент, как вышел за порог ее дома.

Она со вздохом включила магнитофон и принялась перебирать кассеты. Ничего не привлекало ее. За последнюю неделю она прослушала их не раз. Наконец она поставила старые записи Линды Ронстадт[3]. Подойдя к чертежной доске, она уселась на стул и начала перебирать наброски, сделанные для «Красы».

Сквозь музыку донесся резкий стук в дверь.

У Сьюзен дрогнуло сердце. Ник!

Стук раздался снова, и гораздо громче.

— Энни, вы здесь?

Ник! Внезапно вся ее апатия исчезла. Она слезла со своего стула и быстро похромала на кухню. Он все продолжал стучать и звать ее, в его голосе слышалась тревога.

Она стала рыться в кармане в поисках ключа.

— Одну минутку, Ник!

Наконец дверь распахнулась.

— Энни… — В его улыбке сквозило облегчение.

Сьюзен лишь жадно смотрела на него. О, он выглядел превосходно, со своими выгоревшими волосами и бронзовым загаром. Зеленая рубашка, плотно обтягивающая грудь, оттеняла цвет его глаз. Они встретились взглядами и на мгновение застыли в молчании и неподвижности.

Ник откашлялся.

— Может, вы меня впустите?

— О, конечно. — Запнувшись, она отступила в сторону.

Жар прилип к ее щекам. Она вела себя как школьница.

Ник вошел, затворил дверь и кивком указал на ее ногу.

— Я вижу, дела идут на поправку.

Сьюзен опустила глаза.

— Я пользовалась костылями всего пару дней, а потом они просто стали помехой.

Она улыбнулась Нику.

Он улыбнулся в ответ.

Опять в комнате повисла неловкая тишина. Она не ожидала, что ей будет так приятно видеть его.

— Кола у вас найдется? — наконец нарушил молчание Ник.

Она заковыляла мимо Ника к холодильнику, но споткнулась об его ногу и полетела вперед.

В следующий момент она оказалась крепко прижатой к нему и возле ее уха громко колотилось его сердце.

— С вами все в порядке? — глухо раздался его голос.

Сьюзен запрокинула голову и встретилась с его встревоженным взглядом.

— Кажется, да. — Она осторожно поводила ступней из стороны в сторону, не делая попытки отстраниться от него.

Он улыбнулся. Она поглядела на его рот с полными губами и ровными белыми зубами. Каково было бы попробовать их на вкус, испытать на себе его прикосновения? Он пошевелился, и она почувствовала, как от соприкосновения с его грудью напряглись ее соски.

Вдруг лицо Ника стало серьезным, а глаза затуманились. Ее пульс участился. Она наблюдала, как его голова склоняется к ней. Она закрыла глаза в ожидании.

Поцелуй начался легчайшим прикосновением губ. У нее вырвался короткий невольный стон наслаждения. Поцелуй усилился. Сьюзен вздохнула, покоряясь ему. Она ощущала шелковистые волоски у него на руках, его сильные плечи. Ник прижал ее крепче, и она обвила руками его шею и прижалась всем телом.

В ней проснулись давно забытые ощущения… тяжесть внизу живота, сильный, острый приступ желания. Твердый бугорок вдавился в ее лоно, и ее возбужденные чувства еще больше обострились. Ей захотелось раствориться в тех ощущениях, что дарили его прикосновения.

Но в голове крутилось предостережение. «Еще не время для этого, Сьюзен. Ты едва знаешь этого человека».

И Грег. Воспоминания о нем постепенно отступали после встречи с Ником. Она вдруг осознала свое предательство и замерла от нахлынувшего на нее стыда.

Ник сразу же почувствовал неладное. Он отступил и глубоко вздохнул, обводя ее нежным взглядом.

— Все в порядке?

Сьюзен кивнула, боясь посмотреть ему в глаза. Она высвободилась и отвернулась от него, пытаясь собраться с мыслями.

— Эй, ты не сердишься, а? — В его голосе слышалась тревога. Она почувствовала его руки на своих плечах. Он нежно развернул ее. — Я надеюсь, что не испортил наших отношений. — Его встревоженные глаза искали ее взгляда.

Сьюзен покачала головой.

— Не беспокойся, Ник. — Она слегка улыбнулась. — Я просто немного не в себе сейчас. Ты же знаешь, нога…

— Ну что ж, если ты принесешь мне обещанную колу, мы пойдем в комнату и поговорим.

Ах да, кола. С облегчением она направилась к холодильнику.

— Ты проходи. Я принесу напитки.

— Уверена, что справишься?

— Абсолютно.

Когда Сьюзен приковыляла в комнату с двумя высокими стаканами, Ник стоял возле чертежной доски и рассматривал ее наброски. Услышав ее шаги, он повернулся и взял у нее из рук протянутый стакан.

— Спасибо. — Он задумчиво отпил глоток.

Негромко играла музыка, и Линда Ронстадт пела «Что я буду делать». Ник улыбнулся.

— По крайней мере хоть в музыке вкусы у нас совпадают.

Сьюзен озадаченно на него посмотрела.

— В музыке? А… — Тут она вспомнила их разговор. — О, книга Томпсона. — Ее губы твердо сжались. — Не понимаю, как тебе может нравиться эта откровенная чушь. Она вызывает у меня лишь отвращение.

— Погоди минутку. — Глаза Ника сверкнули. — Мне кажется, ты неверно поняла Томпсона. Он просто пытается предупредить своих читателей, чтобы они могли защитить себя.

Горячность его голоса удивила Сьюзен. Ей не хотелось затевать спор. Не теперь, когда Ник наконец-то здесь.

— Ну, — она постаралась говорить легко и непринужденно, — мне кажется, что мы друг друга не убедим, так что давай оставим этот спор. — Она улыбнулась.

— Ты права, — слегка поколебавшись, улыбнулся в ответ Ник.

Он поднес свой стакан к губам и кивнул на чертежную доску.

— Я вижу, ты не скучала?

— Просто несколько набросков. — Она смутилась и почувствовала себя студенткой, представшей перед экзаменационной комиссией. Одобрит ли он ее идеи?

Поставив стакан, она глубоко вздохнула и дрожащими руками взяла один из рисунков.

— В этом варианте я закрыла стеклом всю нижнюю палубу, чтобы сделать там ресторан и холл с одной стороны и танцевальную площадку — с другой. Верхняя палуба поделена на небольшие отсеки для личных встреч.