Нет, она скорее согласилась бы, чтобы он продолжал считать ее замышляющей нечто предосудительное, думать, что ее странная реакция на его присутствие здесь объясняется нечистой совестью, в которой он ее подозревает. Так размышляла Хэлен, чувствуя, как, несмотря на мокрый купальник, ее начинает обдавать жаром, и плотнее стянула концы полотенца. Но от необходимости найти какой-нибудь ответ на его слова девушку избавил резкий, недовольный женский голос, громко произнесший над самой ее головой:

— Почему ты не разбудил меня, Виктор? Ты же знаешь, что я не люблю подолгу спать днем. А это кто? Ах, та бухгалтерша, по-видимому!

Бухгалтерша! Несмотря на это внезапное вмешательство, Хэлен не отвела глаз от лица Виктора, и ей удалось заметить на нем мимолетную тень досады, быстро подавленную ленивой улыбкой, с которой он медленно поднялся на ноги и представил дам друг другу. Так вот она, Стефани Райт, женщина, на которой собирается жениться Виктор Уэстон. Похоже, Дэйв правильно передал слухи.

Ни дорогие, отлично сшитые брюки и стильный жилет, ни тщательно и обильно наложенная косметика и затейливо причесанные длинные черные волосы не могли скрыть того факта, что дочь председателя была, несомненно, чересчур толста и безнадежно некрасива. И к тому же не слишком приятного нрава, отметила Хэлен, когда, не обратив ни малейшего внимания на ее протянутую руку и раздраженно насупившись, леди сердито воскликнула, обращаясь к Уэстону:

— Ты же обещал, что сегодня мы проведем вечер в городе, а сам до сих пор не одет!

— Это легко исправить, Стеф, — примирительно произнес Виктор. — Мы не можем уйти, прежде чем удостоверимся, что наша гостья удобно устроена.

Они жених и невеста, это несомненно. Хэлен понимала: его слова были сказаны, чтобы успокоить рассерженную Стефани, и сама не знала, почему они вдруг так возмутили ее. А что касается Стефани Райт, то ей до гостьи не было никакого дела, пусть она хоть провалится сквозь землю, что и выразил ясно ее пренебрежительный взгляд.

Девушка резко встала. Дэйв был прав — Стефани и впрямь первоклассная стерва, абсолютно лишенная привлекательности. И, значит, Уэстон действительно смотрит на брак с дочерью председателя как на средство упрочить свою карьеру. Судя по всему, они стоят друг друга.

И, сама не понимая почему, Хэлен, вставая, позволила полотенцу соскользнуть с плеч, так что глубокий треугольный вырез черного купальника предстал во всей красе, и, улыбнувшись Виктору дразнящей улыбкой, проговорила кокетливо:

— Очень мило, Виктор, с вашей стороны заботиться обо мне. Мне все здесь страшно понравилось. А теперь лучше поторопитесь и сделайте, как вам велят, — я вполне способна сама найти себе развлечение, вы ведь это хорошо знаете.

И неторопливо небрежной походкой пошла назад к вилле, с удивлением сознавая, что ее стройная маленькая фигурка покачивается соблазнительно и вызывающе — чего она не позволяла себе еще ни разу в жизни.

Хэлен ощущала на себе его взгляд каждую секунду, он буквально жег ей спину: Войдя в стеклянные двери холла, девушка столкнулась с Витором, который как раз выходил на террасу, и искренне улыбнулась ему. Теперь, когда она знала, что его молчание объяснялось вовсе не грубостью, ей стало неловко за свои подозрительные взгляды, которые она бросала на него всю дорогу. Ей хотелось, чтобы они стали друзьями.

Витор в ответ приветливо улыбнулся, сделал широкий жест рукой, пропуская девушку в холл, и она вошла, изящно покачивая бедрами; ей показалось, что сквозь жужжание недовольного голоса Стефани со стороны бассейна она расслышала осуждающее мужское ворчание. Все это не имело значения. Важно лишь то, чтобы Виктор Уэстон не остался недоволен ее работой, а ее персону может обсуждать, сколько ему заблагорассудится. И это только уравняет их, так как она поняла, что он ни что иное, как полное ничтожество: хладнокровно задумал жениться на такой ужасной женщине, но только потому, что брак с ней даст хороший толчок его карьере!

Но до этого ей тоже нет никакого дела, сказала себе девушка, возвращаясь в свою комнату. Они превосходно подходят друг другу. Она даст ему полчаса, чтобы он переоделся и увел свою дородную невесту, куда та пожелает, и отправится осматривать окрестности, чтобы вволю насладиться остатком своего первого дня, проведенного здесь, а окончит его спокойным, мирным ужином на террасе, как было обещано Изабель. Чудесно!

Надев свежее белье, девушка неторопливо разобрала вещи, которые приобрела специально для этой поездки. Она впервые выехала за границу — до сих пор деньги были нужны ей для других первоочередных целей, и отпуск с путешествием казался роскошью, которую Хэлен никак не могла себе позволить; она потратилась несколько опрометчиво, окунувшись в веселую магазинную суету. Но девушка не жалела об этом ни секунды, так как зеркальное отражение показало ей, что она уже не прежняя, привычно умеренная и степенная Хэлен, а совсем другая женщина.

Платье, которое она выбрала, чтобы надеть вечером, было сшито из тонкой хлопковой ткани, воздушной и легкой. Лиф без рукавов, с низким вырезом спереди и сзади, узкая юбочка не прикрывает колен. Глубокий темно-синий цвет с мелкой белой крапинкой отлично шел к ее светлой коже. В этом платье Хэлен выглядела женственной и привлекательной, чего не позволяла себе никогда в своих деловых серых костюмах или старых джинсах и потертой тенниске.

Да, женственной и привлекательной, решила она, медленно поворачиваясь перед одним из зеркал и стараясь разглядеть себя сзади, с удовольствием отмечая, как изящно обтягивает юбочка ее стройные бедра. И это открытие неизвестно почему наполнило ее радостью и странным беспокойством. Она расплела влажные волосы и свободно рассыпала их по плечам.

Жара до сих пор не спала, и Хэлен, обогнув пустой бассейн, ступила на широкий полукруг сочной зеленой лужайки — несомненно, стараниями Витора она выглядела такой бархатистой и гладкой — и медленно направилась к тенистой прохладе сосен, стоявших за буйно цветущими розовыми олеандрами и кустами винно-красных роз.

Внимание девушки привлекла деревянная скамья с разбросанными на ней мягкими подушками. Внезапно ей показалось, что этот день тянется уже целую вечность, и она с блаженством опустилась на подушки и откинулась на спинку, обмахиваясь путеводителем, который купила в аэропорту, чтобы без посторонней помощи совершить экскурсии по городу и побережью.

Хотя идея осмотра окрестностей уже не казалась Хэлен особенно заманчивой, тем не менее она оставалась необходимым условием, если ей хочется как можно меньше времени проводить на вилле «Роза» в обществе Виктора Уэстона и его широколицей невесты.

— Ах ты, злючка! — упрекнула себя девушка, раскрывая путеводитель и раскладывая на коленях подробную карту местности. Как правило, она не испытывала мелочной женской злости, а Стефани Райт, разумеется, не виновата, что у нее лицо напоминает бадью. В другой ситуации Хэлен не пришло бы в голову злорадствовать по этому поводу, но с первой минуты она почувствовала к Стефани глубокую антипатию. Видимо, из-за ее надменности и грубости, решила девушка в свое оправдание. Или же из-за ее отношений с Виктором?

Эта неожиданная мысль вдруг ни с того ни с сего возникла в ее голове. Хэлен она не понравилась, и она поспешно вытолкнула ее из своего сознания и старательно сосредоточилась на карте, решая, какую часть побережья стоит обследовать в первую очередь, и раздумывая, не нанять ли ей машину, если такое здесь вообще возможно…

Девушка проснулась от резкой боли в шее и тут же решила, что все еще продолжает спать и видеть сон, потому что перед ней стоял Виктор, такой же обескураживающе, невообразимо привлекательный, как и всегда. Мужской шарм исходил от него головокружительными волнами. Эти волны казались настолько реальными, что Хэлен знала — стоит ей протянуть руку, и она сможет прикоснуться к ним, и они затянут ее в гибельное болото…

Она задержала дыхание. Виктор вышел из ее снов и теперь наблюдал, как она просыпается, и это было более чем неосмотрительно с его стороны — это было нечестно. Девушка почувствовала себя абсолютно незащищенной, открытой, и испугалась, что он сможет увидеть в зеленых озерах ее глаз отражение снов, в которых был он.