Накрытые в саду столы блистали изысканной сервировкой, на специально сооруженной маленькой эстраде играл оркестр, в подсвеченном изнутри бассейне бурлили пенистые струи. Провернувший накануне удачную финансовую операцию, Эжен был в ударе, Дикси, с трудом скрывая напряжение, прислушивалась к автомобильным гудкам и отдаленным голосам у гаражей.

Супруги представляли собой достойную пару, поддерживая непринужденный тон в разномастной компании гостей. После торжественной части с произнесением поздравительных речей все разбились на отдельные группы, связанные лишь снующими с подносами официантами.

Дружки Дикси под предводительством Кармино Римини затеяли игру в жмурки с пикантными фантами: проигравший снимал любую деталь одежды. Игра продолжалась не более получаса, но пара мужчин уже осталась в одних трусах, скинув на траву все части вечерних костюмов. С дамами оказалось сложнее, приходилось довольствоваться украшениями, медленно подбираясь к платью. Кармино, привезший с собой сильную, как Диана, юную американскую спортсменку, начисто забыл об отказах Дикси, не пожелавшей когда-то стать его супругой. Спортсменка громко хохотала, щеголяя в одних трусиках, Кармино источал довольство, ловя сладострастные взгляды мужчин, ласкающие его девочку.

Дикси удалось сбежать. Она стояла в тени кустов олеандра, глядя на печально известный бассейн странными глазами. Выпитое шампанское не принесло облегчения — стало одиноко и страшно. Интуиция обманула — Чак не приехал.

Ее мутило от сознания никчемности всей этой затеи с празднеством. Гости казались пошлыми ничтожествами, от которых хотелось поскорее избавиться. Обидным казалось даже то, что сегодня она была явно неотразима, придав своему облику чуть больше фривольности, чем было принято в кругу друзей Эжена. Длинное вечернее платье из тонкой серебристой сетки позволяло видеть все ее тело, просвечивающееся сквозь блестящую пелену. Освобожденная от бюстгальтера грудь выглядела неестественно роскошной, вздымая чересчур откровенную ткань. Распущенные волосы, подхваченные с одного бока алмазной заколкой, вились до самых лопаток.

— Ненавижу! — Она с силой метнула в мраморный борт бассейна хрустальный бокал, в котором уже не осталось шампанского. Дикси ненавидела сейчас всех и особенно себя — запутавшуюся в противоречивых желаниях и чувствах. Милейший Скофилд опостылел, но еще менее привлекательно выглядели сейчас обломки ее бывшего мирка, забавляющиеся раздеванием.

— Ох, слава Богу, ты одна! Представляешь, они чуть не сорвали с меня платье… — деланно возмущалась Эльза Ли, придерживая на ходу разъехавшуюся по шву узкую юбку. Давнишняя приятельница Дикси оказалась в Каннах, где случайно встретилась с Кармино, и, узнав про торжество у Дикси, решила сделать сюрприз.

— Мне так хотелось порадовать тебя, милая. Ведь знаю, как приятно помянуть юные безрассудства, а у нас есть что вспомнить! — Она странно закудахтала, cтараясь не растягивать смехом сжатый бантиком рот.

Дикси насмешливо смотрела на расфуфыренную красотку. Бывшая Офелия, бывшая супруга бразильского нефтяного магната никогда не отличалась ни талантом, ни умом, ни вкусом. К тому же она слишком наивно примазывалась к Дикси с воспоминаниями о молодых забавах. Разница в возрасте обеих женщин составляла не менее пятнадцати лет, но Эл сочла теперь возможным забыть о ней. Прибыв на банкет «сюрпризом», Эльза Ли считала себя чуть ли не героиней вечера, демонстрируя обществу виртуозно выполненную косметическую операцию и нового мужа — почти мальчишку, cмахивающего на латиноамериканского жиголо. На неподвижном кукольном лице Эльзы с гладко натянутой кожей застыло как маска выражение чарующей наивности и радости жизни.

— Прямо музей мадам Тюссо, — хмыкнула одна из гостей, прекрасно знавшая, как и все остальные, что новобрачной перевалило за пятьдесят.

Весь вечер Эльза пыталась завладеть вниманием Дикси, приготовив сногсшибательный рассказ о своем замужестве.

— Прелестная заколка, — в качестве вступления проворковала она, любуясь сверкающими в волосах Дикси камнями. — Это стразы?

— Разумеется, бриллианты. Эжен не любит фальшивок — профессиональный принцип. Тем более в юбилейном подарке. — Дикси откинула назад пышные завитки.

— Чудесно! Он так тебя любит, это сразу же бросается в глаза… Мой Нани — просто чудо! Знаешь, носит меня на руках и называет «детка»! Мы познакомились на Канарах. — Эльза приблизила к Дикси свое обновленное лицо и громко прошептала: — И какой жеребчик! Ну не поверишь — затрахал… Вроде твоего Чака. Он ведь у нас теперь звезда. Кстати, вы часто видитесь?

— Нет. У меня совсем другой круг, и я — примерная жена, Эл. — Дикси подалась вперед, увидев идущего к ним прямо через клумбы мужчину, но тут же разочарованно вздохнула. Кто-то из подвыпивших гостей решил облегчиться в кустах.

— Ой, ой! Не надо! Вешай лапшу на уши, только не мне… Я тебя все-таки немножечко знаю: в монастырь не уйдешь. А твой Скофилд — сплошная преснятина. Все добродетели, кроме той, что в штанах! — Она сдержала смех, ограничившись кривой улыбкой.

— Ты что, и Эжена попробовала? — спросила Дикси, направляясь к дому.

— Мне не надо ничего пробовать, — обиделась Эльза. — Да и Чак меня тогда по пьянке лишь слегка облапал… А у твоего благоверного сплошная святость на челе. И ниже пояса… Милый, мальчик мой, принеси своей детке накидку! — крикнула она веселившемуся в группе «стриптизеров» юному мужу.

— Ну что за ребячество в самом деле!.. — упрекнула Эльза успевшего обнажиться до трусов Нани. Она окинула взглядом знатока атлетическую смуглую фигуру супруга и подмигнула Дикси.

…Дикси не спалось. В саду еще «догуливали» наиболее стойкие гости, а Эжен, сославшись на усталость, предложил жене незаметно покинуть затухающее празднество. Она с радостью покинула вечеринку — Чак не приехал, все остальные вызывали только раздражение. Прощаясь с хозяевами, Эльза усиленно демонстрировала, что собирается прямо тут же, в автомобиле, уступить натиску своего пылкого мужа.

— Не понравилась мне твоя богемная братия. Особенно эта кукла с восковым лицом и купленным на состояние бывшего мужа сосунком-любовником.

— Что здесь плохого? Эльза чувственная женщина и не хочет превращаться в старуху, — с раздражением защитила неприятную ей особу Дикси. — Она знает, что постель — лучшее лекарство от старости.

— Но ведь у нас с тобой все хорошо, детка? Я, правда, не мальчик, но свои чувства к тебе с полным правом могу назвать страстью. — Откинув одеяло с отвернувшейся жены, Эжен поцеловал ее спину. — Если бы ты знала, как волнуешь меня… Ну приласкай меня, девочка…

Дикси резко повернулась, и муж впервые увидел в ее глазах сокрушительную неприязнь.

— Ты говоришь о страсти, а что ты знаешь о ней? То, чем мы занимаемся в постели, не имеет никакого отношения…

— Прости, прости, милая, ты переутомилась… Пожалуй, я лучше пойду в свою комнату. — Эжен поднялся и надел халат. — Тебе прислать чего-нибудь выпить? — Не получив ответа, он заторопился прочь. — Спокойной ночи, девочка.

Дикси разрыдалась, кусая от злости подушку. Благополучие, покой, забота мужа, обожавшего ее, все радости богатства и безделья казались ей трясиной смертельной скуки, затягивающей пленницу. Она пресытилась, объелась пресным счастьем, в котором начисто отсутствогали алпряности. Размеренность жизни, уверенность в завтрашнем дне, в преданности человека, живущего рядом, — что значат эти ценности в сравнении с горькой отравой настоящей страсти! Да за часы бесплодного ожидания Чака она пережила больше, чем за все два года безоблачного счастья! Она надеялась, мечтала о чем-то, ощущая в теле былой трепет, она содрогалась от обиды и боли, убедившись, что ждала напрасно… Боже милостивый, Скофилд ничего не заметил! Он не понял, что жена находится на грани истерики, — ее любящий, внимательный муж! Скофилд просил приласкать его, приученный к тому, что инициатива в постели всегда принадлежала Дикси…