— На каждом — не на каждом, но в этом деле — да. Я же вам рассказывал, про предварительные расчеты наших старцев… Помню, еще две недели назад я думал, что они очень бы удивились, если б узнали, что один–единственный Градобой может быть не пойман столичным магистратом за две недели…. Что уж теперь говорить про месяц, когда слово «прогресс» в этом деле применимо только к количеству трупов?

— Ладно, так а что мы делаем дальше? — отщепенцы рвались в бой.

— Ждем Тридрилла…

— А чего меня ждать? — сказал гремлин, входя в комнату через окно.

— Хм, а можно спросить, что ты там делал? — удивилась Дуча, выглядывая на всякий случай наружу. Третий этаж — все как обычно…

— Как что? — не понял гремлин. — Меня же посылали узнать о доступности информации…

— Нет… за окном!

— Как что? — Тридрилл все пытался отыскать в вопросах гномки потаенный смысл. — За окном — двор, а дальше — улица… Там я и искал… В твоей комнате этих сведений вроде как нет… По крайней мере, не было, когда я в последний раз туда заглядывал… То бишь вчера…

— Почему ты через окно вошел, а не через дверь! — гномка проигнорировала заведомо провокационную информацию о посещении гремлином святая святых и задала вопрос в лоб.

— А, это? Так через окно быстрее…

Повисло нелегкое молчание. Отщепенцы решили не выяснять, какими такими путями ходит гремлин, что через окно третьего этажа ему идти быстрее, чем по открытой лестнице… Все равно вывернется…

— Что ты выяснил? — перешел к делу Сержи.

— Довольно много чего… — выдохнул гремлин. — Но главное — я прояснил, наконец, вопрос вопросов. Я узнал, почему сотрудники магистрата раз за разом прочесывают площадь и широкие улицы, упорно игнорируя крыши и переулки…

— Ну? — всем было интересно узнать ответ на эту загадку.

— Помните, первое, на что мы обратили внимание на месте преступления — были следы, — задумчиво начал гремлин. Когда его голос приобретал подобный тихий и размеренный ритм, отщепенцы знали, что Тридрилл пытается всеми силами понять природу существ, по недоразумению мнящих себя венцом творения.

— Ну…

— Вот и сотрудники магистрата на них обратили внимание… Обратили внимание на их размеры, глубину, и борозды в камне от когтей…

— Так…

— Они решили, что принадлежат эти следы весьма крупному существу… И тяжелому…

— Вполне логично…

— Да… Логично… — голос гремлина грозился застыть во времени… — Логично… Мы все время упрекали магистрат в отсутствии логики… Не только, но логики — прежде всего… А они вон какие логичные… — и тут голос гремлина внезапно окреп до крика, в котором прослеживались истерические нотки. — И эти логические мыслители, дьявол их забери, решили, что такое большое и тяжелое существо попросту не может карабкаться по крышам! — Тридрилл аж запрыгал от возмущения. — А в переулки, наверное, не протиснется! А разорванные пополам жертвы сами туда, небось, заползали! Из последних сил, так сказать, чтобы зловредно запутать следствие! — гремлин заходил кругами по комнате. Остальные сидели на местах, переваривая информацию. — Вот и говорите потом, что у магистрата логика хромает! Это ж монстры логики! Титаны! А главное — раз подобный вывод уже был сделан, то пересмотру он не подлежит! Ни шагу назад, ведь так приказало начальство! Магистрат — еще и образец субординации… Так что сильно их можно не опасаться… — гремлин успокоился и перешел к делу. — Их протоколы — это детальные описания места преступления с минимумом мыслительной активности. Магистрат не поощряет проблески мысли младших чинов, а старшие ими и так не блещут… Следствие застревает где‑то на середине. На том самом этапе, где нужна хотя бы одна светлая голова, которая посмотрит на все эти картины преступления и укажет, что нужно искать. Понимаете? Много суеты снизу. Много суеты сверху. И никакой связки посередине… Но не думаю, что это безобразие долго продлится…

— Почему? — сухо уточнил Сержи. Этот вопрос для отщепенцев был даже важнее предыдущего.

— Потому что король, наконец, обратил внимание на тот бардак, что творится в магистрате. Ну и направил туда этого Родшина с карательными полномочиями. Королю тоже не слишком нравится, когда задают вопросы об эффективности его власти. Когда убивают — еще ладно. Мертвые вопросов не задают. Так что король озаботился поиском ответов. Хорошо хоть, не убийцы…

— Не понял? — логика гремлина была слишком сложна для Друххука.

— Министр Родшин — большой мастер придворных интриг. Но он ничего не смыслит ни в магии, ни в криминалистике. Это значит, что он «найдет виноватых» — то есть выберет из имеющегося руководства магистрата наименее ценных на роль «козла отпущения». И нарисует более–менее приемлемую картину беспредела, чтобы его можно было торжественно искоренить. Устранять реальный бардак с непойманным убийцей не обязательно — его всегда можно списать на то, что новая команда еще не вошла в курс дела. Важно, что король получит желаемые им ответы. А убийца нужен нам — чтобы выцарапать Салли… Но все же нам следует поторопиться — руководство магистрата сейчас изо всех сил будет стараться доказать свою верность и полезность. А промежуточные чины не упустят случая ярко блеснуть перед королевским советником. Так что убийцу они сейчас будут искать, как никогда… Нам следует поторопиться, если мы не хотим остаться с носом… и без Салли…

В правоте гремлина группа убедилась тем же вечером, когда, поставив, наконец, точку в непомерно раздутом домашнем задании, отщепенцы вышли на охоту. Выходили, как и в первый раз — полным составом под прикрытием куполообразного маскирующего заклинания. Но на этом, пожалуй, сходства и заканчивались…

Нет, можно еще порассуждать на счет царствования ночи и промозглого тумана — куда уж без него… Но в этот раз у группы практически не было времени позубоскалить на данную тему… Ни времени, ни возможности.

В городе было тесно…

— И где они все до этого момента прятались? — задала риторический вопрос Дуча, провожая взглядом очередную небольшую группку условно праздношатающихся. Чтобы пропустить эту группку, отщепенцам пришлось втиснуться в такой узкий переулок, что скажи им это кто‑нибудь заранее, его послали бы куда‑нибудь подальше… Как вариант — в тот же переулок, и в ту же позу, в которой прибывали сейчас некоторые отщепенцы…

— Ты не представляешь, сколько в магическом магистрате бумажной работы… Которую выполняют тоже маги, представь себе… — буркнул гремлин, легко вжившийся в образ главного специалиста по делам магического магистрата.

— Тогда что они делают на улице ночью? — удивился Друххук.

— А почему ты думаешь, что у нас одних есть право быть героями? — философски пожал плечами Лоувель. — Все любят помечтать, особенно когда на горизонте маячит перспектива королевской благодарности…

— Да, почему‑то никто не мечтает оказаться в животе этой прожорливой твари… — хмыкнул Баргез.

— Работа в правоохранительных органах… особенно в бюрократической их части… часто создает ощущение неуязвимости. До первого столкновения с реальными проблемами, а после, как правило, уже поздно что‑либо менять, в том числе и мировоззрение… — затянул рассуждение Тридрилл.

— Господа, может, вы все‑таки заткнетесь, и мы, наконец, двинемся из этого переулка? А то лично мне надоело быть спрессованным, как селедка в бочке, да еще и держать на плечах двоих из вас! — рыкнул Друххук. Подобные витиеватые выражения для орка были крайне нехарактерны, и, как правило, означали или страшнейшее оскорбление, или последнюю остановку до физического контакта.

Отщепенцы вняли такому специфическому голосу разума и двинулись дальше. Тридрилл периодически покидал безопасную зону и исполнял роль разведки — в нынешней ситуации это было необходимо, чтобы не столкнуться нос к носу с очередным патрулем на узкой улочке.

Вернувшись с очередной вылазки, гремлин сообщил:

— Аврал, товарищи! Наше место занято… — отщепенцы шли к тому же уступу на крышах, с которого была видна большая часть наиболее опасного района. Судя по всему, удобство этого места, наконец, было оценено кем‑то еще…