Первой из разведчиков вернулась Налинна. Она выглядела скорее разочарованно, чем раздраженно, но хватало там и того и другого. Перед тем как смывать с себя свой шпионский макияж, девушка отчиталась:
— Архимаг Дарракус покинул Академию. Торжественно и красиво. Его сопровождал до двери ректор и треть преподавателей. Желали доброго пути, удачи в охоте ну и так далее…
— Не слишком ли шумно? — уточнил Сержи.
— На грани фола. Так что Лоувель продолжает дежурство, а Тридрилл со всей осторожностью двинулся следом. Но если архимаг туда и полезет, то проникать он будет явно не через главный ход, так что я свою вахту завершила: я в холле буду теперь только мешать, а то и спугну потенциального визитера в подвал, если он ошивается в стенах Академии…
Среди ночи заявился Лоувель. Видимо, он был не в курсе, что люди приписывают светлым эльфам всегда благостное и возвышенное расположение духа, оставляя право на ярость оркам, или хотя бы гномам. Или он не считал нужным следовать этим стереотипам… Одним словом, Лоувель был сильно не в духе, да и мало кого воодушевит многочасовое неподвижное сидение под старой пыльной корзиной, весь вид из которой сосредоточен на замысловатом переплетении паутины в углу. Буркнув нечто нечленораздельное, из чего можно было понять, что теперь Маури на стену пялится, эльф пошел спать.
Ко всеобщему недоумению почти сразу вслед за эльфом пришел Тридрилл. Гремлин выглядел едва ли не потрепанно, что настораживало. Забравшись в кресло и отхлебнув из специально оставленной Голаном фляги, Тридрилл пояснил:
— Еле ноги унес!
— Даже так?
— Ну… Почти. — Гремлин немного скривился. — Дело в том, что наш замечательный и заботливый лектор, выйдя на оперативный простор, видимо решил попрактиковаться в обнаружении замаскированных объектов. Несколько неожиданно, на мой вкус… К счастью, он не искал живых существ, иначе, боюсь, мне пришлось бы уже познакомиться с ним поближе, и отнюдь не за рюмочкой бренди… Все‑таки не мне с архимагами тягаться, к сожалению, так что обнаружил бы он меня как пить дать… А уж его зову мне точно нечего противопоставить — вышел бы как миленький, блаженно улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба…
— Подожди, не тараторь! — Сержи вернул гремлина, свернувшего было опять на тропку самобичевания. — Что он искал? Неужели догадался поискать камень? Вовремя — нечего сказать… Как раз тогда, когда нужно искать нежить…
— Представь себе. — Гремлин хихикнул. — Он искал не статую. Он искал подземные ходы…
— Даже так? — Бровь Сержи поползла вверх.
— Одно маленькое дополнение… — гремлин посерьезнел. — Он искал существующие ходы. Понимаешь?
— В смысле, действующие? Те, что имеют конкретный выход, да еще и запираемый магией?
— Именно. Он не пользовался магией гномов, проверяя полости в земле — он искал следы магии, которой маскируют и запирают… Похоже, дядя пришел к тем же выводам, что и мы, но, опять‑таки, похоже, что мы идем на шаг впереди благодаря глубинному подходу наших бородатых друзей… Мы знаем о существовании ходов, и примерно знаем, где они заканчиваются, а он лишь догадывается об их существовании.
— Как думаешь, сможет он обнаружить их?
— Этими заклинаниями — нет. Знает ли он о рунах гномов? Сомневаюсь, если честно — уж очень профиль его далек от горных работ. Я, конечно, убрался оттуда подобру–поздорову, так что не могу сказать точно, но мне кажется, что он, как и мы, будет сидеть в засаде, ожидая всплеска магии или появления Градобоя. Довольно типичная тактика для охотника. Видимо, он тоже надеется убить одной стрелой сразу двух зайцев…
— Тоже?..
— Тоже… Ты уж меня прости, ушастенький, но можно я не буду делать вид, что верю, что тебе просто любопытно в людских подвалах покопаться? Это тоже, конечно, но мне что‑то подсказывает, что твою наследную голову сейчас беспокоят совсем иные мысли. Что‑нибудь типа «как–бы это так отвести подозрения и обвинения в создании особо прожорливой нечисти куда‑нибудь подальше? Желательно в сторону людей…» Разве не так?
— В общих чертах.
— Ну вот видишь, как здорово, когда в коллективе полное взаимопонимание и гармония?
— Вот уж не думал, что тебе коллективной гармонии все время не хватает… И что именно ее ты ищешь бесконечными ночами по подвалам и коллекторам.
— Ну да, а где еще ее искать? — удивился гремлин.
И все же Тридрилл высказался несколько прямолинейно. Точнее, определенно. Сержи еще сам не решил, какую роль он лично отыгрывает в этом спектакле — влез‑то он в эту историю случайно, просто глянув на труп и определив причину смерти. Для всех остальных отщепенцев игра в детективов, плавно перешедшая в слежку за архимагом, просто была способом развлечься, и они точно так же переключатся на что‑нибудь еще, что подвернется под руку — подвалы, тайны, загадки, запреты… Подойдет что угодно. И только для Сержи Градобой был личной проблемой. Потенциально личной проблемой. Но выработанный инстинкт давно приучил его решать все проблемы до того, как они возникнут. Это было верно в учебной жизни, но верно ли это тут? Или проще не вмешиваться? Проще и разумнее… В конце концов его родственники — не дети малые. Отнюдь. Они так хорошо окопались в столице, что найти их будет ой как непросто… В отличие от все еще не пойманного Градобоя. Тем более, доказать связь и предпринять какие‑то действия. Самого его отлично защищает статус второкурсника. «Я? Создал Нечисть? Да мы только закон о сохранении души прошли…» И все свободны. Но все же… Все же есть какое‑то беспокойство в этой ситуации. Что‑то тут не так… Почему Градобой до сих пор не пойман? Где ночные патрули магов на крышах? Почему едва ли не единственным специалистом является заезжий архимаг, влезший в эту историю добровольно. По профессиональной привычке и по зову сердца… Где королевский архимаг и все его помощники, если уж магистрат бессилен? Академия ежегодно выпускает столько магов, что ими можно было бы уже целый город заселить. Где они все?
* * *
Своеобразным ответом на эти вопросы стала новость, которую принес на следующий день задумчивый Тридрилл. Вернувшись после вылазки в город, он уселся перед камином, невидящим взглядом уставившись в огонь и безлично произнес: «Архимаг Дарракус сегодня утром был срочно отозван обратно на восточную границу. Слышал от представителя магического магистрата… Рядом с очередным трупом».
Отщепенцы присвистнули. Такого оборота дел они явно не ожидали. В воздухе ощутимо запахло заговором. Наперебой посыпались разные версии, сводившиеся главным образом к тому, что архимаг сумел приблизиться к чему‑то важному, а посему его спешно убрали.
— Где он рыскал вчера ночью? — уточнил Маури, недавно вернувшийся со своей безрезультатной вахты в подвале.
— Где надо… Как раз на Закатной улице, примерно в том месте, где выходит на поверхность один из подземных ходов… Если точнее, то за несколько кварталов… Но он же не на одном месте сидел, сам понимаешь…
— Ну так что, идем мы туда? С гномами? — Валек рвался в бой.
— Подожди, не спеши… — остудил его пыл Сержи. — А ты уверен, что хочешь туда идти? Если уж архимага подвинули как мелкую фигуру, то горстку второкурсников просто смахнут. Ты понимаешь, что ставишь на кон сам факт своего обучения в Академии ради непонятно чего?
На Сержи с недоумением уставились все присутствующие. Такое чувство, что он был единственным, кого это беспокоило. Общую позицию решил разъяснить Голан:
— Сержи, мы уже как‑то поняли, что быть магом и учиться в Академии — это совершенно разные вещи. Да, Академия дает некоторый минимум знаний по разным предметам, но этот минимум можно получить и другими путями, особенно если этого хотеть и добиваться. И даже помощь местных светил оказалась совсем не так нужна, как показали последние дни. Академия дает звание, апломб и самомнение, а также сведения, которыми практически никто из учеников в жизни не воспользуется. Но Академия не делает магов. Магов делает призвание, магов делает любовь к чудесам, которую Академия рубит на корню, превращая в обыденность и рутинные обязанности. Магом можно стать только самому. И будь я трижды проклят духами гор, если я пройду мимо настоящего чуда в погоне за бумажкой, которой самое место на стене сортира, просто потому что никому больше такая бумажка не нужна, особенно от гнома!
