Оркам на этих занятиях можно было вообще не просыпаться — их добродушные оскалы лишали преподавательницу, почтенного мастера предсказаний госпожу Саттуру Карай, столь необходимого в этой профессии чувства внутренней гармонии. Гномы, по версии пожилой дамы, в вопросах предсказания были непроходимо тупы, силга она вообще за разумное существо долго не признавала, ну а гремлин… Гремлин — это гремлин, что означает невозможность отказаться от издевательства, тем более, что повода для него и искать не нужно.

Проблема была в том, что госпожа Карай даже близко не представляла значения слова «сарказм», так что Сержи и Тридрилл могли сколько угодно соревноваться между собой в едкости своих замечаний — в цель они все равно не попадали…

— Таким образом, звезды перед Пуранским сражением однозначно говорили о неминуемом разгроме Далийского герцогства. На то же однозначно указывали авгуры, трактующие поведение птиц…

— Простите, а может бегство птиц со своих мест обуславливалось тем, что по их гнездам в это время шло шестидесятитысячное войско? И именно этот факт явно свидетельствовал против продолжения властвования герцога Далийского, который мог выставить в лучшем случае пять тысяч, включая полуголое ополчение?

— Сеерижжаккаад, вы опять не выучили урок! — гневно сверкнула очами госпожа Карай.

— Ну почему же?! Напротив, я как раз покопался в архивах, а посему с уверенностью могу сказать, что карты звездного неба, которыми пользовались в период Пуранского сражения, были составлены еще за десять лет до оного, но уже принятый на свой пост старший прорицатель Меммекус ничего зловеще–предвещающего в них за это время не углядел. Более того, пока войска его величества Марктиса пятого в течении шести лет пожирали одного его соседа за другим, а герцог Далийский истово верил в пергамент с мирным договором, оный старший прорицатель Меммекус, автор столь тщательно цитируемой вами Энциклопедии Предсказаний, также не видел угроз. И только тогда, когда армия Марктиса, совершив изумительный маневр и пройдя через Угарский перевал — единственное место, где ее в принципе можно было бы остановить, вышла на равнину Пуран… где обитали милые сердцу этого Меммекуса особо чуткие птички, старший прорицатель вдруг забеспокоился… Но что еще интереснее — забеспокоился он, судя по всему, уже в своей личной карете, так как хронология его «предсказаний» явно указывает на то, что сделаны они были уже в пути, более того, за пределами герцогства Далийского. К счастью сохранились точные даты пышного прибытия прорицателя Меммекуса ко двору Кардара четвертого, которому он предложил свои прорицательские услуги, особо упирая на точность сделанных им прогнозов об опасности, подстерегавшей герцога Далийского…

— Сеерижжаккаад, вы совершенно не понимаете тонкости предсказаний!

— Увы, госпожа Карай, я действительно не понимаю, как расположение некоей узкой выборки из тысяч небесных тел может влиять на то или иное событие на одном из них. Более того, в наше время расположение этих тел можно с отменной точностью предсказать в любой момент прошлого и будущего, благо оно подчиняется определенным законам математики. Но это почему‑то ни в малейшей степени не позволяет повысить точность ежедневно делающихся предсказаний. Особенно если подразумевать точные ответы на точные вопросы, а не абстрактные рассуждения на тему удачи и любви.

— Сеерижжаккаад, вам следует лучше проработать введение в Энциклопедию Предсказаний, где аргументировано доказывается исключительная важность прорицаний в судьбах мира… Это будем вам персональным заданием на следующий урок.

— Да, госпожа Карай… — И полный бессильной ярости взгляд в потолок, где перед мысленным взором уже отпечатывалось давным–давно выученное наизусть введение в проклятую Энциклопедию. Тридрилл даже принимал ставки на то, сколько раз за семестр Сержи продекламирует это введение перед группой. В прошлый семестр он сделал это двадцать три раза… Некоторые эльфы в определенных вопросах отличаются особым упрямством и твердолобостью, не снившейся даже гномам.

Ну не ладилось у темного эльфа с предсказаниями… Хуже было только у Друххука, который вообще не понимал, при чем тут какие‑то звездочки, птички и иже с ними?

— Слушай, Сержи, и чего тебе с этими предсказаниями неймется? Урок как урок — отдохнул бы, в конце концов… А так у меня каждый раз предчувствие, что из вас двоих до последнего курса останется кто‑то один… Кстати про предчувствие… — после урока Салли пыталась несколько остудить пыл бунтующего эльфа.

— Да просто злость каждый раз берет! Я согласен, что предсказывание будущего — довольно сложная и тонкая штука, требующая непомерных затрат сил, а то и здоровья. Но это не значит, что ее можно подменять какой‑то ахинеей! Особенно это касается тех, кто только и может, что выдавать видимость науки, маскируя ее высокопарными фразами и тембром голоса. Тоже искусство, не спорю, но в стенах магической академии ему не место, согласись?

— Соглашусь. Ну а ты согласись, что выбранный тобой метод борьбы неэффективен. Или тебе для этого еще с десяток раз введение Меммекуса процитировать надо?

— Ох… И не говори… Порой мне кажется, что пора переходить к более решительным мерам. Организовать ей, так сказать, парочку непредсказуемых случаев…

С этой светлой мыслью группа побрела в сторону последнего занятия на сегодня. Традиционно последними уроками старались ставить что‑нибудь нудное или общеобразовательное, типа той же философии или истории магии. Не столько из большого гуманизма по отношению к студентам, сколько из практических соображений уменьшения числа несчастных случаев на занятиях. Четвертый урок есть четвертый урок — концентрация и силы уже не те, а боевое заклятие поблажек делать не будет. Вот и довольствовались преподаватели «второстепенных» предметов вечно засыпающими и выжатыми студентами, взывающими к милосердию и состраданию. Порой очень интересные риторические диспуты возникали на эту тему, жаль только, что их никто не записывал, ибо учителей уже тошнило от «оригинальности» отмазок и бесконечного перечня прошлых и будущих контрольных.

Сегодня последним занятием была история магии — предмет, на котором темного эльфа порой приходилось просто держать… Ну что поделать, если у кого‑то есть семейная библиотека, в которой оный предмет отображен совершенно в ином ракурсе. Более того, снабжен массой перекрёстных ссылок и кучей исторических примеров, зафиксированных не только избирательным человеческим глазом…

— Таким образом, впервые ступенчатое наложение заклятия было открыто архимагом Аркаром Трепазундским… — вещал с кафедры благообразный старичок.

— Который «слизал» его полностью у школы «стелящейся листвы», успешно практиковавшей эту неоткрытую технику уже семьсот лет… — бурчал Сержи, уткнувшись лбом в столешницу последней парты. Рядом сочувственно кряхтел Друххук, которому было ну совершенно неинтересно, кто именно нашел ту или иную закономерность в мире магии. Главное ведь как ее применить! Один и тот же закон или прием в разных руках — это совершенно разные результаты, а важен‑то именно результат!

К счастью, преподаватель по истории магии не был столь ярым фанатом одного источника и вполне допускал, что у других рас взгляд на историю магии тоже мог быть другим. В конце концов, большая часть магических открытий большую часть времени является тайной, и в нее не спешат посвящать ни коллег по цеху, ни, тем более, предполагаемых объектов приложения этой самой тайны. Эффект, как говорится, будет не тот… Это, правда, не означало, что он готов вносить в избранный, и вот уже как сорок лет читаемый курс какие‑то изменения… Не в его возрасте, как говорится… Но на зачетах студенты вполне могли рассчитывать на поблажку при отступлении от канонов, при наличии ссылок на авторитетные источники и достаточно убедительную аргументацию своей точки зрения. Так что к тихому бурчанию с задней парты старичок относился вполне снисходительно, при условии, что бурчание будет по делу. А некоторые особо интересные сентенции запоминал… Многие студенты Академии сильно удивлялись на зачетах, что у глуховатого старичка, оказывается, слух был как у ночного хищника. Просто каждый охотится по–своему…