– Так. Сейчас было недурственно. Пока оставим Верди и займемся а капелла. Возьмите партитуру «Степь да степь кругом». Женя, вы тоже можете петь, здесь совсем легко.

Она кивнула и, пролистав ноты, вынула нужную страницу.

В это время дверь распахнулась – и на пороге появился среднего роста светловолосый парень. Лицо его было замкнутым и отрешенным, на тощей фигуре болтался длинный, болотного цвета свитер.

– А, это ты, Карцев? – тут же отреагировал Лось. – Снова опаздываешь? Мы уже двадцать минут как поем. Без тебя Верди хуже некуда, вас ведь в партии раз два и обчелся. Быстро вставай на место.

Странный Карцев, не сказав ни слова, угловатой походкой пересек зал и забрался на станки как раз за Жениной спиной. Она вдруг почувствовала неодолимое желание обернуться и едва удержалась от этого.

Гул в зале усилился. Девушки и юноши вовсю переговаривались. Лось постучал по крышке рояля.

– Тишина. Анна Анатольевна, дайте тон.

Концертмейстер тихонько взяла пару печальных аккордов.

Лось взмахнул рукой. В сопрано тихо, едва слышно родилась щемящая мелодия, словно нарастающий ветерок она переметнулась к альтам. Затем ее подхватили теноры и басы.

Теперь Женя не просто слушала, как поет хор, а пыталась различить в общем звучании присутствие нового голоса. Она могла поклясться, что слышит его – он звучал прямо у нее над ухом, сильный и красивый, подчиняющий себе всю партию целиком. Даже не верилось, что этот голос мог принадлежать такому невзрачному замухрышке, каким был вновь пришедший. Тем не менее именно он и являлся его обладателем – до прихода Карцева басовая группа пела несравнимо хуже.

– Шире, шире! – Лось энергично дирижировал, успевая подпевать то одной, то другой партии. – Не теряйте дыхания, не давите на звук!

Женя дождалась места, где мелодия шла в унисон и вступила вместе со всеми. Лось увидел, что она поет, и одобрительно кивнул.

Песня окончилась.

– Неплохо. Теперь кантату.

После кантаты наступил перерыв. Лось ушел курить, с ним больше половины парней и треть девушек. Оставшиеся расселись на станках, кое-кто достал принесенные из дому бутерброды и яблоки.

– Ну, как впечатления? – спросила Люба.

– Мне понравилось. Только я ничего не понимаю в ваших партиях.

– Поймешь со временем. Тут есть те, кто сроду музыке не учился, но и они понимают. – Люба придвинулась поближе к ее уху и произнесла заговорщицким тоном: – А Санек тебе как?

– Никак. – Женя украдкой оглядела зал и увидела того, кого искала.

Карцев стоял в самом дальнем углу у окна в гордом одиночестве. Курить он не пошел, есть не стал, ни с кем не общался, продолжая пребывать все в том же полусомнамбулическом состоянии.

– Что значит никак? – Люба дернула Женю за рукав. – Эй, очнись! Куда ты все время смотришь?

– Никуда.

– Почему тебе не понравился Санька? Он отличный парень. По нему все девки сохнут. А он, кажется, на тебя запал.

– Не думаю. – Женя снова скосила глаза в другой конец зала.

– Скромничаешь! Я же видела, как он на тебя пялился. Вот посмотришь, сейчас покурит и прибежит.

– Ага, – рассеянно произнесла Женя. – Люб! А это кто?

– Где?

– Да вон там, у окна. Который опоздал.

– А, это Карцев. – Люба пренебрежительно махнула рукой.

– Я слышала, что Карцев. А кто он вообще такой? Учится где-нибудь?

– Нигде не учится. И вообще он – полный придурок. Отстой.

– Почему? – Женя удивленно округлила глаза.

– Потому. Себе на уме, ни с кем не общается. Работает, кажется, на почте.

– На почте?

– Да. Газеты разносит. А до этого с трудом какой-то колледж закончил, говорят, чуть ли не на двойки.

– Разве он такой тупой?

– А что, непохоже? – Люба вдруг прищурилась и пристально поглядела на нее. – Слушай, Женюра, а чего это ты им интересуешься? На него девушки вообще не смотрят.

– Просто. – Она пожала плечами. – Поет хорошо.

– Поет он, верно, хорошо, – согласилась Люба. – Но в остальном козел, каких поискать.

Карцев, кажется, почувствовал, что его обсуждают, – отошел от окна, потоптался немного на месте, затем боком, как краб, направился к станкам. Проходя мимо девушек, он вдруг глянул в их сторону. Женя хотела отвернуться, но не успела: их взгляды пересеклись. Глаза у Карцева были серые и очень серьезные. Будто он обдумывал строение солнечной системы или сочинял трактат по философии, а не занимался разноской почты. Женя почувствовала, как что-то кольнуло ее в самое сердце, словно там, откуда ни возьмись, возникла заноза.

– Ну, что я говорила? – громко и торжествующе проговорила Люба, кивая на дверь. – Вот и Санек!

Женя не удержалась и досадливо поморщилась. В следующую секунду Карцев уже прошел мимо нее к своему месту на станках. Люба проводила его презрительным взглядом.

– Да, забыла тебе сказать, вы ведь тезки. Его тоже зовут Женька.

– Надо же! – произнесла она так тихо, что Люба не расслышала.

– Здрасте, девушки, я пришел! – весело объявил Санек и дыхнул ей в лицо ароматным табачным запахом.

Женя решила, что будет ходить на хор. Лось произвел на нее приятное впечатление, репертуар показался интересным и многообразным, а сами хористы симпатичными и милыми ребятами. За два часа репетиции она действительно отдохнула душой, а главное, как и предсказывала Люба, полностью отключилась от своей работы. Голова ее стала свежей, настроение бодрым, от недавней апатии и уныния не осталось и следа.

Было и еще кое-что, повлиявшее на решение посещать занятия «Орфея», но об этом она предпочитала не говорить вслух. Да что там вслух, – и в мыслях было стыдно признаться, что ее интерес к хору объясняется вниманием к ее угрюмому сероглазому тезке. Женя с тайным нетерпением ждала пятницы. Интересно, будет ли он снова на нее смотреть? И вообще, жутко любопытно, что у него на уме? Почему он ни с кем не дружит и такой мрачный? Вот бы найти ответы на все эти вопросы!

Впервые за последние недели Женя стала спать спокойно и крепко, есть с аппетитом и даже сократила часы пребывания в библиотеке. Мать сразу оценила произошедшие перемены, повеселела и стала расхваливать Любу – вот, дескать, какой она тонкий психолог, решила проблему одним махом.

Подруга позвонила в среду вечером.

– Женюра? Тебе привет от Санька. Он просит дать номер твоего мобильника.

– Ни в коем случае!

– Вообще-то я уже дала, – виноватым тоном призналась Люба, – так что жди звонка.

– Любка, ну что ты за человек! – взорвалась Женя. – Зачем мне нужен ваш Санек? У меня таких, как он, было человек двадцать.

– Не преувеличивай, пятнадцать. И вообще, Санек не такой, как другие. Я бы с радостью согласилась побыть на твоем месте.

– Вот и будь.

– Извини, – с завистью в голосе проговорила Люба, – я его настолько не интересую.

– Сочувствую. – Женя положила трубку.

Вскоре действительно позвонил Александр.

– Привет, Жень. Узнала?

– Да. Люба меня предупредила.

– Вот глупая! А я хотел сделать тебе сюрприз.

– Саш, ты не забыл, что это сотовая связь? У тебя деньги лишние?

– Мне на тебя денег не жалко. Ты что завтра вечером делаешь?

– Учусь.

– Понятно. А на хор придешь в пятницу?

– Приду.

Санек заметно повеселел. Они перебросились еще парой фраз, затем Женя отключила телефон. Она уже понимала, что в лице Санька обрела стойкую помеху к сближению с Карцевым. Трудно вообразить более разных людей: Санек – король, победитель, он и не предполагает, что может иметь соперников, тем более таких, как Женька. А Карцев… да он, пожалуй, и не подойдет к Жене, пока возле нее вьется этот ловелас.

Так и вышло. Санек весь день слал ей эсэмэски, а в пятницу, едва Женя перешагнула порог зала, был уже тут как тут: улыбался, острил, сыпал комплиментами – словом, проявлял себя по полной программе. Карцев маячил где-то в отдалении, его отделял от Жени могучий торс Санька. Люба неотступно торчала рядом, от ее бесконечной болтовни и смеха даже голова начала болеть. То же происходило и в перерыв.