Возвратившись в Академию, Платон уже на другой день позвал к себе Спевсиппа, чтобы расспросить его о жизни Академии во время своего двухлетнего отсутствия. Отчёт Спевсиппа был не так долог, потому что дела в Академии шли своим чередом, по ранее заведённому порядку, правда, число учеников увеличилось, а число преподавателей уменьшилось. Уехал Эвдокс, возвратились домой в Фивы Кебет и Симмий, заболел и не появляется в Академии брат покойного Херефонта Херекрат, Демосфен более ораторствует на Пниксе, нежели занимается философией, покинула Академию Аксиофея Флиунтская.
— О Дионе ты сам всё знаешь, — сказал Спевсипп. — Он в Олимпии.
— Да, — ответил Платон и спросил про Аксиофею: — Она вернулась во Флиунт?
— Не знаю, — опустив голову, чтобы не встретиться глазами с Платоном, ответил Спевсипп: ему не хотелось рассказывать Платону о том, что Аксиофея вышла замуж за Гегесиппа из Халкиды, богатого судовладельца, ещё в минувшем году и теперь живёт на Эвбее.
— Значит, она уехала не во Флиунт, — заключил Платон, помрачнев. Аксиофею Платон тайно любил долгие годы и намеревался рядом с ней прожить старость. Аксиофея могла бы облегчить и скрасить её своим присутствием и заботой. Она была моложе Платона почти на двадцать лет, и запаса жизненных сил ей хватило бы до конца его жизни.
Спевсипп, чтобы сменить тему разговора, пожаловался на Аристотеля:
— Он прогуливается со своими учениками по твоей аллее и уже не раз читал лекции в твоей экседре.
— Что ещё? — спросил Платон. — Занимается ли он делом, которое я поручил ему и Филиппу Опунтскому?
— Да, занимается. Им удалось уже описать состояние дел в шестидесяти государствах, я сам видел недавно их работы и сосчитал. Филипп, раз уж ты вспомнил о нём, переписал с восковых дощечек некоторые твои работы, касающиеся законов.
— Позовёшь ко мне Филиппа, — сказал Платон, — но сначала Аристотеля. Делал ли ты ему замечания относительно аллеи и экседры?
— И не раз! Но он упрям и дерзок. Хорошо бы его приструнить. Кстати, он провинился не только тем, что преподаёт там, где ты, но и тем, что он преподаёт.
— И что же?
— Совсем не то, чему учишь ты. Я недавно сам слышал, как он сказал, что твоё учение об идеях — красивая, но ненужная сказка, которая не только ничего не объясняет, но всё усложняет и запутывает.
— Он так сказал?
— Да.
— Что ещё?
— Кроме того, он преподаёт своим ученикам риторику, переманив к себе часть слушателей Исократа, из-за чего тот отказывается бывать в Академии. На закрытой лекции в экседре он утверждал, что божеством следует восхищаться, но его не нужно бояться и о чём-либо просить, так как всё в этом мире совершается по естественным законам. Словом, Бог всё создал, за это ему хвала, но ни во что более не вмешивается. Аристотель также сомневается в бессмертии души.
— Сомневается?
— Да.
— А ты?
— Я не сомневаюсь, — ответил Спевсипп.
— Хорошо, — сказал Платон. — Позови ко мне Аристотеля.
Аристотель остановился в дверях, поприветствовав Платона кивком головы.
— Прогуляемся, — сказал ему Платон.
— Да, учитель.
— Расскажи, как ты живёшь, — попросил Платон, когда они углубились в аллею, в ту самую, по которой разрешалось прогуливаться со своими учениками только Платону. Это была аллея белоствольных раскидистых платанов, ветви которых нависали над широкой тропой, как потолок, шурша на лёгком ветру упругой листвой.
— Так и живу, — ответил Аристотель, — ни на что не жалуюсь.
— Сестра присылает деньги по-прежнему?
— Обо мне вспомнил Филипп, царь Македонии. У него родился сын. Филипп надеется, что со временем я стану учителем Александра, когда тот подрастёт.
— Как он вспомнил о тебе?
— Прислал крупную сумму, большую часть которой повелел передать Академии. Я это сделал.
— Передашь ему мою благодарность, — сказал Платон. — И не отказывайся стать учителем Александра — у тебя появится возможность достичь того, чего не удалось мне в Сиракузах.
— Да, я уже думал об этом.
— Ты переманил к себе учеников моего друга Исократа? — неожиданно спросил Платон.
— Они сами пожелали слушать меня, — ответил Аристотель, усмехнувшись.
— Чем же ты их привлёк?
— Исократ их просто натаскивал, а я учу.
— Объясни, — попросил Платон.
— Исократ говорил им: «Делайте как я» — и показывал, как и о чём следует говорить. Я же преподаю им науку риторику, объясняю им законы, принципы и цели красноречия. Опираясь на эти знания, не надо зубрить чужие высказывания, но можно грамотно строить свою речь. Это разумно и правильно.
— Риторика не наука. Об этом говорил ещё Сократ, — сказал Платон.
— Всему присущи естественные законы, а они — предмет науки. Риторика не исключение.
— Говорят, ты отвергаешь моё учение об идеях, не веришь в божественное воздаяние и сомневаешься в бессмертии души?
— Я вижу, что Спевсипп тебе обо всём успел рассказать. Что ж, придётся ответить.
— Постарайся.
Они вышли на прогулку в полдень, возвратились к Мусейону — так Платон называл свой дом и алтарь возле него — только к вечеру. Спевсипп встретил Платона у ворот сада, дождался, когда тот простился с Аристотелем, и спросил:
— Ты сделал ему внушение? Надеюсь, он будет теперь скромнее.
— Не надейся, — ответил Платон. — Этот человек дерзок по природе, — сказал он об Аристотеле с доброй улыбкой. — Он лягается, как жеребёнок лягает кобылицу, насосавшись молока. Он пресытился мной и ищет новых знаний. А многие из тех, кто считает себя моими последователями, не усвоили даже начал моего учения. Надо превзойти учителя, чтобы осуществить его мечту.
— Я забыл тебе сказать о том, что он одевается вызывающе богато, пользуется благовониями, кутит в Афинах, переписывается с македонским царём и Гермием, тираном Атарнея, у него много денег, есть любовницы...
— Хватит! — остановил племянника Платон. — Ты хочешь обвинить Аристотеля во всех грехах. Не надо. И оставь его в покое. Я вижу в нём одного из лучших своих учеников. Это единственное, что утешает меня после неудач в Сиракузах и ссоры с Дионом в Олимпии.
— Я считаю, что Дион прав: Дионисия надо прогнать из Сиракуз. И как можно скорее.
Платон поглядел на племянника с укором, грустно покивал головой и удалился, тяжело опираясь на посох — слишком долгой была прогулка с Аристотелем.
Эпилог
Платон умер в первый год сто восьмой олимпиады седьмого Фаргелиона, в день своего рождения, на пиру. Он чувствовал, что умирает, не мог подняться с ложа, позвал друзей и сказал, что видит себя, свою душу, превращающуюся в лебедя, птицу Аполлона. Она взмахивает белыми крыльями и поднимается в поднебесье, всё выше и выше... Платон верил, что там, среди звёзд, его ждёт бессмертие. Но не ведал, что бессмертие его ждёт и здесь, на Земле. Созданная им Академия просуществовала девятьсот пятнадцать лет и была закрыта византийским императором Юстинианом как рассадник язычества, но труды Платона дошли до нас, философия жива и имя его школы носят сотни сообществ учёных по всей земле. Как и имя другой школы — Лицея, что основал его ученик Аристотель.
Аристотеля не было рядом с Платоном в час его смерти — в это время он находился с афинским посольством в Пелле, столице Македонии, и впервые увидел Александра, своего будущего ученика. Платон на шесть лет пережил своего друга Диона. После смерти философа Академию возглавил Спевсипп, а после него — Ксенократ. Аристотель женится на племяннице атарнейского тирана Гермия, станет учителем Александра Македонского и, когда тот отправится в поход на Персию, вернётся в Афины. После смерти Александра Македонского афиняне обвинят Аристотеля в безбожии и вынудят его бежать в Халкиду на Эвбею, где он вскоре умрёт, сказав: «Я не дал афинянам ещё раз согрешить против философии». Грех афинян — смерть Сократа. Говорят, что Филипп Опунтский, переписывая после смерти Платона «Законы», сказал: «По этим законам, будь они приняты в Афинах, можно было бы казнить не только Сократа, но и самого Платона». Это был грех Платона.
