Но было бы крайне ошибочным представлять довоенную литературную продукцию Польши книгами, подобными трилогии Сергиуша Пясецкого, о которых трезвые, мыслящие люди говорили с презрением: «шмата» («грязная тряпка») или «бруковка», то есть «бульварная литература». Сквозь все цензурные преграды санационного профашистского режима, сквозь полицейские провокации, подобные сфабрикованному делу о взрыве Варшавской цитадели, к широкому польскому читателю прорывалась правдивая литература о действительном трагическом положении Польши, правда о Советском Союзе.
Еще в те далекие двадцатые годы, когда к власти безудержно рвались эндеки, фашистская тайная организация «Скорая помощь патриотов польских», «Пяст», пилсудчики и другие правые группировки, равнявшиеся на Муссолини и Гитлера, происходило полевение и прозрение даже той части интеллигенции, которая некогда была связана с легионами, с «Первой бригадой», с кликой полковников и генералов из окружения Пилсудского.
Рыкает, пугает, сверкает крестами
Каждый генералище с ожиревшей рожею.
Хватит! Не притворяйтесь львами!
Знайте: здесь генералы мы сами,
ы сами, задумчивые прохожие, —
пишет, обличая реакционную военщину, известный польский поэт Юлиан Тувим, не боясь оголтелых нападок националистической печати, которая назвала это стихотворение «беспримерным по своей большевистской наглости хулиганским рекордом Тувима». А каким обличением польского мещанства — «колтунерии», на которое ориентировались все правые партии, звучат другие стихи Тувима — «Мещанам»:
Страшны дома их, страшны квартиры,
Страшною жизнью страшны мещане.
В их помещениях тускло и сыро,
Плесень да копоть, мрак умиранья.
Утром проснувшись, брюзжат с досадой
На то, на это, бродя по дому.
Сперва походят, потом присядут,
Как привидения, как фантомы.
Поправят галстук, часы проверят,
Возьмут бумажник, сочтут наличность
И в мир выходят, захлопнув двери, —
В свой мир округлый, такой привычный…
Какое убийственное определение польского мещанства, в среде которого еще в те далекие двадцатые годы размножались бациллы антисоветизма!
Были в довоенной Польше и люди, подобные герою документальной повести «Группа «Михал» радирует» — Миколаю Арцишевскому и его боевым товарищам, которые еще до гитлеровского нападения на Польшу находили в себе мужество идти против течения, постепенно прозревая и понимая, что Советское государство на Востоке с его идеалами ближе им по духу, чем всякие западные шулера от большой политики и предатели польского народа, подобные Юзефу Беку и другим. Еще тогда духовному прозрению наиболее мыслящих людей Польши помогали вдохновенные строки поэзии Владислава Броневского:
Кланяюсь русской Революции
Шапкой до земли, по-польски,
Делу всенародному,
Советскому, могучему,
Пролетариям, крестьянам, войску!
Только шляпа в поклоне не вельможная:
Над околышем нет перышка цапли!
Это ссыльная, польская, острожная,
Шлиссельбуржца Варынского шапка…
И когда Миколаю Арцишевскому и его единомышленникам довелось очутиться на советской земле, осмыслить трагедию Польши, наступило окончательное прозрение. Был сделан решительный шаг, протянуты руки для дружеского рукопожатия советскому командованию, и наш военный самолет вместе с первой десантной группой поляков взмыл в небо, держа курс в глубь оккупированной Польши. Обо всем этом точно и правдиво рассказано в настоящей книге.
Нет надобности пересказывать здесь ее содержание. Хочется только задать вопрос: единичен, исключителен ли этот беспримерный подвиг? Конечно, нет!
Еще задолго до появления этой книги в нашей советской документальной литературе мы могли найти множество фактов о сотрудничестве польских патриотов с нашими партизанами и разведчиками. Достаточно назвать хотя бы такие книги, как «Боевые спутники мои» Героя Советского Союза полковника Антона Бринского, «Люди с чистой совестью» Петра Вершигоры, «У нас — особое задание» Ивана Юркина, «Подпольный обком действует» Алексея Федорова (Черниговского), «Прыжок в легенду» Николая Гнидюка. А сколько теплых слов по адресу польских патриотов, помогавших отряду особого назначения «Победители», сказано в книге Героя Советского Союза полковника Дмитрия Медведева «Сильные духом»!
Мне довелось присутствовать на процессе над гауляйтером Эрихом Кохом в Варшаве, я видел, как вздрогнул этот матерый фашист, один из самых приближенных соратников Гитлера, когда стал давать показания медведевский партизан-разведчик поляк Курьята. Он смотрел с презрением и гневом в глаза Эриха Коха, и мне казалось, что это вся Польша, освобожденная совместными действиями Советской Армии и Войска Польского, обвиняет палача N 1 и весь фашистский строй.
За последние годы появилось в Польше немало книг, продолжающих тематику настоящей повести. Это прежде всего интересная публикация бывшего партизана-разведчика, доктора исторических наук Рышарда Назаревича «Поляки-парашютисты-разведчики на тылах Восточного фронта», это сборник «Подпольный фронт у Одера», это повести партизана-разведчика, впоследствии адмирала польского флота Юзефа Собесяка «Земля горит», «Бригада «Грюнвальд», автор которых действовал в самом тесном контакте и под командованием Героя Советского Союза Антона Бринского. Очень интересно работает в этом направлении, отыскивая новые и новые факты сотрудничества поляков с советской военной разведкой, писатель Александр Омельянович, живущий в Белостоке. Его книги «Приговор» и «Уничтожая тени» содержат много интересных примеров сотрудничества польских патриотов с советским военным командованием в Августовских лесах, поблизости Сувалок и Белостока.
Интересные публикации можно найти в книгах «Военно-исторического обозрения», которые выходят регулярно в братской нам Польше. Вся эта литература очищает сознание читателей старшего поколения, которых пробовали было отравить книгами Пясецкого пропагандисты из клики Пилсудского, и воспитывает молодого польского читателя в духе дружбы с советским народом. Эту же цель преследует настоящая книга, и отнюдь не случаен выход ее именно в издательстве «Молодая гвардия». Повесть с удовольствием прочитают тысячи читателей нашей страны. Все ее содержание, близкое по своей тематике таким, скажем, книгам, как «Удар мечом» и «Схватка с ненавистью» Льва Константинова (Л. Корнешова), будет служить воспитанию в сердцах читателей благородного чувства пролетарского интернационализма.
Владимир БЕЛЯЕВ
