Дальше — хуже. Алчущие власти немецкие наймиты, хитроумно выпущенные из благополучной Швейцарии, где они жили на украденные из российских банков деньги и немецкие подачки, все те же большевики во главе с Ульяновым-Лениным были в запломбированном вагоне переправлены через вражескую (!) территорию сначала в нейтральную Швецию, а потом и прямо в Россию. Вместо того чтобы быть немедленно арестованными и посаженными в тюрьму, они прибыли на Финляндский вокзал и, естественно, начали организовывать банды люмпенов и дезертиров для захвата власти в столице — а в России, увы, как всегда, только в столице все и решается. И добились своего — захватили Зимний дворец и скинули Временное правительство. Сразу же были закрыты все оппозиционные газеты, перестреляны противники нового режима, сдана своим германским заказчикам половина Европейской России (берите все, лишь бы мы остались у власти) и провозглашена политика «грабь награбленное». И тут уже ярко воплотилась на практике вековая мечта русского народа — усадьбу сжечь, барина вилами заколоть и все что можно украсть. Называлось это (уже потом, в учебниках большевистских историков) Великой Октябрьской социалистической революцией (в институтских конспектах сокращали это до ВОСР — довольно говорящее «ВОСР»!). Зачем тут дворянин Сикорский? Однако по-первому он все-таки думал, что пригодится новой власти, и пытался способствовать развитию авиации «молодого Советского государства». Но никому он не был нужен, а некто товарищ Ларин, важный начальник ВСНХ, сравнив авиацию с производством помады и духов, в которых явно не нуждались пролетарии, прикрыл деятельность Сикорского. И вообще, неужели не ясно? Сын русского националиста (а национальный состав вождей ВОСР, приходится признать, в процентном отношении резко не соответствовал национальному составу Российской империи), офицер, начальник, то есть барин, знает «иностранных языков», царь ему часики подарил — и ведь верно, после демонстрационного полета «Ильи Муромца» над Царским Селом одарил Сикорского золотыми часами. И вообще белая кость.

Надо было бежать, и как можно скорее.

Не так просто было уехать тогда из России. Вот, например, давно все сообразивший великий организатор авиастроения в нашей несчастной стране Михаил Шидловский попытался пересечь границу с Финляндией, только что отстоявшей свою независимость от Советов, был вместе с сыном пойман, и… да, именно, оба были расстреляны без суда прямо там, на Карельском перешейке. Надо ли объяснять читателю, что не финскими пограничниками?

Не прошло и полутора месяцев со дня захвата большевиками Зимнего дворца и объявления России социалистической, как 7 декабря 1917 года постановлением Ульянова-Ленина была создана Чрезвычайная и полномочная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем, название которой тут же было сокращено в народе до ЧК. Эта милая организация имела право арестовывать, сажать в тюрьму и расстреливать кого угодно по собственному усмотрению. Естественно, что больше всего чекистов интересовали зажиточные граждане, у которых можно было чем поживиться, но заодно они не без удовольствия убивали вообще всех, кто хоть чем-то отличался от им подобных живодеров, и, уж конечно, офицеров.

Сикорского неоднократно предупреждали, что скоро придут и за ним, и наконец в феврале 1918-го он решился покинуть родину, которая фактически осталась таковой лишь по месту рождения изобретателя.

Дальше происходит нечто странное. Даже такой замечательный биограф Игоря Ивановича, как Вадим Михеев, несколько суховато описывает этот ключевой в его жизни эпизод (ничего себе эпизод — навсегда покинуть родину!). Сикорский, мол, был уже хорошо известен за границей и сравнительно легко выхлопотал себе визу — но куда? Во Францию, в которую он действительно сначала направился? А если бы пароход, на котором он отбыл из Мурманска, направлялся в Англию? Или еще куда? Не очень понятно, как и то, что для бегства из Совдепии отсутствие визы на Запад, прямо скажем, не самое важное препятствие. Так что была у него виза или не была — совершенно не важно, а вот как он совершенно спокойно добрался из революционного Петрограда в Мурманск — это вопрос. И даже закрадываются некоторые подозрения, но не будем обижать ими память Игоря Сикорского. Допустим, что повезло. Правда, странно, что совсем не так повезло Шидловскому, который тоже наверняка мог бы добыть себе визу хоть куда… Да, вот еще что — биографы расходятся даже в указании пункта отбытия Сикорского из России. Вместо Мурманска, который всего год как получил это свое новое имя взамен старого Романов-на-Мурмане, кое-где указывается Архангельск! Но каждый старшеклассник знает, что между этими городами 1000 километров по земле или 500 через Белое море.

В Мурманске (или Архангельске?), вот какая удача, как раз стоял в порту скромный английский пароход «Опорто», на который Сикорский и сел, имея с собой несколько сотен долларов. Впрочем, по сегодняшнему курсу это не сотни, а тысячи. Покупал ли он билет? Какая власть тогда была в Мурманске? Английский некрупный контингент высадился в Мурманске 2 марта, а в какие числа начала марта там оказался Сикорский? А до того там была Советская власть — Мурманский Совет (большевиков). Разрешение на фактическую оккупацию бывшего Романова-на-Мурмане выдал лично тов. Троцкий. Короче, полный туман. И какая удача! Как раз не сегодня-завтра «Опорто» отплывает в Англию. Название корабля отсылает нас к Португалии («о порто» — по-португальски «гавань»). У Португалии и Англии давние теплые отношения — англичане любили отдыхать в Португалии, оттуда же выписывали мадеру и портвейн. Пил ли Сикорский портвейн? Почему бы и нет.

Тихоходный пароходик за неделю добрался до знаменитого своими угольными шахтами и забастовками шахтеров города Ньюкасл-апон-Тайм (напомним, что жена и дочь Татьяна оставались в Киеве, тогда еще под незлобивой немецкой оккупацией). Далее на поезде в Лондон, но делать там было особенно нечего, и через пару дней Сикорский через Ла-Манш перебрался во Францию. С борта парохода он несколько раз видел летающие у самого горизонта самолеты Антанты и немцев, которые можно было отличить, даже не разглядев опознавательные знаки, — Сикорский отлично представлял себе внешний вид французских «Фарманов» и немецких «Альбатросов». Хотя фронт был довольно далеко, а все эти самолеты не могли летать на такие расстояния, как его «Илья Муромец», этот переход был довольно-таки небезопасным путешествием. По его окончании он быстро добрался до Парижа и практически сразу же, благодаря старым связям и своей высочайшей репутации среди авиаторов, получил предложение о создании самолета, способного поднимать гигантскую однотонную бомбу, которую только что изготовили французы.

Уже через четыре месяца чертежи двухмоторного тяжелого бомбардировщика «Атлас» были готовы, получен и заказ на изготовление нескольких таких самолетов, но вот усмешка судьбы — постройке бомбардировщиков помешала не война, а мир. Практически ровно через год после Октябрьского переворота и через 8 месяцев после заключения Советами с немцами предательского Брестского договора, 11 ноября 1918 года, было подписано Компьенское перемирие, и Первая мировая война закончилась. Причем с невероятными на сегодняшний взгляд некоторыми условиями. Например, немецкие войска возвращались домой со своим оружием. Самое удачное для России условие, а именно замена немецких оккупационных войск на войска Антанты, выполнено было лишь частично, поскольку ловкие большевики успели договориться со своими немецкими спонсорами, что на место немецких войск, прежде всего на Украине, придет Красная армия. А ведь в Киеве оставались жена, и дочь Игоря Ивановича, и другие родственники — сестра с двумя детьми и еще кто-то.

Нарушая хронологию событий, сообщим сразу, что и Елене с дочерьми, и второй сестре Ольге со своей племянницей Таней, дочерью Сикорского, удалось в 1923 году приехать в Нью-Йорк к Сикорскому. Еще раз: в 1923 году дочь известнейшего авиаконструктора, сына черносотенца, убежденного монархиста и вообще отъявленного буржуя, а также две его сестры и две дочери одной из них выехали из СССР, тогда фактически уже возглавляемого Джугашвили-Сталиным и его ближайшими коллегами-кровопийцами, и направились (этак вот взяли и выехали, взяли и направились) в Соединенные Штаты Америки. И благополучно прибыли в Нью-Йорк.