— Я, кажется, влип, — невесело сказал он. — Нам не верят, и, видимо, теперь мне придётся ждать смещения, если не произойдёт что-либо похуже.
— Но ведь это похоже на предательство!
— Нет, тут не предательство, — возразил Пименов. — Просто они не знают истинной обстановки, успокаивают себя договорам с Германией.
Известное опровержение ТАСС нас удивило. Что немцы изготовились к нападению, нам было известно из многих источников, в том числе и от перебежчиков из-за Буга. Они сообщали, что в Бяла-Подляске и в Янув-Подлясском сконцентрированы крупные силы танков, созданы огромные бензохранилища. В июне, особенно с середины месяца, над нашей территорией ежедневно летали немецкие самолёты-разведчики, причём на очень низкой высоте, однако сбивать их запрещалось.
Непонятна пассивность командования армии в самый канун войны, 21 июня, когда начали действовать диверсанты и были выведены из строя электросеть, водопровод, прервана связь с частями и штабом округа. Генерал-полковник Л.М. Сандалов в своей книге “Пережитое” сообщает, что об этих фактах было поставлено в известность командование округа. А что предпринял сам штаб армии? Буквально ничего. Он действовал по принципу: как прикажут сверху, так и сделаем. А ведь можно было провести ряд неотложных энергичных мер с целью повышения мобилизационной готовности войск армии: приказать командирам 6-й и 42-й дивизий провести рано утром вне крепости смотр частей; за ночь подтянуть к Бресту побатальонно, с полной боевой выкладкой подразделения, находившиеся на строительстве; объявить тревогу по штабам дивизий.
Как это ни странно, в такой ответственный момент руководители армии нашли возможным вечером 21 июня побывать в театре и на концертах в Бресте и Кобрине. Бездеятельность и догматизм командарма А.А. Коробкова и командующего округом Д.Г. Павлова привели к гибели большого числа наших воинов, хотя лично и Коробков, и Павлов были честными и преданными Родине людьми…»
Насчёт «честности» Павловых ветеран конечно… «погорячился». Однако он обвиняет именно Павлова и Коробкова. При этом своего комкора, генерал-майора B.C. Попова, которому и подчинялись стрелковые дивизии в Бресте, — нет. Попов проходил под следствием по делу Павлова, но свидетелем. В сентябре 1941 года он уже был назначен заместителем командующего 50-й армии. С февраля 1942 по апрель 1944 года он командует войсками 10-й армии. В июне 1942-го получил звание генерал-лейтенанта. С мая 1944 года до конца войны уже генерал-полковник В.С. Попов — командующий 70-й армией на 1-м Белорусском и с 19 ноября 1944 года — на 2-м Белорусском фронтах. 70-я армия под командованием Попова освобождала Брест (70-я армия, Отдельная армия войск НКВД, была сформирована в октябре 1942 — феврале 1943 года из личного состава пограничных и внутренних войск НКВД. С 15 февраля 1943 года по октябрь 1945 года она — общевойсковая армия в Красной Армии).
(Примечание, Командовал 42-й сд 28-го ск Иван Сидорович Лазаренко, с 04.06.1940 генерал-майор. Родился 26 сентября (8 октября) 1895 года в кубанской станице Старо-Михайловской. В Первую мировую — вахмистр (ст. сержант), кавалер четырёх Георгиевских крестов! В Красной гвардии с 1918 года. Член РКП(б) с 1921 года. Служил в РККА на различных должностях, окончил Военную академию им. Фрунзе, участвовал в войне в Испании и с Финляндией уже командиром 42-й стрелковой дивизии.
Именно он командовал в Бресте в первые часы 22 июня, организовывая вывод своей дивизии из города под огнём противника. Ведь «Приказ № 1» по крепости, подписанный капитаном Зубачёвым (он был заместителем командира 44-го полка 42-й дивизии) и полковым комиссаром Фоминым, появился только 24 июня. Лазаренко свою дивизию всё же вывел, хотя и с потерями и командовал ею достаточно успешно (если можно говорить об успешности действий дивизии в той ситуации избиения утра 22 июня).
Лазаренко вывел из крепости под огнём не только основные силы своей дивизии, но даже и мобилизованных и военнослужащих других частей.
Однако он был арестован уже 4 (по некоторым данным 9) июля 1941 года и при расследовании «Дела Павлова» и событий вокруг Бреста военным трибуналом 17 сентября 1941 года был осуждён к высшей мере наказания по ст. 193–17 и 193–20 УК РСФСР (преступное бездействие и сдача неприятелю вверенных ему сил). В приговоре было сказано: «Лазаренко, будучи командиром дивизии, имея данные, свидетельствовавшие об активной подготовке противника к военным действиям, проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности. В первый же момент нападения Лазаренко проявил растерянность и бездействие, вместо решительных мер к организации отпора врагу самовольно выехал в штаб корпуса, оставив части без надлежащего руководства».
29 сентября 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР высшая мера наказания была заменена на 10 лет ИТЛ — было доказано, что Лазаренко не более чем исполнял преступные приказы коробковых-павловых, что в принципе не снимало с него ответственности в данной ситуации. А 21 октября 1942 года Лазаренко после его писем Сталину был освобождён, ему присвоили звание полковника, и он отбыл на фронт заместителем командира 146-й стрелковой дивизии.
24 октября 1943 года судимость была снята определением трибунала 50-й армии по представлению командующего фронтом генерала армии К.К. Рокоссовского. В 1944 году восстановлен в звании генерал-майора, а 26 июня 1944 года комдив 369-й сд И.С. Лазаренко погиб от прямого попадания немецкого снаряда в его машину, когда он выехал на передовую для личного руководства боем при форсировании реки Ресты. (По версии его сына, лично встал к противотанковой пушке, у которой погиб расчёт, вёл огонь и погиб как подобает солдату.) Посмертно генералу Лазаренко 21 июля 1944 года присвоено звание Героя Советского Союза с присвоением ордена Ленина.
Его имя носит улица в г. Могилёве, в центре города установлен бюст генералу И.С. Лазаренко. Однако этот действительно достойный генерал, оказывается, так и не был реабилитирован. Ведь ему лагерь «заменили» войной, а решение трибунала по ходатайству Рокоссовского о снятии судимости — вроде как не реабилитация.
В 2009–2010 годах Главный военный прокурор РФ С.Н. Фридинский при изучении дела генерала Лазаренко запросил даже мнение Института военной истории Минобороны Российской Федерации, который дал однозначный ответ: «Действия командира дивизии генерал-майора Лазаренко И.С. не входили в противоречие с требованиями действующих в тот период руководящих документов, соответствовали обстановке и полученным от штаба корпуса приказаниям». По мнению Главвоенпрокуратуры, факты и свидетели не подтверждали «растерянности» и «бездействия» комдива Лазаренко.
Президиум Верховного Суда России постановлением от 24 февраля 2010 года решил: «Приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 17.IX 1941 г. в отношении Лазаренко И.С. отменить. Производство по делу прекратить за отсутствием состава преступления. Считать Лазаренко И.С. реабилитированным». В решении суда было также указано и заключение историков ИВИ: «Действия командира дивизии генерал-майора Лазаренко И.С. не входили в противоречие с требованиями действующих в тот момент руководящих документов, соответствовали обстановке и полученным от штаба корпуса приказаниям».
То есть Лазаренко виноват лишь в том, что он выполнял те приказы, которые ему поступали от коробковых-павловых через комкора Попова, который не был осуждён. Возможно, у кого-то и было желание сделать Лазаренко «козлом отпущения», но на самом деле командир, если он выполняет преступные приказы, также несёт за это ответственность.
Лазаренко обвинили в том, что он, зная о «подготовке противника к военным действиям… не держал войска в состоянии боевой готовности». Однако суду всё же хватило ума разобраться, кто же на самом деле виноват в снижении боевой готовности брестских дивизий. Точно так же судили и начальника оперотдела ЗапОВО-ЗФ генерала Семёнова и его заместителя полковника Фомина. Которым дали 10 и 7 лет в октябре 1941-го, а в 1942-м с понижением должности на одну ступень вернули на фронт…)
