Вдруг показалось, будто наступила ночь. Ветер унес всю пыль за реку, и желтые клубящиеся столбы ее сменились серой косой пеленой дождя. В наступившей темноте сверкали молнии. Пилчэк затащил Тома под узкий каменистый выступ, защищавший их от ливня. Им казалось, что прошло много часов, а колоссальному стаду все не было конца. Когда дождь прекратился и небо просветлело, снова стали хорошо видны и прерия, и река. И охотники увидели, что все вокруг по-прежнему заполнено бизонами. Только небо и бизоны… Солнце выглянуло из-за туч. Пыль рассеялась. А бизоны все бежали…

Наконец наступил момент, когда бегущая масса стала казаться не такой плотной, а шум уменьшился настолько, что перестал оглушать охотников. Громоподобные раскаты, от которых кровь стыла в жилах, утихали по мере того, как последние ряды бизонов сбегали к берегу и переправлялись через реку.

Когда все стадо скрылось из виду, Пилчэк выпрямился во весь свой огромный рост и взглянул за реку, в серо-багровую туманную даль, поглотившую бизонов. У него был вид человека, пережившего нечто ужасное.

— Последнее стадо! — прочувствованно сказал он. — Они переправились через Бразос и никогда не вернутся обратно…

Том, пошатываясь, тоже выпрямился и посмотрел на юг. Он не мог высказать того, что пережил в последние часы. Он избежал смерти, которую, по его мнению, заслуживал, и увидел величественное зрелище, оставившее неизгладимое впечатление. Том почувствовал могучую жизненную силу этих животных, их страстную привязанность к жизни. И глубокая тоска охватила его. Больше никогда он не убьет ни одного бизона!

Пока он стоял и смотрел вдаль, огромный старый бизон-самец, застрявший в грязи при переправе, тяжело ступая и переваливаясь, выбрался на противоположный берег. Глупо оглядываясь вокруг, стоял он, растерянный и одинокий, — символ того стада, которое ушло без него… А затем повернул на юг и исчез в серой дали прерии.

— Джюд! Я… отправлюсь… на север! — прерывающимся голосом воскликнул Том. В голове у него теснились слова, которых он не мог выговорить.

— Жму вашу руку, — тихо ответил старый разведчик, протягивая ему свою.

С вершины длинного спуска, начинавшего приобретать под лучами сентябрьского солнца золотистую окраску, Том Доон смотрел на Спрэг. Он так разросся, что стал почти неузнаваем. Прекрасная плодородная местность была усеяна фермами. Недалеко извивалась река, то скрываясь в зелени, то сверкая под солнечными лучами.

Несмотря на острую тоску, томившую его, и нежелание возвращаться к работе на земле. Том испытывал радость. Конечно, дикая, первобытная жизнь охотника рассеяла его былые юношеские надежды и давнее стремление работать на земле. Но разве он не может найти для себя что-нибудь взамен?

Длинный караван охотничьих повозок и лошадей, направлявшихся в Спрэг, остановился на зеленой поляне между городом и рекой, где теперь вместо палаток стояли домики и хижины. Были и новые повозки, принадлежащие охотникам, впервые едущим на охоту. И Тому хотелось рассказать им о том, сколько мучений и разочарований ждет каждого из них там, куда они так радостно собираются ехать.

Такие большие охотничьи караваны, как этот, постоянно приезжали в Спрэг. Охотники обычно привозили много новостей, поэтому на поляне их всегда встречала толпа людей. Впереди Тома ехало с полдюжины повозок, и последней из них правил Пилчэк. Высокого худого разведчика сразу окружили охотники, жаждущие узнать, что нового в охотничьих областях.

Среди встречавших Том заметил Бэрна Хэднолла и Дэва Стронгэрла. Как хорошо они выглядели! Лица у них были белые и не такие обветренные, как раньше в прерии. Они показались ему веселыми и оживленными. Том быстрым и решительным движением отбросил вожжи и соскочил с повозки.

— Здравствуйте, ребята! Как я рад видеть вас! — сердечно сказал он.

Оба крепко обняли его и потом уже не отходили.

— Послушайте, ребята, вы не принесли с собой выпивку? — спросил Том, стараясь скрыть, как тронут он теплой встречей. — Я еще не совсем пришел в себя после тряски по прерии.

— Том… я… все мы боялись, что вы никогда не вернетесь, — вырвалось у Бэрна. — Вы отлично выглядите! Похудели, а может быть, и закалились… Право, я очень рад.

— Том… у меня ребенок… мальчик! — сообщил Дэв, и его мужественное лицо просветлело.

— Вот как! Поздравляю вас… Очень рад. Как идет время! Кажется, еще недавно…

— У нас есть и другие новости, но мы расскажем их по дороге домой, — прервал его Бэрн. — Том, я купил те пятьсот акров, которые так нравились отцу. Помните? Вы можете приобрести участок по соседству со мной, на берегу реки. Дэв устроился там же. Город растет. У нас есть и банк, и школа. Вот подождите, увидите учительницу…

Он запнулся: взгляд Дэва заставил его замолчать. Тогда Дэв, человек более практичный, тут же взял у Тома сумку с вещами, ружье и сверток одеял.

— Вы поедете с нами сейчас же, — решительно заявил он, когда Том стал извиняться и отказываться. — Эти лошади и повозки принадлежат Пилчэку, вероятно?

— Да, это его повозка, — ответил Том.

— Ну а теперь пошли, охотник, — сказал Дэв.

Они вытащили Тома из толпы, усадили в повозку, и, пока Бэрн укладывал его багаж сзади, Дэв уселся рядом и погнал пару лошадей по дороге вдоль реки.

Если приветливая встреча Бэрна и Дэва тронула Тома, то прием, оказанный ему женщинами, глубоко его взволновал. Все они стояли на пороге красивого деревенского дома Бэрна. Его жена от радости расплакалась. Сэлли Хэднолл звонко поцеловала Тома, к его большому смущению. Миссис Хэднолл, на лице которой были видны следы горя, встретила его так сердечно, что Тому стало стыдно, как мог он забыть этих славных людей! Она первая вошла в дом вместе с ним. Том увидел большую, освещенную солнцем комнату. Он собрался заговорить, но взволнованное лицо миссис Хэднолл, ее глаза заставили его замолчать. И все остальные казались каким-то возбужденными, как будто-то что-то скрывали.

— Том, вы изменились, — быстро начала она. — Вы уже не мальчик! Я вижу, как вам тяжело возвращаться к нам.

— Да, из-за… Милли, — просто ответил он. — Но не думайте, что я не рад видеть всех вас. Я очень рад! Вы мои добрые друзья. Мне совестно, что я никогда не ценил этого так, как следовало бы. Но эта суровая жизнь там…

— Не говорите, — сдержанно прервал миссис Хэднолл. — Вы знаете, как это мучает меня… Но, Том, не будем вспоминать прошлого. Подумаем о настоящем!

— Мое сердце живет только прошлым. Это, кажется, было так давно. Я…

— А вы не думали о том, что Милли, может быть, и не пропала? — спросила она.

— Да, вначале я думала так. Но потом всякая надежда у меня исчезла, — тихо ответил Том.

— Дорогой мой! А мы слышали, что она не убита и не попала в плен и что с ней ничего не случилось, — мягко сказала миссис Хэднолл.

— Вы слышали, что с ней ничего не случилось?! — взволнованно спросил Том. Он был потрясен. Эти люди что-то скрывают от него?

— Том, мы точно знаем, что она не погибла! — воскликнула миссис Хэднолл.

Пораженный, он отпрянул назад. Он начинал понимать, почему они так странно ведут себя. Он почуял правду! Милли Фэйр не умерла! На мгновение он закрыл глаза и собрал все свои физические и душевные силы, чтобы справиться с нахлынувшей на него радостью. Он должен овладеть собой и не пропустить ни слова из рассказа этой женщины, вернувшей ему любовь и жизнь. Сердце его бешено забилось в сладостной муке…

— Милли здесь, — сказала миссис Хэднолл. — Мы не раз пытались сообщить вам об этом, но никак не могли разыскать вас. Милли жила здесь… с тех пор, как спаслась от Джэтта и от индейцев. Она преподает теперь в школе. Милли все время ждала вас… Она так любит вас!

Том прошептал:

— Я вижу по вашему лицу, что это правда, но я не могу поверить… Я хочу видеть ее!

Миссис Хэднолл открыла дверь и вышла. Кто-то неслышно проскользнул в комнату — девушка или женщина с горящим лицом и блестящими черными глазами! Неужели это Милли Фэйр?