Эвандер, покраснев от гнева, поднял голову. «С какой стати эти люди так вопиюще грубы?» Юноша собирался задать этот вопрос вслух, когда Юми положил ему руку на плечо.

— Промолчи, и все уляжется само собой, — прошептал маленький уголи.

— Но почему? — возмутился юноша.

— Нам же будет лучше. Потом поймешь. Эвандер удовольствовался тем, что смерил пассажира в широкополой шляпе гневным взглядом. Тот запыхтел, отвернулся и принялся читать небольшую книгу при свете сияющего стеклянного шара, прикрепленного к лацкану пиджака.

Фонарик привел Эвандера в восхищение.

— Это маленький светильник из Монжона, — шепотом объяснил Юми.

Такое наглядное доказательство волшебной силы Монжона произвело на юношу огромное впечатление.

Щелкнул кнут, почтовая карета тронулась с места и покатила по Монжонской столбовой дороге. Вымощенная серыми каменными плитами, дорога поддерживалась в хорошем состоянии, так что путешествие было быстрым и приятным.

Со временем многие пассажиры отложили книги и задремали. Кто-то поглядывал на пейзажи, мелькающие за окном. Карета проезжала по винодельческому району Сколы. По правую сторону на склонах раскинулись огромные виноградные лозы. В низинах слева виноградники перемежались с пшеничными полями и деревнями виноградарей.

В глубине души у Эвандера шевельнулись воспоминания о менее плодородной стране, лежащей подле такой же могучей реки, как Скола. Там тоже выращивали виноград, но на небольших участках, а не на обширных территориях.

Всю ночь и весь день путешественники ехали по хорошей дороге, где легко могли разминуться две широкие кареты. За окнами появлялись и исчезали вдали процветающие города с крутыми черепичными крышами и каменными стенами.

На ночь карета остановилась в живописном винодельческом городке Майнзен с побеленными домиками вокруг базарной площади. Но в гостинице «Рыночная» маленьким уголи вновь пришлось столкнуться с франжианскими предрассудками.

— Для таких, как вы, комнат нет, — оскалился портье. — Дьяволам вход воспрещен.

Эвандер попробовал возмутиться — и оказался в лапах двух охранников, дородных малых с выпирающими животами.

Воткнув локти в эти животы, юноша на время вывел громил из строя. Они отступили.

— Посылайте за констеблями, — рявкнул один из охранников.

— Этому парню полезно немного посидеть в колодках, — поддержал его второй.

— Руки прочь! — яростно крикнул Эвандер. — Я здесь все равно не останусь.

И он вышел, хлопнув дверью.

Некоторое время юноша метался взад-вперед по аллее. Он был слишком зол, чтобы рассуждать разумно. Мало-помалу он успокоился и взял себя в руки. Ему, принцу королевской крови, никогда раньше не доводилось попадать в подобные ситуации. Примириться с происходящим оказалось нелегко.

Юми, с самого начала пытавшийся отговорить Эвандера от попыток найти гостиницу в Майнзене, направился к конюшне. Только там, несмотря на вялые протесты конюхов и угрозы бросить дьяволов в кучу с навозом, путешественникам разрешили устроиться на ночь в пустующем стойле, выстланном чистой соломой.

Супруги развернули сушеное мясо и хлеб, а на взятую у Юми серебряную монету Эвандер купил флягу зля и пирог с луком-пореем и картофелем.

Вернувшись, юноша увидел, что Юми восседает на связке сена и рассматривает расстеленный ковер. На темно-красном фоне выделялись оранжево-черные ромбики, которые складывались в изображения танцующих лошадей.

— Красиво, — заметил Эвандер, сел и отхлебнул эля.

— Это «Ковер девяти лошадей». Когда починят, будет очень волшебный.

Эвандер снова основательно приложился к фляге, наслаждаясь крепким напитком. Им всем троим выдался вчера трудный денек.

Элсу погладила ковер, словно кошку. Неожиданно ковер стал подергиваться и извиваться.

Юноша уставился на флягу у себя в руках. Эль в этих странных местах варили явно крепче, чем на родине.

Юми разрезал пирог на три части и протянул одну Эвандеру. Чтобы поесть, юноша прислонился к перегородке стойла. Ковер снова зашевелился.

— Клянусь богами! — воскликнул юноша. — От здешнего эля у меня что-то не в порядке с головой.

— Обычный эль, — пожал плечами Юми.

— Могу поклясться, ваш ковер двигался, словно живой!

Юми посмотрел на юношу с укором:

— Но он действительно живой, глупый Эвандер. Это ковер утоли, он существует с незапамятных времен. Его сделали маги Хиш Вэн, и он очень, очень волшебный. — Юми погладил ковер тонкой рукой. — Видел бы ты этот старенький ковер в полнолуние, когда в небе ни облачка. Он подпрыгивает на полу. Подскакивает вверх. Может даже поднять человека на дюйм или больше над полом. Он жаждет освободиться от притяжения земли. — Внезапно Юми помрачнел. — Но Хиш Вэн давно в прошлом. Это очень старый ковер, и за долгие годы он потерял свою волшебную силу. — По обыкновению, лицо Юми так же быстро просветлело. — В Монжоне мы отдадим его в починку. О Постреме, ведьме-Ткачихе, я слышал только самые лестные отзывы.

Юноша внимательно рассматривал произведение магической ткацкой школы Хиш Вэн. Юми гладил ковер и шептал ему ласковые глупости, словно разговаривал с любимой старой охотничьей собакой, лежащей у очага.

— Ну же, Эвандер, — позвал утоли. — Положи на него руку, попробуй, какой мягкий.

Юноше стало слегка не по себе, но все же он протянул руку и коснулся ковра. Нити словно напряглись, как шерсть на спине у кошки, и ковер слегка вздрогнул.

— Будь я проклят, он и в самом деле живой! Юми счастливо расхохотался, а вместе с хозяином засмеялся, казалось, и сам ковер — его углы поднимались и опускались.

Позже Юми снова свернул ковер, убрал его в футляр, путешественники доели пирог, допили эль и легли спать. Эвандер уснул последним. Его голова гудела от волшебных грез, но все прочие мысли затмевала надежда на исцеление в Монжоне.

Эвандера разбудил странный звук: какое-то царапанье, хныканье, скрип. Юноша сел и оглядел стойло. Сильно пахло лошадьми, через окно под крышей в конюшню проникал тусклый свет лампы, висящей снаружи, у входной двери.

Снова раздалось то же странное, неритмичное царапанье. Эвандер поднялся и решил выйти на воздух посмотреть, в чем дело. Он отодвинул засов на двери и высунул голову наружу. Краем глаза юноша заметил какое-то быстрое движение и отпрянул. Удар дубины должен был оглушить его, но пришелся по плечу.

Однако нападавший бил очень сильно. Эвандер, не удержавшись на ногах, с криком упал и тут же поспешил откатиться в сторону, уворачиваясь от сапог, замелькавших в темноте. В ответ он брыкнул обеими ногами и повалил одного из противников.

Другой подскочил к юноше и занес дубину. Эвандер снова перекатился и почувствовал, как дубина грохнула о землю рядом с его головой. Юноша нанес еще один удар сомкнутыми ногами и попал негодяю в пах.

Парень громко вскрикнул, согнулся и выронил дубину. Эвандер тут же поднялся и завладел его оружием.

В стойле, где ночевали супруги, суетились еще два конюха, от которых разило элем. Они перерывали сумки утоли. Один уже добрался до свернутого ковра, а другой приставил к горлу Юми нож.

Эвандер ворвался в стойло и перехватил запястье того, кто держал нож.

— Будь ты проклят! — простонал конюх, пытаясь освободиться.

Ему на голову опустилась тяжелая дубина. Второй, сцапав ковер, кинулся к выходу. Эвандер помчался вдогонку за вором через всю конюшню, мимо двадцати спящих лошадей, ухватил за талию и повалил негодяя на каменный пол. Разъяренный борьбой, юноша занес дубину, собираясь нанести смертельный удар. Взгляд его был диким.

— Нет, пожалуйста, нет! — умолял конюх. Эвандер почувствовал, что кто-то слегка сжал его предплечье.

— Нет, не надо, — тихо попросил Юми. — Пощади этого негодяя. Нам лучше не проливать кровь в Майнзене.

Жажда мести оставила юношу. Он схватил негодяя за воротник и заставил подняться. Юми нежно прижал ковер к груди. Эвандер вытолкнул конюха за дверь.