— Нас так мало, что я вынужден ослабить все наши подразделения. Даже копья у нас в дефиците. А ты хочешь рисковать всем ради каких-то эльфов, по приказу кунфшонской ведьмы, — произнес Дьюкс, уставившись ни капитана упрямым взглядом.

— Сержант, ранг этой женщины дает ей право приказывать. Поэтому мы будем сражаться ради спасения принцессы Беситы.

— Ну и ну! — сказал Йортч. — Вы же мужчины! Так зачем вам сражаться за то, чтобы в Марнери правили бабы?

— Лучше помолчи, талионец, — рявкнул Кесептон. — Наследование трона Марнери — это наше дело, а не твое.

— Когда речь идет о жизни моих солдат, то это становится и моим делом.

— Ты отказываешься служить императору, так, что ли? Йортч покраснел.

— Нет.

— Ну так вот: эта ведьма входит в его совет. И говорит она от имени императора.

— А кто это докажет? Кто докажет, что нас не используют для ее личных целей? Ведьмы хотят королеву, и это понятно — им всегда больше нравятся королевы, нежели короли.

— Я думаю, ты не прав, а в данном случае вообще особые обстоятельства.

Но Дьюкс его слов не воспринял.

— Нет, Йортч понимает правильно. Проклятые ведьмы хотят выжить Эральда и навязать нам в качестве королевы эту распутную дуру Беситу. Тогда ведьмы смогут делать в Марнери все, что им вздумается, и начнут с того, что поднимут налоги.

Запомните мои слова — в следующий раз они будут снимать налог за воду и воздух.

— Послушайте, — сказал Кесептон, стараясь оставаться рассудительным, — вы же знаете, что Эральд слишком слабоумен, чтобы быть королем. Кроме Беситы выбора нет, если только мы не откажемся от рода Санкеров и не подыщем чего-нибудь подходящего среди знатных семейств.

— И начнем гражданскую войну, которая разрушит Марнери? Разумеется, нет. Дьюкс буквально кипел от гнева. — Но ты хочешь, чтобы мы сражались завтра без приказа из Далхаузи. Если ты ошибаешься и эта ведьма играет с нами в какие-то свои игры, то нас всех повесят.

— Колдунья послала за приказами.

— Ты мне рассказывал. Она разговаривает с птицами и дикими зверями, возможно, даже с деревьями. Но как по-твоему, разве может такая личность отдавать приказы Первому Марнери?

— Она член совета, сержант.

— Черт с ним, с советом, речь идет о наших жизнях. В этот самый момент стражник отогнул край палатки, чтобы сообщить о приходе леди Лессис.

— Пусть войдет, — сказал Холлейн после некоторого молчания.

Дьюкс фыркнул. Йортч потихоньку пробормотал заклинание против ведьм.

Лессис была такая же, как всегда: скромная, ясноглазая, с хрупкой фигурой, одета в простое серое одеяние, — и все же она целиком заполняла палатку своим присутствием.

— Приветствую вас, джентльмены. Полагаю, что вы обсуждаете беды, идущие от правления женщин. — Улыбка ее стала несколько холодноватой.

Дьюкс покраснел, а Йортч уперся в нее презрительным взглядом.

— В некотором роде, — ответил Холлейн после неловкого молчания.

— Но никаких обид, леди… — начал Дьюкс.

— Какие могут быть обиды, сержант. Вы не желаете зла для своих солдат, и я вас понимаю. Но это не я выбирала дату завтрашнего сражения. А раз нам нужно освободить принцессу Беситу, то мы обязаны драться и победить.

— Но разве Бесита чем-нибудь лучше Эральда? — произнес Дьюкс. — Почему мы должны предпочесть правление глупой женщины правлению помешанного парня?

Лессис кивнула, словно бы признавая разумность приведенного аргумента:

— Раз вопрос задан так прямо, то и отвечать на него следует откровенно.

Бесите, возможно, и не хватает воли короля Санкера, и она принимала множество сомнительных решений, но все же мы полагаем, что она будет более восприимчива к здравому смыслу, как только станет королевой. Она очень ответственна. Чего, увы, не скажешь об Эральде. Мы боимся, как бы в Марнери не случилось несчастья, если он унаследует трон. Он, например, говорит о том, что намерен взять под контроль легионы Марнери, создать из них отдельную армию и сам лично ее возглавить. Как тогда вы с вашими солдатами будете жить, сержант Дьюкс?

Дьюкс побледнел.

— Я никогда об этом не слышал.

— Разумеется, нет, у вас ведь есть дела поважнее, чем сидеть в Марнери, анализируя дворцовые сплетни. Это наша задача, сержант, наша — Службы Провидения. Мы следим за королевскими дворами Аргоната и пытаемся предотвратить любые эксцессы королевского правления.

— Пустые дамские сплетни! — фыркнул Йортч. — Мы в Талионе не имеем к ним никакого отношения.

— Да, действительно, субадар. Талион самый самостоятельный из всех городов Аргоната, и он больше всего наводнен агентами врага. А еще это город, которым в течение шести поколений правила постоянно деградирующая семья Матулуков. Если вы считаете, что король Фильдо был самым беспокойным монархом, то увидите, что будет, когда его сын Эскин займет трон.

Лицо Йортча помрачнело.

— Король не в своем уме, никто с этим не спорит, но он ведь король.

— А Эскин — безответственный дикарь, который обчистит талионцев до нитки.

Йортч скривил губы, но ничего не ответил. По правде говоря, Талион сам с испугом ждал того дня, когда надменный Эскин взойдет на трои.

Лессис подняла руку.

— Но нас сейчас заботит не это, джентльмены. Я пришла вам сказать, что сегодня собираюсь получить приказ для капитана Кесептона из Далхаузи, за которым мы посылали вчера.

— Как вы об этом узнали? — пробасил Дьюкс.

— Знать подобные вещи — моя обязанность. Пойдемте, Чинук не станет входить в палатку, мы должны будем встретить его снаружи.

— Какая глупость, — проворчал Йортч. — Выходит, мы должны торчать здесь на воздухе, пока ваша дрессированная птичка будет искать нас посреди леса.

— Чинука никто не дрессировал.

— Тем более. Мы должны ждать, когда нас найдет дикая птица.

Она улыбнулась:

— Если вы желаете сформулировать это именно такими словами, тогда пожалуйста: да, мы должны его ждать. Он появится, вот увидите.

Продолжая ворчать, Йортч последовал из палатки за всеми остальными.

Лессис сложила руки чашей и громко крикнула по-совиному; крик эхом разнесся среди деревьев, вторя ударам с кузницы.

Наступила тишина, только ветер вздыхал в деревьях. Мгновение растянулось до бесконечности; офицеры нервничали, безумие старой карги начинало их угнетать.

Внезапно огромная бледная тень отделилась от темной массы деревьев и, хлопая крыльями, уселась на верхушку шеста палатки Кесептона. Глаза громадного филина смотрели на них.

Изумленный Йортч, увидев размеры птицы, отпустил богохульство и отступил на шаг.

Лессис подала филину еще один условный сигнал, и огромная птица слетела на землю. Послание было привязано к лапе филина. Лессис мгновенно сняла его и передала Холлейну Кесептону. Тот с секунду изумленно смотрел на послание.

— Это от самого генерала Гектора. Посмотрите, вот его печать. — Он показал письмо Йортчу и Дьюксу. Те пробубнили что-то, но возражать не стали: печать была официальной.

— Он приказывает начать завтра сражение и безоговорочно повиноваться леди Лессис до тех пор, пока ей больше не будут требоваться наши услуги.

Дьюкс глубоко вздохнул. Сомневаться не приходилось, печать была Гектора, и, следовательно, он вместе со своими солдатами переходил под командование ведьмы. Либо с этим надо было смириться, либо пойти на мятеж, а это означало позор и бесславный конец карьеры.

Йортч скривил рот и красноречиво сплюнул.

— Тогда нам остается только надеяться, что мы переживем поражение.

Лессис была невозмутима.

— Переживете, субадар, я в этом не сомневаюсь. — Она сжала ладони вместе.

— А теперь слушайте план действий. Рано утром мы выступим в поход и переправимся вброд через Тан. У брода мы устраивать засаду не будем, есть место получше, Матуголин про него знает. Это в паре лье дальше на запад. Враг, ожидая, что мы нападем у брода, и никого не встретив, вполне возможно, расслабится и станет менее осторожным, когда доберется до настоящего места засады.